Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1914 год. Начало - читать онлайн книгу. Автор: Олег Айрапетов cтр.№ 122

Это была расплата за задержки финансирования этих программ в предвоенный период. Как правильно отмечал М. А. Петров: «В то время как создание Балтийского флота было нормировано программами, охватывающими планомерное его усиление, черноморские судостроительные программы, преследуя цель поддержания нашего господства на Черном море, возникали спорадически, под угрозой потери такового в связи с усилением флота Турции. Уже по одному этому они проходили с опозданием, которое становилось еще значительнее ввиду необходимости оборудования судостроительной базы в Николаеве для создания современных кораблей»56.

Приход немецких крейсеров в Константинополь имел и политические последствия. Период с 10 августа по 29 октября 1914 г. В. Сушон считал для себя наиболее тяжелым за всю войну, до последней минуты он не был уверен, удастся ли ему преодолеть колебания противников войны в турецком правительстве57. Это свидетельство тем более интересно, что турецко-германский союз был заключен до прихода германских судов в Мраморное море. Тем не менее единства в турецком правительстве не было, оно продолжало колебаться58. Покупка кораблей носила чисто формальный характер и фактически свелась к переодеванию германских экипажей в турецкую форму. Командовать ими продолжал немецкий адмирал, и поведение его было порой вызывающим. В. Сушон старательно демонстрировал тот очевидный факт, что продажа его маленькой эскадры фактически была фикцией.

Так, например, «Гебен» («Султан Явуз Селим») и «Бреслау» («Мидилли») подходили к резиденции М. Н. Гирса, выходившей на Мраморное море. Выстраивались экипажи кораблей, которые по команде снимали фески, заменяя их немецкими бескозырками, и судовые оркестры в течение часа-двух исполняли Die Wacht am Rein, Deutchland, Deutchland uber alles и прочее. Потом фески занимали место бескозырок59. Неудивительно, что страны Антанты протестовали против подобной покупки. Посол Франции сразу же отметил, что пребывание германской военной миссии в таком виде угрожает нейтралитету Турции. Французы предлагали совместное с Великобританией выступление за одновременный вывод из страны всех военных миссий. Положение становилось угрожающим. Германские корабли не подчинялись военно-морской миссии, во главе которой стоял британский контр-адмирал Артур Лимпус. И хотя по контрактам 1909 и 1912 гг. британский адмирал являлся командующим флотом со ставкой в Константинополе, было ясно, что эффективно сопротивляться германскому влиянию он не мог60.

Посол Великобритании сэр Луи Маллет потребовал вывода германских экипажей и передачи кораблей в полное распоряжение военно-морской миссии61. Л. Маллет считался туркофилом и был поклонником младотурецкого правительства, он не ожидал проблем в турецко-британских отношениях. До 16 августа британский дипломат отсутствовал в турецкой столице в течение месяца и упустил возможность повлиять на ситуацию на начальном этапе кризиса62. 13 августа перед посольством Великобритании была организована многочисленная женская демонстрация протеста против секвестра турецких дредноутов, а еще через несколько дней в мечетях Константинополя состоялись торжественные молебны о ниспослании победы германо-австрийским армиям63. В Берлине беспокоились, и 14 августа В. Сушон получил приказ в случае невозможности сохранять свободу рук выйти в Черное море для действий против России64. Впрочем, вскоре оснований для беспокойства не осталось. Уже 16 августа германский адмирал передал требование усилить свои экипажи присылкой группы специалистов для формирования отряда для обороны Босфора и Дарданелл65.

Турки не торопились с ответом на требования Л. Маллета и, со своей стороны, предлагали различные темы для переговоров, а тем временем через Румынию и Болгарию в столицу Турции прибывали германские военные и военно-морские специалисты. Их переезд через нейтральные страны был совершенно открытым, и его невозможно было не заметить. Правда, на территории Венгрии союзников встречали овациями, к поездам несли еду, сигареты и напитки, а в Румынии немцев встретили холодно, даже порой враждебно, тем не менее их переезду никто не препятствовал. Уже ранним утром 29 августа первая команда моряков из 60 человек после десятидневной поездки прибыла в Константинополь66. Всего для усиления военно-морской миссии прибыли два адмирала, 10 морских офицеров, комендоры, дальномерщики, сигнальщики, которые составили Особый отряд, работавший над укреплениями Дарданелл. Командовавший им адмирал Г. фон Узедом в течение нескольких недель добился значительных результатов.

Для укомплектования команд турецких кораблей прибыли также 23 старших и 12 палубных офицеров, 425 старшин разных специальностей. Количество германских военнослужащих в Константинополе в середине сентября, включая солдат и матросов, достигло 4 тыс. человек. Влияние на флот британских специалистов (72 человека, из них 10 офицеров на командных должностях, 10 электротехников, 20 комендоров и прочие) было быстро сведено к нулю. В конце концов, им было предложено продолжить работу в стенах Морского министерства. 9 сентября миссия А. Лимпуса была отозвана из Турции67. 17 сентября султан подписал ираде о назначении В. Сушона командующим турецким флотом68, а на следующий день лично провел смотр своим военно-морским силам у Принцевых островов69.

В. Сушон немедленно приступил к действиям. Флотилию миноносцев возглавил старший офицер «Гебена» капитан 2 ранга Мадлунг. Двумя ее полуфлотилиями также командовали немцы. На каждый миноносец назначались германский офицер, три человека прислуги минных аппаратов, 10–15 матросов и кочегаров 1-й статьи70. Уже 20 сентября было заявлено о полной готовности турецкого флота к действиям71. МИД России пытался избежать возможных осложнений с Турцией. Еще 8 августа С. Д. Сазонов инструктировал М. Н. Гирса в случае прихода германских судов в турецкую столицу вместе с английским и французским послами добиваться разоружения этих крейсеров.

«Поднятие ими турецкого флага, – писал министр, – и вступление в состав турецкой эскадры сделает положение серьезным, ибо наша Черноморская эскадра, по словам морского ведомства, хотя и будет поставлена в более трудное положение, однако может принять бой с турецким флотом, хотя бы и усиленным обоими названными судами, если бы у турок явилось подобное искушение. Поэтому, стараясь добиться удаления или разоружения этих судов, не доводите дела до разрыва»72. С. Д. Сазонов советовал М. Н. Гирсу быть дружелюбным, но жестким в требованиях. «Имейте в виду, что действий Турции непосредственно против нас мы не опасаемся, – писал министр послу в Турции 10 августа. – Вместе с тем, сохраняя вполне дружественный характер объяснений с турками, постарайтесь им внушить, что в случае действий, не получивших нашей санкции, они рискуют всей Малой Азией, ибо нам они не в состоянии вредить, а в союзе с Англией и Францией мы можем подвергнуть риску все ее существование»73. Вряд ли подобного рода позиция могла разубедить турецкое правительство в правоте выбранного им курса на союз с Германией.

Впрочем, особых иллюзий в отношении ориентации Турции в России не испытывали. Одним из первых перейти к действиям предложил командующий русским Черноморским флотом адмирал А. А. Эбергард. Получив известие о том, что немецкие корабли вошли в Мраморное море, он отправил Николаю II телеграмму, испрашивая разрешение на вход в Босфор с лучшими кораблями флота. А. А. Эбергард считал, что может сделать это на том же основании, что и В. Сушон. С точки зрения русского адмирала, такой шаг был бы лучшей гарантией нейтралитета Турции. Однако на следующий день турецкое правительство заявило о покупке «Гебена» и «Бреслау», и предложение А. А. Эбергарда не могло уже быть реализовано. Русским кораблям было запрещено выходить в море дальше западного меридиана Одессы74. С приходом «Гебена» и «Бреслау» Энвер-паша и его сторонники все меньше скрывали свои истинные намерения. Немецкие крейсеры были хорошо встречены, германские моряки сразу же начали вести себя в турецкой столице по-хозяйски75.