Красные цепи - читать онлайн книгу. Автор: Константин Образцов cтр.№ 52

— О да, — отвечаю я, рассматривая обгоревшее до неузнаваемости тело. — Выставляетесь?

— Мое искусство не для продажи, если вы об этом, — гордо говорит он. — Но у меня есть ученики, есть последователи и, конечно, почитатели темы смерти. Не все еще настолько погрязли в обожествлении повседневной погони за земными благами, чтобы забыть о том, что ждет каждого из нас.

— С натуры рисуете? — интересуюсь я.

— Ни в коем случае, — Каин помотал шевелюрой, окутав себя облаком пыли и перхоти. — Я вижу. Природа творчества не в копировании и не в вымысле. Творчество — это прежде всего видение. Это интуитивный способ познания мира, при котором художник подобен приемнику, подключенному к единому информационному полю Вселенной. Он не может ничего придумать, его задача лишь принять сигнал, воспринять высшее знание и адекватно передать его художественным языком. Настоящий творческий акт — это транс, мой друг. Бессознательный акт творения, в котором нам открывается истина. Так что нет, я не рисую с натуры. Просто наступает момент, в который я вижу — и переношу увиденное на холст. Вот, кстати, еще, взгляните.

Я взглянул. Сердце ударилось в груди с такой силой, что кровь от мощного толчка зашумела в ушах.

— Что это?

Мой собственный голос доносится до меня словно издалека.

— Это? А, это я называю «петербургский цикл». Начал почти год назад. Нравится? Картины несколько однотипны по содержанию, но, в конце концов, кто я такой, чтобы оценивать смыслы? Я лишь передаю их, и все.

Тело девушки распято на сером асфальте двора. Очертания окружающих предметов теряются в игре угловатых теней, но отчетливо виден багровый провал на месте груди и искаженное лицо, покрытое коркой запекшейся крови. Мисс Май. Студентка Театральной академии.

— Можно посмотреть на дату?

— Конечно, — Каин разворачивает картину и смотрит на тыльную сторону подрамника. — Так… сейчас… первое мая. А что?

За четыре дня до убийства.

— Вы говорите, что у вас цикл таких работ?

— Да… всего пять или шесть. Хотите взглянуть?

— Непременно.

Видимо, подключение к информационному полю, как называл его Каин, случилось с ним в мае: на картинах отсутствовали мартовская и апрельская жертвы. На последнем холсте мелькнула короткая юбка в красную клетку, черные волосы, рука, четко выделяющаяся белизной на сером, — и я отвернулся.

Каин, явно польщенный моим вниманием, принял это за знак восхищения.

Я смотрю на холст, установленный на мольберте и покрытый белой тканью.

— А что это?

— Это совсем недавняя работа, закончил вчера. — Каин взялся за краешек ткани. — Не поверите — не помню, как написал. Очнулся в половине шестого утра, в руках кисти, а на полотне — вот это.

И он сдернул покров.

К сожалению, по картинам летописца смерти нельзя определить место действия: видимо, об этом информационное поле умалчивает. Но лица всегда были видны очень четко. И сейчас я смотрел на лицо, которое не было мне знакомо: миловидные черты, искаженные смертью, зажмуренные глаза, и всё та же засохшая корка крови на лице. В судорожно сжатом кулачке стиснута связка ключей.

Каин стоит рядом с видом победителя. Видимо, его не так часто балует вниманием кто-то, кроме немногих сумасшедших ценителей его работ.

— Это потрясающе, — искренне говорю я. — Действительно потрясающе.

И когда он расцветает в улыбке, спрашиваю:

— Вот эта последняя работа… можно ее сфотографировать?

Я выхожу из квартиры 22, унося с собой в кармане черную визитку Каина и фотографию его последней картины в мобильном телефоне. Кобот, похоже, родился под счастливой звездой. Я не получил ответы на вопросы, с которыми пришел к Роговеру. Но теперь есть реальная возможность застигнуть убийцу на месте преступления и не дать его совершить. Я выхожу из дворов на набережную и набираю номер.

— Алина, приветствую. Вам удобно говорить? Нам нужно срочно встретиться. Когда вы можете приехать в «Винчестер»?

Гронский позвонил как раз тогда, когда Алина решала, набрать его прямо сейчас или уже поговорить из машины. Она закрывала дверь кабинета; ее рабочий день в «Данко» был окончен, и сегодня, воспользовавшись временем, которого было предостаточно, а также прекрасно оборудованной лабораторией, она сделала полный клинический анализ крови Маши Галачьянц. Где-то в глубине души Алина надеялась, что странный визит к Галачьянцу, инициированный Гронским, и последующие исследования не будут напрасной тратой времени, но действительность подтвердила только самые скептические предположения.

Никаких патологий в образцах крови выявлено не было. Немного снижен гемоглобин, эритроциты и показатель СОЭ, но ничего выходящего хоть сколько-нибудь за пределы нормы Алина не обнаружила. У нее мелькнула было мысль посмотреть всю историю наблюдений, но материалы хранились в кабинете Эдипа, его самого сегодня в «Данко» не было, а рисковать и пытаться проникнуть на его рабочее место только для того, чтобы опять увидеть отчеты о совершеннейшем здоровье Маши, Алина сочла бессмысленным. Собственно, об этом она и собиралась сообщить Гронскому, заодно поинтересовавшись причинами его странного интереса к семье Галачьянц, но он опередил ее своим звонком. Алина взяла трубку.

— Добрый вечер, Родион.

— Алина, приветствую. Вам удобно говорить?

— Не очень, — сказала Алина, спускаясь по лестнице. — Я бы перезвонила вам минут через пять, если можно. А что-то случилось?

— Нам нужно срочно встретиться, — голос Гронского напряжен и кажется странно возбужденным. — Когда вы сможете приехать в «Винчестер»?

Алина вздохнула.

— Послушайте, а это не может подождать? Я и сама собиралась с вами поговорить по поводу анализов крови Маши Галачьянц, и…

— Я знаю, кто будет следующей жертвой.

Алина остановилась на ступенях. Охранник внизу выглянул из своей будки и смотрел на нее выжидающе.

— Что?

— Я знаю, кто будет следующей жертвой, — повторил Гронский. — Девушка, которую убьют через два дня. Я знаю, кто она.

— Откуда?..

— Алина, просто приезжайте, и мы все обсудим. Учитывая, сколько у нас остается времени, это дело не терпит отлагательств.

— Ладно, — решилась Алина. — Выезжаю из «Данко», буду минут через двадцать.

— Жду, — сказал Гронский и отключился.

Алина вышла на улицу, села в машину и еще раз достала телефон.

— Папа, прости, пожалуйста. Да, я не смогу сегодня приехать, папа. Меня срочно вызвали по работе. Прости. Я перезвоню.

Она снова вздохнула и завела двигатель.

До «Винчестера» Алина доехала ровно за двадцать минут, каким-то чудом проскочив мимо вечерних пробок, которые подобно тромбам уже начали закупоривать транспортные артерии города, и всю дорогу боролась с ощущением предстоящей встречи с чем-то несуразным.