Все лики смерти - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Точинов cтр.№ 85

Ничего больше она пообещать не успела.

Дальше все смешалось. Слитное, непрерывно воспринимаемое движение исчезло. Остались короткие, слабо связанные кусочки, фрагменты.

Нож рассекает воздух, переворачивается в полете, блеснув в солнечном луче.

Навстречу – так же быстро – паутина.

Брюхо паука лопается. Зловонная жижа заливает пол.

Паутина впивается в лишившуюся оружия руку.

Второй паук – появляется в поле зрения Мухи откуда-то сверху.

Толик выдергивает еще один нож.

Раненый паук быстро-быстро скребет лапами, оставаясь на месте и разбрасывая едкие капли. Одна попадает Мухе на лоб – и жжет, как кислота.

Второй приближается – поверху, как-то удерживаясь на гладкой стене. Толик его не видит. Паук все ближе.

Нож рубит, рубит, рубит по паутине – впустую.

Муха испускает – носом! – страшный, оглушительный, ни на что не похожий вопль. Толик дергается, оборачивается – и видит второго противника. Отскакивает – вовремя. Второй, похоже, метать паутину не может – но в движениях быстрее собрата.

Потом – что-то быстрое, вовсе уж неуловимое, рушится стеллаж, опрокидывается кресло. Первый, раненый паук пронзительно скрежещет, второй тянется жвалами к Толику, а у того почему-то нет ножа…

Потом она, наверное, от страха зажмурилась, или по какой-то еще причине кусочек схватки выпал из восприятия.

Потом она увидела зажигалку – в левой руке лежащего Толика, поднесенную к паутине, впившейся в правую. Колесико проворачивается – раз, другой, вспышки искр – газ не загорается. И – наконец! – пламя касается паутины, та разваливается неожиданно легко, мгновенно, словно и не сопротивлялась так упорно стали…

Толик уворачивается от готовых вцепиться жвал, подхватывает нож… Взмах, еще, еще, еще…

И все кончилось.

Толик куда-то исчез, и Мухе стало страшно – страшнее, чем во время схватки. Казалось, она навсегда останется тут, спеленатая тугим коконом, в компании двух изрубленных монстров…

Потом он появился – со страшным грузом. С тремя почти невесомыми – выеденными, выгрызенными – когда-то людьми под мышкой. Аккуратно опустил их на пол. Волосы Толика слиплись от пота. Лицо покрывали крупные капли. Сказал (голос прерывался тяжелым, одышливым дыханием):

– Извини, сейчас все распутаю… Не стоило оставлять… кого-либо за спиной… Но все чисто… Их было двое… И там еще остались… четыре… шкурки…

Муха промычала что-то утвердительное: дескать, все понимаю, просто страшно остаться одной, именно теперь – страшно.

Он поставил кресло на ножки – осторожно водрузил на него Муху в полулежащем положении – кокон почти не сгибался. Повертел в руках зажигалку, отложил в сторону. Долго искал конец паутины, нашел, подцепил ножом… Говорил успокаивающе:

– Все уже кончилось, маленькая…

И что-то он еще говорил – Муха не слышала. Муха рыдала.

Распутать кокон быстро не получилось. Паутина здесь оказалась другая – значительно тоньше, чем ловчая, и не впивающаяся в кожу множеством невидимых крючков. Но было ее столько…

Принесенная Толиком откуда-то деревяшка мелькала кругами вокруг головы Татьяны, серебристый ком рос на импровизированном веретене. Потом Толик пережег нить, взял новую палку – а из плена освободились лишь рот и подбородок Мухи.

К тому же, едва Мухина смогла говорить, – начала задавать вопросы. Много вопросов. Истерика у нее закончилась на удивление быстро.

Толик отвечал, не отрываясь от работы.

– Что… кто это был? – спросила Муха.

– Пауки. Ты же видела – самые обычные пауки. Только громадные. Чернобыльские. Мутация, радиация… Вскрытие покажет.

– Не-е-ет… НИКАКИЕ ОНИ НЕ ОБЫЧНЫЕ. Ты бы видел, как они меня сюда заманили… А как людьми притворялись… Может, инопланетяне? Галактические монстры?

– Едва ли… Обходились без всяких скафандров, нормально переносили нашу атмосферу, гравитацию… И… хм… в общем, нашу белковую пищу…

– Тогда откуда? А если… если где-то таких много?

– Не знаю… Есть теория – затертая фантастами до дыр – о множественности параллельных миров. По одной из версий, образуются они при реализации – или не реализации – каких-то судьбоносных вероятностей… В одном мире Земля столкнулась с гигантским метеоритом, прикончившим динозавров, – а в другом, допустим, разминулась. И млекопитающие обречены прозябать на задворках эволюции, никогда не породив хомо сапиенса… Если напрячь фантазию, можно представить мир, где никогда не появились позвоночные. И вот результат – разумные паукообразные. Арахниды. Да я тебе рассказывал про это, вспомни…

Муха вспомнила – ну да, заливал что-то такое, любил Толик научные теории, лежащие на грани не то фантастики, не то шарлатанства. Даже картинки набрасывал: как могли бы выглядеть разумные птицы, разумные… Называемых им тогда терминов она уже не помнила – в общем, всякие разумные рыбоиды и ползоиды… Тьфу. Танька тогда слушала невнимательно, кто знал, что придется столкнуться с разумными… как их там… арахнидами. Но теория Толика – в качестве объяснения произошедшего – имела один изъян.

– Подожди, подожди… Какой такой еще мир? Ведь мы в нашем? Откуда здесь эта гнусь? Дыра где-то? Так заткнуть же надо, пока не наползли!

– Нет, это ты подожди, маленькая, – сказал Толик, обозревая результаты трудов. Кокон сполз еще ниже, приоткрыв шею и плечи Мухиной. Теперь вращать палку вокруг Таниной головы стало гораздо труднее.

– Попробую новую методу, – продолжал Толик. – Не знаю, надолго ли меня хватит. Но разговаривать будет затруднительно.

Он встал, поднял палку над головой и стал обходить вокруг кресла и Мухи. Круг за кругом, все убыстряя движение. Потом перешел на бег. Вскоре у Мухи от этого мелькания закружилась голова. Она закрыла глаза.

Хватило Толика надолго. Грудь Мухи освободилась, дышать стало легче, кокон сейчас заканчивался на локтях прижатых к телу рук.

…Толик остановился. Пошатнулся, оперся о стену. Комната раскачивалась, как корабельная каюта в десятибалльный шторм, – и при этом норовила закружиться. Толик попытался сфокусировать взгляд на постере, висевшем на стене, перед самым его носом, – там две участницы суперпопулярной группы наглядно демонстрировали преимущества однополой любви. Но Толику казалось, что дуэт превратился в квартет, потом в октет, потом в целый хор лесбиюшек.

Он сделал несколько пьяных, заплетающихся шагов и тяжело опустился на пол у кресла. Закрыл глаза. Сказал устало и медленно:

– Извини, технологический перерыв. Потом продолжим… Когда ж они столько накрутить успели? Стахановцы…

Муха попыталась вновь засыпать его вопросами, но быстро отстала – Толик отвечал неохотно, невпопад, односложно. Умаялся.