Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1914 год. Начало - читать онлайн книгу. Автор: Олег Айрапетов cтр.№ 104

Воззвание от 9 (22) октября было опубликовано в «Армейском вестнике», ряде русских и польских газет и распространено на польском языке по всем населенным пунктам Царства Польского. Формально его подписал назначенный командиром легиона В. Горчинский: «Поляки! Организуется польский легион с разрешения Верховного главнокомандующего. Как один человек должны мы вступить в ряды русской армии для изгнания пруссаков из пределов Царства Польского. Мы не дозволим в местностях, занятых пруссаками, совершать над нашими братьями тяжкие насилия. Пруссаки берут нашу молодежь и посылают ее на передовые позиции, издеваются над нашими матерями, сестрами, дочерьми, грабят наше имущество, оставляя за собой нищету и разрушение. Польские легионы уже борются во Франции – недавно 40 000 человек войска польского из Америки высадилось во Франции. Мы твердо убеждены, что наше начинание будет иметь большое значение для всех трех частей Польши, поднимет бодрость и воодушевление, разбудит спящих и прибавит отваги и храбрости»311.

В легионы могли вступать добровольцы – поляки-католики, годные по здоровью, не бывшие под судом, готовые соблюдать дисциплину и служить до окончания войны. Политические взгляды добровольцев не принимались во внимание, но политическая деятельность на службе запрещалась312. Вскоре вербовочные комиссии легиона возникли кроме Царства Польского в Холмской губернии и Литве313. Однако в целом реализацию этого проекта трудно было назвать удачной. Ссылка на мифические легионы поляков, якобы уже воюющие на Западном фронте, была явной мистификацией, вскоре разоблаченной польской прессой. Никакие десятки тысяч поляков из США или Канады во Францию не прибывали314. С другой стороны, В. Горчинский являлся абсолютно неизвестным для польского общественного мнения человеком, про него знали лишь то, что он был помещиком, а этого совершенно недостаточно, чтобы руководить легионом. Сбор добровольцев шел медленно, польская пресса критиковала эту идею, не без основания утверждая, что масса поляков и так уже сражается под знаменами русской армии. В. Горчинский был вынужден заявить, что он выступил лишь инициатором созыва легиона, не претендует на командование им и готов быть рядовым315.

В январе 1915 г. Польский национальный комитет признал «такую формацию чрезвычайно желательной», с разрешения военных властей был создан Организационный комитет Польских легионов во главе с генералом от инфантерии Эдмундом Свидзинским, в котором В. Горчинский занял пост начальника управления организации316. Значительной поддержки эта инициатива все же не получила. Сформированный в декабре 1914 г. на Юго-Западном фронте Польский легион в январе 1915 г. по требованию МВД был переименован в 1-ю польскую (позже – 739-ю Ново-Александрийскую) дружину ополчения. В сентябре 1915 г. начальник штаба Верховного главнокомандующего издал приказ о создании на базе 104-й бригады Государственного ополчения, укомплектованной в основном поляками, Польской стрелковой бригады в составе русской армии. Внутри бригады разрешалось делопроизводство на польском языке317.

9 (22) октября Ставка поставила перед фронтами задачу энергичного преследования, главной целью которого был разрыв в районе Сандомира стыка австро-германского фронта318. Германское отступление в какой-то степени было неожиданным и для австрийцев, однако оно проводилось организованно. Поэтому Н. Н. Янушкевич требовал от Н. И. Иванова и Н. В. Рузского, чтобы армии, действовавшие на средней Висле, приняли «самые энергичные меры к тому, чтобы выяснить направление отступления противника, стремясь отнюдь не потерять соприкосновения с ним, настигнуть его арьергарды и принудить неприятеля к бою»319. Выполнить это приказание было непросто. «Германские войска отходили в порядке, – отмечал генерал Ю. Н. Данилов. – В минувшую войну они не раз показали свое умение быстро и своевременно отходить из неудачно слагавшейся для них боевой обстановки. Отступление для немцев не было признаком поражения, но лишь одним из приемов маневрирования»320.

Пехота начала преследование противника от Варшавы только 10 (23) октября321. Немцы умело воспользовались задержкой русских войск и отходили, прикрывшись слабыми арьергардами322. При этом очень искусно уничтожались железные дороги, шоссе, телеграфные линии. «Противник отходил в полном порядке, – вспоминал Б. М. Шапошников. – Захватить отставших солдат XI немецкого корпуса удавалось редко»323. Вплоть до реки Варты, которой пехота достигла через 10 дней, она практически ни разу не встретила сопротивления. Достигнув этого рубежа, она остановилась, и вперед пошла конница – 1-й кавалерийский корпус324. Однако сделать что-нибудь заметное не удалось и кавалерии.

Участвовавший в преследовании старший унтер-офицер С. М. Буденный также отмечал, что даже обозы противника отступали в образцовом порядке, а русская кавалерия вовсе не отличалась активностью при преследовании325. В результате только на реке Равке удалось принудить к бою и разбить германский арьергард и захватить 12 орудий. «Мы почему-то считали, – вспоминал генерал-майор Ф. Ф. Новицкий, – что ужасающие по своему состоянию русские дороги явятся нашими союзниками и что противники, оснащенные тяжеловесной техникой, не смогут по нашим дорогам успешно передвигаться и маневрировать. Действительность же показала, что как раз наоборот: немцы именно благодаря своей высокой технике легко преодолевали такие бездорожные пространства, в коих мы сплошь и рядом застревали. Так случилось и на этот раз»326.

Немцы считали, что ни одна армия не сможет вести действия, оторвавшись от линии железных дорог на 100 км. Учитывая «большую непритязательность русских» и беспощадное использование ими конского состава, германские войска отошли на 120 км327. Железнодорожное полотно, шоссейные дороги и мосты систематически разрушались ими при отступлении, что не замедлило сказаться на темпах преследования328. В конце октября ситуация на фронте стабилизировалась. Русская армия смогла восстановить движение поездов лишь к 18 ноября, но правильное снабжение войск продовольствием так и не было организовано329. В ночь на 8 (21) октября немцы внезапно отступили и от крепости Ивангород, при этом предпочли прикрыться союзником. Теперь уже 1-я австрийская армия начала наступление на Ивангород. В случае его успеха П. фон Гинденбург обещал Ф. Конраду фон Гетцендорфу помощь330.

Не подозревавший ничего гарнизон крепости, обнаруживший отход немецкой армии в восемь часов утра, немедленно приступил к уничтожению укреплений противника. На преследование был выделен отряд силой приблизительно в дивизию. Но к 14 часам 30 минутам выяснилось, что под Ивангородом идет всего лишь смена войск – к крепости подходили значительные силы австрийцев. Нарвавшийся на два австро-венгерских корпуса 4-й батальон Тульского полка почти полностью был уничтожен. Австрийцы наступали, по оценке участника боев, «с необычайным упорством»331. 8 (21) октября гвардия получила приказ перейти из Галиции под Ивангород. Переходы совершались в спешке, утром следующего дня они уже были в 20 верстах от крепости. 9 (22) октября В. Данкль отбросил 75-ю русскую дивизию, и теперь на его пути не было полевых войск. К счастью, австрийцы двигались не быстро. Основной удар они планировали нанести утром 10 (23) октября, и это дало выигрыш во времени332.

Навстречу противнику через Ивангородский мост спешно переправлялись войска Гвардейского корпуса, впереди шла кавалерийская бригада Г К. Маннергейма. 10–11 (23–24) октября австрийцы начали штурмовать крепость333. Внезапно для себя они наткнулись на прочную оборону, которую успели создать гвардейцы. В районе Ново-Александрии начались тяжелейшие встречные бои334. «Всех наших военачальников, – отметил 15 (28) октября в донесении в Петроград Н. А. Кудашев, – поражает приподнятый дух в австрийских войсках. Они дерутся теперь так, как не дрались раньше»335.