Нашествие чужих. Почему к власти приходят враги - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 48

Хотя, казалось бы, уже первый кабинет Временного правительства в полной мере выполнил заказ иностранных «друзей». Ослабление России? Запросто. Одним махом была сметена вся «вертикаль власти» — администрация, жандармерия, полиция. Из армии увольнялись «реакционеры», лучшие работники контрразведки во главе с генералом Батюшиным очутились за решеткой. Зато амнистия, объявленная для политических, распространилась и на других, на свободу выплеснулось более 100 тыс. уголовников. Если за весну 1916 г. в Москве было зарегистрировано 3618 преступлений, то за весну 1917 г. — более 20 тыс. Причем в революционном развале регистрировалось, конечно, не все. Петроградский Совет издал печально известный Приказ № 1 по войскам. Внедрялось коллегиальное командование, выборность должностей, всевозможные комитеты, отменялось чинопочитание — и пошел развал в армии. Провозглашались свободы слова, печати, собраний, митингов и демонстраций. И заводы останавливались, продолжая митинговщину. А на фронт хлынули агитаторы всех мастей. Уже 19 апреля Людендорф пришел к выводу, что ослабление России позволяет не опасаться ее. Его штаб выпустил брошюру «Будущее Германии», в которой была помещена карта России с обозначением мест проживания «нерусского населения», месторождениями полезных ископаемых, рассматривались возможности немецкой колонизации [168].

Послушание западным союзникам? Пожалуйста! Царское правительство старалось отстаивать национальные и государственные интересы, теперь же Бьюкенен и Палеолог распоряжались министрами, как своими приказчиками! Каждое их слово становилось непреложным указанием, обязательным к исполнению [127]. Министр иностранных дел Милюков устраивал патриотические демонстрации… под окнами британского посольства! Да, доходило и до такого. Милюков вышагивает с манифестантами, неся транспаранты и выкрикивая лозунги «верности союзникам», а Бьюкенен свысока, из окошка, «принимает парад». Кстати, подобная зависимость от иноземцев тоже становилась козырем для большевистской и немецкой пропаганды. Агитаторы внушали: «министры-капиталисты» продались с потрохами, воюют за интересы чужеземных буржуев. А германское командование 29 апреля утвердило текст новой листовки, которая стала распространяться в наших войсках, — «русские солдаты являются жертвами британских поджигателей войны».

Новая власть России постаралась также демонстративно расшаркаться перед шиффами и лоебами. Временное правительство сразу после своего образования принялись разрабатывать декрет о равноправии евреев. О том, что «черта оседлости» уже отменена в августе 1915 г., даже не вспоминали. Трудились самозабвенно, каждое слово бегали согласовывать с действующей при Думе «Коллегией еврейских общественных деятелей». Причем члены Коллегии оказались умнее министров. Поняли, что публикация такого декрета будет выглядеть просто глупо и высказались против. Предложили, чтобы декрет «носил общий характер и отменял все существующие вероисповедные и национальные ограничения» [139]. Временное правительство немедленно согласилось, сделало, как просят. И Шифф оценил, прислал телеграмму, погладив по головке. Вот радости-то было!

А 4 апреля Америка стала официальной союзницей, сенат США проголосовал за вступление в войну. Как и планировалось, после свержения царя. При этом Вильсон щедро поощрил финансовых магнатов, которые поддерживали его. Бернард Барух был назначен министром военной индустрии, получил власть над всеми заводами США. Евгений Майер стал главой Военной финансовой корпорации, заведуя ссудами и расходами. Додж и Дэвисон возглавили Американский Красный Крест. Новые должности и полномочия получили Маршалл, Пол Варбург. Временным правительством был назначен новый посол в США — масон Бахметьев, который принялся заискивать перед Хаусом. Даже просил… чтобы Вильсон взял на себя ведущую роль в мировой политике и «позволил России следовать за ним» [6].

А в нашу страну из США хлынули широким потоком дельцы и предприниматели. И Временное правительство оказалось готово заключать самые невыгодные сделки. В марте 1917 г. германское посольство в Швеции докладывало в Берлин, что Россия делает в США крупные заказы, что ведутся переговоры о получении американцами в концессию железных дорог. Другая телеграмма из посольства в Стокгольме рейхсканцлеру Бетман-Гольвегу, от 7 июля, сообщала, что российское министерство торговли предлагает американцам в концессии «нефть и уголь на Северном Сахалине, золоторудные месторождения на Алтае, медные рудники на Кавказе и железные дороги на Урале». Берите, гости дорогие! От всей души!

Нетрудно понять, почему в Америке приветствовали таких правителей. Создается «Американский комитет по поддержке демократического правительства в России», куда вошли 36 видных представителей финансовых и политических кругов. В том числе военный промышленник Дюпон, один из директоров моргановского «Гаранти траст» Сэбин. И Яков Шифф. Пропагандируется идея осуществить «Заем свободы». И финансовый советник Временного правительства Б. Каменка (председатель правления Азовско-Донского банка) вместе с банкирами А. Гинзбургом и Г. Слиозбергом от лица российского кабинета обращаются с просьбой к Шиффу — поддержать начинание. Он милостиво соглашается.

«Дружба» вообще устанавливается такая тесная, что впору обниматься и лить слезы умиления. Как уже отмечалось, в 1916 г. в Америке было создано Русское информационное бюро для распространения объективных сведений о нашей стране. После революции его руководство, естественно, сменили. А почетными советниками этого бюро вдруг становятся… Шифф, Барух, Маршалл, Селигмен, Страус, Вайс. Да, вот такие «русские» взяли под контроль информирование американцев о делах в России.

Но были и другие настораживающие факты, которые обращают на себя внимание. В 1917 г. американский экспорт только в европейскую часть России скакнул до суммы 400 млн. долл (в 16 раз больше, чем до войны) [168]. Однако сделки носили в основном кратковременный, спекулятивный характер. Продали — получили денежки, и до свидания. Были и откровенные грабительские аферы. Например, некий Н. Стайнс с разрешения министерства финансов России и при посредничестве Русско-Английского банка вывез через Владивосток 40 пудов платины «с адресованием этого товара на имя министра торговли США» [154]. А вот от долговременных проектов американские капиталисты уходили. При царе закидывали удочки насчет концессий — получали отказ. Теперь же Временное правительство само расстилалось: берите, что хотите, — нет, под разными поводами переговоры затягивались и глохли. «Партнеры» знали, что в ближайшем будущем в России предстоят еще очень большие перемены.

Да и в проблемах внешней и внутренней политики не все вписывалось в видимую логику. Это очень быстро почувствовали даже некоторые члены Временного правительства. Самый энергичный из заговорщиков, их «двигатель» А. И. Гучков, занявший пост военного министра, полагал, что цели либералов и западных держав уже достигнуты. Что теперь Россия должна стать конституционной монархией по британскому образцу и развиваться по западным моделям. Значит, дальнейшая раскачка страны не требовалась, наступило время стабилизации. Когда на рассмотрение правительства была вдруг вынесена (кстати, неизвестно кем) «Декларация прав солдата», законодательно распространявшая на всю армию положения приказа Петросовета № 1, Гучков запротестовал. Отказался ее подписать. Это было дико, нелогично. Зачем доламывать собственные вооруженные силы? Да ведь и союзники, вроде бы, не были в этом заинтересованы, им же требовалось, чтобы русские помогли немцев разбить…