По тонкому льду. О нравах в хоккее - читать онлайн книгу. Автор: Александр Кожевников cтр.№ 34

Жизнь, к слову, доказала правоту моих суждений. Потому что в сборной люди все равно играли связками. Спрашивается: зачем тогда всех хоккеистов свозить в ЦСКА? Все нормально было бы, если шевелить мозгами и не потворствовать интересам лишь одного, пусть и знаменитого, клуба.

«Спартак» тех времен как триста спартанцев. Мы понимали: нас мало, но бились с теми же ЦСКА, «Динамо» отчаянно, нередко их побеждали. Теперь представьте, что таких команд, как «Спартак», еще пять-шесть в союзном чемпионате. Первенство несоизмеримо мощнее, зрелищность – супер. Нет, пошли по заведомо ущербному пути. Очень, видимо, боялись конкуренции сами армейцы, стоявшие за ними структуры.

Мы в «Спартаке» понимали: ЦСКА – «машина», три-четыре звена сборной. Все равно, повторюсь, сражались с ними от души. Играть надо, «пахать». А когда знаешь, что других соперников можешь пройти относительно легко, интерес к матчам снижается, уровень турнира падает.

В сборную я пришел более-менее сложившимся мастером. Кто бы что ни говорил, в главной команде вырабатывается куда более высокий уровень, прежде всего, игрового мышления. Скорости иные, чем на клубных турнирах. Выступив в сборной, легко почувствовал, что прибавляю в мастерстве, стал интереснее, разнообразнее в игровом плане.

На международном уровне бьются лучшие из лучших, не стоит забывать. Совершенно другое восприятие хоккея, конкретных ситуаций. Даже матчи с аутсайдерами, середняками мирового хоккея много чего дают. Те же немцы, например, заставляли играть изо всех сил, жестко действовали. В подобных поединках, безусловно, оттачивается мастерство.

В плане общения в сборной, кроме уже перечисленных мною партнеров, ближе Серега Макаров, Леша Касатонов. С Лехой реже в расположении команды говорили, зато чаще виделись за пределами площадки. В ресторанчик могли зайти на час-другой. Или с кем-то я жил рядом, по соседству, о чем уже вам рассказывал. С другими ребятами видеться проблематичнее. В разных клубах и городах выступали, плюс расстояния, конечно, играли роль.

С Могильным время от времени общаюсь и сейчас, в принципе, парень-то он хороший. Здесь надо понимать и не путать некоторые вещи, не валить все в кучу. Сашка присягу нарушил, которую в свое время принял. А мог иначе поступить, пойти, например, в «Спартак». В институт поступить, чтобы грамотно решить проблемы. Я осознанно в «Спартак» пришел, уже учился. Почти все советские институты были с военными кафедрами.

В течение двенадцати дней принимаете присягу, если вы член сборной страны. Становитесь свободным человеком, уезжаете на сборы с командой. Если в сборную еще не зовут, через три месяца получаете звание лейтенанта, вы – офицер запаса.

Некоторые ребята из уральских клубов Челябинска, Магнитогорска тоже не служили в армии именно по такой схеме. Кто-то поступал в институт, иные, в случае провала на экзаменах, шли на пару лет играть в СКА, если не подходили главному армейскому коллективу. Два года в армейских командах – не так много на самом деле. Команд пруд пруди: Питер, Хабаровск, Калинин, Самара… Отыграли за них и – свободные люди.

Если вернуться к побегу Могильного в Америку, то я никогда подобным образом не поступил бы. Не одному Могильному предлагали уехать, никто, однако, не убегал. О людях, конечно, по-разному судят. Применительно ко мне можно сказать, например, что Кожевников – трус, мол, не решился за океан отправиться. С другой стороны, я патриот. СССР, нынче Россия – моя родина, как ни крутите. Если не родина, неизвестно еще, что из меня вышло бы. И стал бы вообще тем, кем являюсь сегодня.

О себе в смысле армии уже подробно рассказывал. Добавлю: везение, на мой взгляд, сопутствует только людям с достаточно высоким уровнем сопротивляемости. Мне в какой-то степени повезло, потому что очень стремился попасть из пензенского «Дизелиста» в любимый московский «Спартак». Удалось, горжусь этим. Сопротивлялся что есть мочи армейско-динамовскому натиску. Я давно сделал свой выбор. Поступил в институт и со спокойной душой, по-честному, ни от кого не бегая, отправился в свой клуб, ставший родным.

Наверное, от этой темы не уйти. Невольно к ней возвращаешься, потому что существует незримый мыслимый мостик между прошлым и будущим. Слава Фетисов с Игорем Ларионовым, другими нашими «звездами» отчаянно бились тогда за свое будущее. Нынче если пофилософствовать, то была не просто локальная ссора великих игроков с не менее знаменитым тренером. Это нешуточная схватка прошлого, настоящего и будущего. В плане мышления, образа жизни, отстаивания каких-то идеалов, как ни пафосно звучит.

Отголоски тех событий, нюансы отношений людей – одни на тот момент молодые, как Слава с Игорем, другие в лице Виктора Васильевича представляли старшее поколение – имеют свое продолжение. И не всегда оптимистичное. Говорю, разумеется, о событиях в хоккейной жизни, которым, собственно, и посвящена моя книга.

До недавнего времени некоторые пагубные для хоккея вещи исходили от Виктора Васильевича, как будто и не прошло столько лет. Нисколько он не менялся, будто застыл во времени, словно изваяние. Нет, нельзя его понять и простить, он так и не перестроился, хотя об ушедших от нас людях говорить плохо не принято. Маститый специалист жил-таки старыми представлениями, интересами.

Все пытался влиять на людей и события в хоккее. Иногда что-то получалось, но зачастую плохо выходило. Ничего не поделаешь, менталитет советского человека, это, может быть, и не трагедия вовсе. Просто его подходы, методы решения задач и проблем не менялись ни на йоту. Спокойно говорю, констатирую, не более того.

Как бы в противовес Тихонову Владимир Владимирович Юрзинов – гибкий, современный специалист, что ли. Он поработал за рубежом, опыт богатый, разнообразный, в плане общения тоже. Более восприимчив к возможным новациям, переменам в хоккее. Они обязательно должны наступить, иначе задохнемся в атмосфере застоя, этакой ржавчины, разъедающей изнутри популярную в России игру. Пора действовать!

Надо уметь прислушиваться к точке зрения других людей. Мы страдаем от неумения услышать собеседника. Не желаем, и все тут! Почти национальная трагедия.

В Советском Союзе, напротив, достаточно регулярно собирались вместе тренеры, очень живо обсуждали работу коллег. Буквально «по косточкам», например, разбирали действия игроков, намечали планы по устранению недостатков, реализовывали задуманное.

Хорошо ли, плохо получалось – тема отдельного разговора. Важно, что внимательно слушали друг друга, ничто не отметали с порога. В подобных дискуссиях, подчас жарких спорах действительно рождалась истина. Тем более специалисты были знатные, приносившие славу стране на многих хоккейных уровнях. От юношей до главной сборной.

Американцы с канадцами работают по нашим хоккейным лекалам в плане развития хоккея. Они многое переняли из советского опыта, никакого секрета здесь нет. Во время беседы заокеанские специалисты порой откровенно потешаются над нами. Потому что мы сами разбазарили накопленный опыт, скажем, в подготовке юных хоккеистов. Куда это годится?!