Китайская империя. От Сына Неба до Мао Цзэдуна - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Дельнов cтр.№ 146

Мао Цзэдун предпочел несколько отстраниться от руководства практической деятельностью партии и правительства. В управлении страной более важную роль стали играть прагматично настроенные деятели. Коммуны были поделены на производственные бригады, включающие 10–30 дворов, которые и стали основными трудовыми подразделениями. Крестьяне снова могли владеть приусадебными участками, разводить птицу и свиней. Вновь заработали сельские и городские рынки. Восстанавливалась, хоть и медленно, система оплаты по труду – включая премии. Дэн Сяопин любил повторять пословицу: «неважно, какого цвета кошка – черного либо желтого, хороша та кошка, которая ловит мышей». Он услышал ее от крестьян провинции Аньхой, которые выступили с инициативой возврата от коммун к кооперативам, к системе контрактации и даже к индивидуальному ведению хозяйства – и успешно проводили ее в жизнь. Через десятилетия эта пословица станет своеобразным лозунгом новой волны китайских реформ. А в 1963 и 1964 гг. рост производства в промышленности составил 20 %, в сельском хозяйстве – 10 %. После костоломного скачка очень даже неплохо.

Но Мао Цзэдун вовсе не собирался уходить на покой. Семьдесят – разве это возраст? Со свойственной ему политической хваткой, он стремился занять позиции, наиболее выигрышные в видах предстоящей решающей битвы. Делал все возможное для того, чтобы еще больше утвердить свой авторитет в армии – не зря же он поставил во главе ее своего давнего приближенного Линь Бяо. Военнослужащие значительную часть своего времени проводили на политзанятиях, где им с истинно китайским упорством и мастерством вдалбливали в подкорку «идеи Мао». Армейские типографии огромными тиражами выпускали цитатники с изречениями великого вождя народной революции. Вскоре появится лозунг «учиться у НОАК!» – и вся страна заживет по армейскому образцу (НОАК – аббревиатура нового названия китайской армии).

Весной 1963 г. Мао инспирировал кампанию «за социалистическое воспитание», важнейшей составной частью которой стали репрессии против партийных работников всех уровней, осуждавших курс «трех красных знамен» – многим это стоило жизни.

Чтобы не слишком много думали о себе прагматики, увлеченно насаждавшие начальные формы хозрасчета, Мао Цзэдун выступил с призывом ко всей стране поддержать «опыт Дачжая и Дацина», который состоял в том, что большая сельскохозяйственная бригада, по сути коммуна, из Дачжая обязалась снабжать всеми необходимыми продуктами дацинские нефтепромыслы – весь доход от деятельности которых должен был передаваться государству. Это был замах на создание коммун принципиально нового, аграрно-промышленного типа.

Прагматики из высшего руководства должны были серьезно призадуматься о своем будущем еще в момент начала кампании «за социалистическое воспитание» – при ее проведении основной удар наносился по тем, кто являлся их главной опорой в партии – прагматикам уездного масштаба. Одновременно для принятия надлежащих мер против критиканов-интеллигентов при ЦК КПК была создана «Группа пяти по делам культурной революции»: интересы Мао Цзэдуна в ней представлял известный теоретик Кан Шэн – возможно, соавтор многих трудов Мао. Проработке подверглись многие деятели литературы, театра, кино. Правда, до тюремного заключения и даже до исключения из партии уровень строгости по отношению к ним пока не доходил – «Группа пяти» ограничивалась внушениями. В частности, до сведения творческих личностей довели, что за «дымом столетий», под прикрытием исторических персонажей им не спрятаться – бдительное око партии углядит крамолу везде, поэтому лучше не доводить дела до ее карающего меча.

В совокупности же, как скоро выяснится, мероприятия, проведенные Мао Цзэдуном за период с 1962 по 1965 гг., представляли собой хорошо продуманные и организованные подготовительные действия к одному из величайших потрясений, обрушивавшихся на Китай на протяжении всей его многострадальной истории – Культурной революции.

Были определены и главные объекты атаки. К предводителям группы прагматиков были отнесены Лю Шаоци – Председатель КНР, заместитель председателя ЦК КПК, и Дэн Сяопин – Генеральный секретарь ЦК КПК. Группа – это, конечно, очень условно. Как чего-то оформленного никакой группы не существовало, а названные товарищи в своих выступлениях часто восхваляли «идеи Мао Цзэдуна». Но была приверженность определенной линии развития страны – прагматической и реформистской, допускающей плюрализм мнений. А это претило революционному и деспотическому духу председателя Мао, и люди эти, к своему несчастью, оказались на его пути. Программа преобразования Поднебесной, разработанная Мао Цзэдуном, предполагала продолжение «большого скачка»: превращение страны в совокупность аграрно-промышленных суперкоммун на основании «опыта Дачжая и Дацина». Китайская армия, НОАК должна была превратиться в «великую школу идей Мао Цзэдуна», а по еще большему счету – в образец общественного устройства.

У прагматиков было много сторонников в системе партийной пропаганды, их поддерживала редакция главного партийного рупора – газеты «Жэньминь жибао». Они имели большое влияние в Пекине, на их стороне был секретарь горкома Пэн Чжэнь. К Пэн Чжэню был близок заместитель мэра столицы, известный писатель У Хань – автор наиболее нашумевшей пьесы о судьбе министра эпохи Мин Хай Жуя. Были сторонники и в армии, в первую очередь пользующийся большой популярностью и у военных, и у всего народа маршал Чжу Дэ – герой освободительной и революционной войн, и начальник генштаба НОАК Ло Жуйцин. Особый счет у Мао и его окружения был к творческой и научной интеллигенции, к вузовским преподавателям: очень многие из них даже если и не позволяли себе публичных критических замечаний по адресу политики вождя, то разговорчики и взгляды явно говорили о ее неодобрении. Эта очкастая публика определенно заслуживала хорошей взбучки.

В руководстве КПК Мао Цзэдун мог положиться прежде всего на своих давних соратников Чэнь Бода, Кан Шэна и, конечно же, маршала Линь Бяо. Наконец-то вышла на первый политический план его четвертая супруга Цзян Цин. В прошлом довольно известная шанхайская актриса, став спутницей жизни рабоче-крестьянского вождя, она долгое время пребывала в тени. Туда ее отправил сам Мао, вняв просьбам товарищей по партии, которые не в силах были переносить ее вздорный, злопамятный нрав и склонность к интригам (она, например, неустанно обвиняла лечащих ее докторов в том, что они все хотят сжить ее со света).

Понимая, что в Пекине его позиции не очень сильны, там могут возобладать прагматики, Мао в качестве отправной точки своего революционного наступления избрал Шанхай – здесь в течение нескольких месяцев находился его командный пункт. Главным печатным органом его сторонников стала газета шанхайского горкома партии «Цзэфан жибао».

Прелюдия к культурной революции, ее старт и последующий разворот событий на непосвященный иностранный взгляд представляли картину весьма причудливую. 10 ноября 1965 г., в день прибытия Мао Цзэдуна в Шанхай, в «Цзэфан жибао» появляется давно заготовленная статья «О новой редакции исторической драмы «Разжалование Хай Жуя». Древняя тень опять была призвана на политическую арену – для того, чтобы с ее помощью по «принципу домино» была нанесена цепочка ударов по ныне здравствующим персонажам. В статье резко критиковался автор драмы о Хай Жуе – зам. Пекинского мэра У Хань. Армейский орган, перепечатавший статью, добавил от себя, что пьеса – «большая ядовитая трава». В то же время было отмечено, что ряд газет промедлил с перепечаткой или не дал комментариев в требуемом от них духе – и список врагов пополнился. Начавшись с довольно скромной по номенклатурным меркам личности У Ханя, пропагандистская атака распространилась на его друга Пэн Чжэня, главу пекинских коммунистов. «Все выше, и выше, и выше» – и вскоре объектом критики стал уже Председатель КНР Лю Шаоци. Больше всех на этом этапе пострадал начальник генштаба Ло Жуйцин – он был сначала заключен под домашний арест, а потом снят с поста.