Волки из страны Далеко-Далеко. Одиночка. Тень. Страж - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Ласки cтр.№ 42

Кайла долго искала логово для щенят, и ее выбор пал на то, в котором был устроен самый длинный туннель.

– Держи их как можно дальше от света, – повторяла она своему супругу Эйрику. – Я не смогу вечно быть начеку, когда у них вырастут молочные зубы и дети начнут выбегать из норы.

Так и вышло. Едва у щенят выросли молочные зубы, их жизнь превратилась в настоящий хаос. Тем более что этих скулящих комочков было целых шесть. Мхайри не знала почему, но щенячий скулеж нисколько не походил на мелодичный вой более взрослых волков. По меньшей мере шесть лун они издавали резкие лающие звуки, похожие на тот шум, с которым сталкиваются между собой камни, падающие с осыпи. Когда в конце прошлой зимы случилось землетрясение, Мхайри сначала показалось, что в логовах по всей земле разом залаяли несколько тысяч щенков. А потом они еще и скулить начали, будто выпрашивая что-то. Не так громко, но все равно довольно неприятно.

Мхайри задумалась, станет ли она когда-нибудь хорошей матерью. Ее мать так уставала, ухаживая за щенками. «И как только ей это вообще удается?» Однако Кайла не жаловалась. И кто бы мог подумать, что она, в ее-то возрасте, родит шестерых совершенно здоровых волчат! Ни одного малькада среди них не было.

Теперь же Мхайри страдала от одиночества и немного грустила. Зачем этот глодатель испортил ей первое серьезное задание? Когда она вернулась, то заметила, что загонщики клана МакДунканов, выбравшие ее на этот забег, заметно огорчены. Аластрина, главная волчица Каррег Гаэра, попыталась утешить ее глухим мелодичным рыком, поскольку была еще и скрилином стаи. Ее нравилось использовать в речи старые слова и выражения, сохранившиеся с тех времен, когда всю землю сковывал лед и повсюду царил Долгий Холод.

– Не печалься, моя дорогая, успокой свою душу. Ты так молода. Моложе, чем была я, когда впервые выбежала с загоняющими. Наступит другой день, будет другая охота, другой бирргис отправится за добычей. Потерпи немного.

«Он все испортил, – эта мысль не шла у Мхайри из головы, – низкорожденный, грязный глодатель с вонючей печенью». Она пыталась вспомнить как можно больше волчьих ругательств и шептала их в темноте своей норы. За такие слова раньше она постоянно удостаивалась от матери легкого, но очень болезненного укуса за нос и сейчас почти ощущала ее зубы у себя на морде.

Но беспокоило Мхайри не только разочарование от неудавшейся первой серьезной охоты. Было еще кое-что, отчего она злилась на себя почти так же, как и на дерзкого глодателя. Почему ее мысли постоянно к нему возвращаются, словно он беспрестанно толкает ее в бок, как делали младшие братья и сестры еще совсем недавно, летом? И от этого, видит Люпус, ей хочется найти Фаолана и задать ему такую взбучку, чтобы его кости обратились в пыль.

Фаолан отправился в путь почти сразу же, как вышел из гаддерхила. Адер довел его до края территории Каррег Гаэра и показал, где искать остальные стаи клана МакДунканов, заодно подробно объяснив, как правильно выполнять ритуалы раскаяния. Фаолан слушал его вполуха – мысли его были заняты другим. Из головы не шли слова МакДункана, эхом отдававшиеся в ушах.

«Ты знаешь, что такое гаддерглод?.. Это состязание, на котором выбирают глодателя – лучшего глодателя в Страже Кольца священных вулканов. Тебя могут выбрать. У тебя хорошие зубы, ты сильный. Правда, чувство меры напрочь отсутствует… Но гаддерглод вполне может дать тебе еще один шанс!»

Занимающий высокое положение волк, отсылающий глодателя с поручением, как правило, сопровождает свой приказ ощутимым тычком в морду, иногда даже сбивающим с ног. Однако удар, которым Фаолана удостоил Адер, оказался чем-то средним между шлепком и похлопыванием. И он почти не задел морду – у Адера не хватило духу посмотреть на глодателя. «Он видит во мне лунную гниль, а Дункан МакДункан разглядел нечто иное!»

– Ступай, – прорычал Адер. – Пусть твой позор будет для тебя уроком. Изваляйся в пыли своего унижения! О гаддерглоде можешь даже не мечтать. Пока ты идешь по Тропе Стыда, глодатели других стай будут готовиться к состязанию.

Он помолчал и добавил:

– И ты его пропустишь!

Фаолан повернулся и пошел прямо во тьму, зажав в пасти Кость Стыда.

* * *

У каждой ночи бывает такое время, когда мир кажется почти пустым. Луна отступает и освещает чужие земли, а созвездия скрываются за горизонтом, устремляясь к другим пределам. Звезды гаснут одна за другой – последние огоньки посреди тьмы, и ночь замирает перед первыми проблесками зари.

Не успел Фаолан отойти от Каррег Гаэра хотя бы на полмили, как тьму прорезали первые завывания Аластрины. Значит, вождь скончался. Серебристый волк замер; по спине его, от загривка до кончика хвоста, все еще опущенного между ногами, пробежали мурашки. Он опустился на колени и закрыл морду лапами. За все время, что Фаолан находился среди волков, это было его первое искреннее выражение почтения.

Вскоре в завывания скрилина вплелся еще один голос – это Катмор причитала по своему утраченному супругу. «Какое ужасное время для смерти», – подумал Фаолан. На небе нет ни единой звезды из небесной лестницы, ведущей к созвездию, которое волки называли Пещерой Душ. Сейчас оно сместилось далеко на запад и через несколько ночей почти полностью скроется на все три зимних месяца, которые предстояло пережить волкам из Далеко-Далеко. За эти несколько ночей Катмор и благодарила Люпуса. Если бы Дункан МакДункан скончался в зимние месяцы, то, чтобы подняться к Пещере Душ по звездной лестнице, его духу пришлось бы ждать до самой весны.

Скрилин между тем пропела призыв ко всем стаям из клана МакДунканов отправиться на запад, где ночь была еще молода и где еще можно было найти ступени к звездам. Три следующих ночи волки будут собираться там, чтобы пропеть морриах – плач по ушедшему вождю. Участие глодателей в этой церемонии не предусматривалось, а из этого следовало, что Фаолану придется ждать, прежде чем приступать к ритуалам раскаяния. Ждать с тяжелым сердцем, потому что он искренне восхищался Дунканом МакДунканом. В глубине души он ощущал ясную связь со старым вождем, которой не испытывал по отношению к другим созданиям, за исключением Гром-Сердца.

Гром-Сердце! Имя это эхом отозвалось в мыслях Фаолана. Он не был на том месте, где похоронил ее лапу, с тех пор как его приняли в клан МакДунканов. Теперь он больше всего на свете хотел дотронуться до лапы, которая ласкала его, когда он был совсем маленьким. Сейчас ему стало бы лучше, если бы он просто полежал у этой кости.

Фаолан резко свернул на юг и направился к реке, от бурного разлива которой его некогда спасла Гром-Сердце. Она поведала ему, что слово «фао» означает одновременно «река» и «волк». А «лан» означает «подарок». Когда она вытащила его из воды, то подумала, что волчонок – это подарок, который прислала ей река. Тогда она только что потеряла своего медвежонка, которого унес кугуар, и у нее до сих пор было молоко. Поэтому она стала кормилицей Фаолана и воспитала его. Когда Гром-Сердце погибла, Фаолан забрал самую большую кость своей приемной матери и вырезал на ней историю солнечного лета, которое они провели вместе. История рассказывала о том, как они ловили рыбу на порогах, как стояли посреди реки, выслеживая поднимавшегося вверх по течению лосося, и как лапами выбрасывали добычу на берег. Все это было запечатлено на кости. Убийство первого карибу, летняя берлога, зимняя берлога. Эту кость Фаолан спрятал на сланцевом склоне гор над Солеными Озерами, находившимися довольно далеко от мест обитания волчьих стай. Он не хотел, чтобы на нее смотрели другие волки, потому что это была его память, его собственная история. У волков на всё есть законы и правила поведения. Так вот это – его личный закон. «И, клянусь своими костями, это правильно!» – подумал Фаолан.