Первая мировая война. Катастрофа 1914 года - читать онлайн книгу. Автор: Макс Хейстингс cтр.№ 136

В своей небольшой книжке под названием «Голос флота» (Whispers from the Fleet) Кристофер (Кит) Крэдок предупреждал, что «бездумная лобовая атака никогда не доводит до добра». Однако именно ее он и предпринял, выведя свою эскадру из-под прикрытия 304-мм орудий броненосца Canopus, поступившего под его командование. Капитан Canopus получил донесение от старшего инженера-механика, что из-за технических неполадок корабль должен сбросить скорость до 12 узлов. 36 часов спустя выяснилось, что у инженера-механика сдали нервы – на самом деле необходимости замедлять ход не было, но броненосец уже отстал от эскадры на 300 миль, поэтому при Коронеле сражаться не мог.

Выяснилось это слишком поздно, когда Крэдока было уже не спасти. И хотя его старые броненосные крейсеры Good Hope и Monmouth были укомплектованы командой из резервистов и единственным боеспособным кораблем можно было признать лишь легкий крейсер Glasgow, Крэдок не стал спасаться бегством от превосходящих сил противника. Верный слуга короля, он был произведен в рыцари за «личные заслуги» перед Его Величеством; как и остальные флотские офицеры, он помнил, какой позор навлек на себя адмирал Эрнест Трубридж, не став преследовать Goeben и Breslau в Средиземном море, когда война только начиналась. И хотя его собственные силы были куда скромнее, чем у Трубриджа, Крэдок вступил в бой и вскоре погиб вместе с 1600 британскими моряками и своей эскадрой. Асквит писал Венеции Стэнли в сердцах: «Надеюсь, бедолага лежит на дне – в противном случае он заслуживает трибунала» {738}.

Коронель, не имевший стратегической ценности, нанес удар по британскому престижу и переполошил и без того нервничавшее британское правительство. Джеллико часто называют перестраховщиком, чья чрезмерная осторожность впоследствии лишила Королевский флот крупной победы у берегов Ютландии. Однако благоразумие главнокомандующего, пусть и не сулившее лавров, выгодно контрастировало с самоубийственным поступком Крэдока, импульсивностью Битти и тактической недалекостью, которая привела к потоплению Hogue и двух других однотипных крейсеров подлодкой U-9. Тем не менее правительство жаждало громких побед. Асквит с привычной беспечностью, подтверждавшей его негодность на роль руководителя страны в военное время, писал Венеции Стэнли 4 ноября, после Коронеля: «Я говорил Уинстону… пора бы ему уже чем-нибудь похвастаться. А еще у меня разбилось несколько тарелок» {739}.

На самом деле, разумеется, кто-кто, а Первый лорд не нуждался в уговорах, чтобы пойти на риск: он как раз принял одно крайне опасное решение. В октябре принца Луиса Баттенбергского сместили с должности, и Черчилль попытался восполнить недостаток «твердой руки» в Адмиралтействе, назначив преемником принца бывшего Первого морского лорда, адмирала лорда Фишера. Адмирал был из тех кипучих умов, которые так нравились Черчиллю, называвшему «Джеки» Фишера «истинным вулканом знания и фонтаном идей» {740}. В 1914 году идейному вдохновителю дредноута уже исполнилось 73. Его почитатели справедливо отмечают, что во время второго своего срока на посту Первого морского лорда он демонстрировал куда большую взвешенность суждений и последовательность в практических вопросах, чем может показаться по его несдержанной переписке. Однако Черчилль с Фишером вскоре поссорились и начали борьбу за главенство, которая не добавляла Адмиралтейству ни работоспособности, ни спокойствия.

К счастью для престижа Британии, поражение Крэдока у Коронеля было заглажено 8 декабря. Два линейных крейсера под командованием сэра Давтона Стерди, целенаправленно отделившись от флотилии Битти, подбили корабли Шпее, когда тот опрометчиво предпринял набег на Фольклендские острова за углем, ослушавшись приказа возвращаться в гавань. В этот раз старый Canopus сыграл свою роль: его намеренно посадили на мель в гавани Порт-Стэнли, а систему управления огнем перенесли на холм над городом, тем самым позволив старику открыть огонь первым. Британцам повезло, что Шпее не пошел на сближение и не попытался торпедировать покидающие гавань корабли Стерди. Это был бы единственный для немцев шанс избежать поражение.

Победа настолько затуманила британцам разум, что никто не удосужился подсчитать, сколько пришлось потратить боеприпасов – 1174 снаряда колибра 343-мм за пять часов, – чтобы потопить гораздо более слабого противника. Точность попадания для каждого из орудий на кораблях Стерди составила один раз в 75 минут, что не предвещало ничего хорошего для возможного морского сражения в Северном море. Немецкая пресса принизила значимость потери, заявив, что старая эскадра Шпее не имела стратегической ценности, чем немало обескуражила кайзеровских моряков. «Мне кажется подлым изображать эти храбрые корабли как второсортные… и бесполезные, когда они уже свое отслужили верой и правдой», – писал опечаленный морской кадет Вальтер Штицингер с броненосца Lothringen {741}. Из инцидентов у Коронеля и Фольклендов обе стороны извлекли важный урок: вызывать на бой превосходящего противника не геройство, а безрассудство. Осторожность Джеллико только крепла по мере роста доказательств убойной силы мин и подводных лодок: роковая оплошность или просто неудача может в мгновение ока изменить перевес сил между флотами. И вскоре Гранд-Флит действительно пережил (не подозревая о том) самый опасный за всю войну момент.

Немцы жаждали поскорее утолить горечь поражения в Гельголандской бухте. Попытка четырех миноносцев заминировать устье Темзы привела к тому, что все четыре потопили, не дав даже приступить к созданию минного поля. Следом была запланирована еще одна операция по минированию у Ярмута, и Гиппер получил согласие кайзера взять в качестве поддержки линейные крейсеры. 3 ноября немецкие корабли устроили короткий и бесполезный обстрел этого порта на восточном побережье Англии. Выпустив мимо цели несколько снарядов по мелким судам, они вернулись домой, так и не завязав бой. Адмиралтейство не поверило, что атака на безобидный городок была единственной целью этой вылазки. Морские лорды не стали никого посылать в погоню за кораблями Гиппера, поскольку сочли атаку хитрым маневром, отвлекающим от какой-то более серьезной угрозы. Как бы то ни было, нападавшие вернулись в гавань невредимыми – за исключением старого крейсера Yorck, который подорвался на немецкой же мине на подходе к Вильгельмсхафену и затонул, унеся с собой 235 жизней.

Однако вялая реакция британцев у Ярмута побудила Ингеноля повторить операцию в более крупном масштабе. 14 декабря Сороковой кабинет Холла предупредил Адмиралтейство, что линейные крейсеры Гиппера выйдут на следующий день. Шифровальщики не подозревали, что на самом деле выступить собирался весь немецкий флот. Лондон принял решение отрядить Битти с подкреплением в виде эскадры линейных крейсеров, а также легких крейсеров и эсминцев дожидаться немцев у Доггер-банки посреди Северного моря, чтобы отрезать им возвращение домой. Британцы не знали точную цель Гиппера, однако решили позволить немцам без помех нанести удар, поскольку загнать линейные крейсеры Гиппера в ловушку на обратном пути – когда цель уже станет ясна – будет проще, чем по дороге туда, учитывая, что Гиппер может держать курс на любую точку 300-мильного побережья. Возможность потопить линейные крейсеры врага перевесила стремление оберегать от него дома мирных британцев.