Первая мировая война. Катастрофа 1914 года - читать онлайн книгу. Автор: Макс Хейстингс cтр.№ 126

Сражение у Супира шло без генеральского командования – батальоны и роты действовали кто во что горазд. Потери среди офицеров вводили войска в ступор. В гвардейских полках, гордых своими аристократами, голубая кровь лилась рекой: когда лорд Гернси остановился поговорить с лордом Артуром Хеем, обоих сразили пули, выпущенные одним и тем же метким немецким стрелком. Коннахтские рейнджеры потеряли 250 человек, гренадеры – 120, колдстримовцы – 178. Молодой рядовой гренадер по фамилии Парсонс собрал 12 солдат, отставших от другого батальона, лишившихся офицеров (даже унтеров не осталось), и весь день вполне успешно ими командовал – заслужив повышение в звании и упоминание в рапортах. Однако Парсонс, как и многие другие, погибнет в ближайшие недели.

Вечером гвардейцы окопались, а на селение Супир, в 800 м вниз по холму, где расквартировались британцы, тем временем сыпались снаряды. Об этой ночи Джеффрис писал: «Я пытался заснуть, но было слишком холодно, и еще мешали крики раненых немцев… постоянно зовущих: “Kamerad!” – никогда прежде не сознавал в полной мере значение слов “смердят, гноятся раны мои” [23] . Неперевязанные раны действительно жутко смердят и гноятся!» {675} Когда один из коннахтских рейнджеров предложил Джеффрису чашку чая, майор хотел было отказаться, не желая принимать чай из рук участника позорного отступления коннахтцев, однако жажда пересилила.

Бои у Кур-де-Супира, а с ними и потери продолжались еще не один день. Немцы предпринимали крупные атаки, захватывая новые позиции, с которых их приходилось выбивать. Каждая схватка уносила жизни, и британцы тоже не особенно продвигались. Днем 16 сентября немецкий снаряд угодил в карьер, на краю которого развернулась гренадерская рота (в самом карьере лежали раненые британцы). Больше половины гренадеров – 59 человек – погибли на месте, и с ними 11 человек из других частей и единственный на всю позицию военный врач – доктор Хагган, знаменитый шотландский регбист международного уровня. Однако классовые различия сохранялись даже после смерти. Рядовым британцам и немцам, над которыми Джордж Джеффрис читал погребальную молитву при свете фонарика, предназначалась общая могила на перекрестке дорог, тогда как тела павших британских офицеров переносились к подножию холма, чтобы позже быть похороненными на церковном погосте Супира {676}.

Капитан Лайонел Терстон из Оксфордширско-Букингемширского полка, тоже участвовавший в боях у Супира, писал родным 20 сентября: «Неделю назад… мы столкнулись с засевшими на укрепленных позициях немцами и с тех пор не сдвинулись ни на дюйм, это сущий АД. <…> Кругом настоящая бойня, два дня назад сгорели заживо 150 быков, всех коров перестреляли, а вчера из оставшихся пяти свиней спаслись лишь две» {677}. Капитана Росслина Ивли убило снарядом, когда он опрометчиво высунулся из укрытия, чтобы добить раненую свинью. В заключение Терстон брезгливо замечал: «В 700 м от наших траншей лежат около 500 убитых немцев, и, по-моему, пора что-то предпринять, потому что они там уже четыре дня».

Бернард Гордон-Леннокс писал: «Весь день на нас сыплются снаряды. <…> Из траншей неплохо видно немецкие позиции, а еще заметно, что они окапываются, как черти, но их орудия никак не разглядеть. Весь день над нами рвется шрапнель, осыпая нас осколками. Прибыли Ма [Джеффрис] и толстый коротышка доктор Хауэлл. Хауэлл говорит, что прекращает “выходы на прогулки”» {678}. Кто-то из британских артиллеристов подсчитал меркантильно, что дневной обстрел их сектора обошелся немцам в 35 000 фунтов в пересчете на стоимость снарядов. Новый командир гренадеров Уилфрид Абель-Смит писал жене: «Личный состав великолепный, но я думаю, их умение плевать на опасность в основном зиждется на типично британской твердолобости. Похоже, они просто не осознают опасность, и это великое благо, помогающее им стоять тверже скалы, когда чувствительные иностранцы попросту ломаются. Но все равно видно, что они устали» {679}.

Несмотря на то, что именно Супиру досталась печальная слава побоища, измотавшего британцев и выпившего много крови, похожие испытания выпадали на долю экспедиционных войск на всем протяжении Шеман-де-Дам, равно как и французам по правую руку от них. Особенно не повезло сахарной фабрике в Серни. Часть полков пострадала гораздо сильнее других. С 15 по 17 сентября Северо-ланкаширский полк, атаковавший Труайон, потерял девять офицеров убитыми и пять ранеными, не считая пяти сотен личного состава. В одной роте из 200 человек, переправившихся через Эну, осталось всего 25 (и двое офицеров). 20 сентября западных йоркширцев обошли с флангов в небольшом бесславном бою, заставив основную часть батальона сдаться. Немцы несли сравнимые потери. Фендрик Эрнст Ноппер записал 23 сентября, что его рота сократилась с 200 человек до 74: «Майор Цеппелин хотел застрелиться, услышав эти цифры» {680}.

Сражавшиеся на Эне считали, что им приходится куда труднее, чем при Монсе и Ле-Като, поскольку бои сильно затянулись. На Шеман-де-Дам им пришлось осваивать новый порядок боевых действий, когда операции растягивались и сражения длились неделями без передышки и решительного перевеса. Иногда обстрелы продолжались часами, и снаряды сыпались на позицию с секундными интервалами. Раненый в сентябре немецкий офицер заметил пророчески, что «в этой войне последнее слово будет за артиллерией» {681}. Обитатели траншей превратились в глиняных монстров: о такой роскоши, как ванна, все давно забыли; брились немногие даже среди офицеров, и большинство солдат британских экспедиционных войск не переодевались с самого Монса.

Характер сражений менялся по мере усвоения одного простого принципа: хочешь выжить – стань невидимым. Подтягивающихся к полю боя у Эны поражало его безлюдье, нарушавшееся лишь во время атаки. Только по треску выстрелов, свисту пуль и грохоту разрывов можно было понять, что идет сражение. Ночью все дружно проклинали какого-нибудь нервного солдатика, который своим выстрелом вызывал шквальный ответный огонь по всему фронту. Хейг заявил 14 сентября, что «на некоторые полки 3-й дивизии, которым так сильно досталось при Монсе и Ле-Като, уже нельзя рассчитывать» {682}. 20 сентября он описывал бегство западных йоркширцев, которых пришлось насильно останавливать и снова гнать вперед с помощью драгун {683}.

Между тем газета The Times писала 22 сентября: «“Сдаются ли немцы?” – вот какой вопрос застыл у всех на устах». Нет, они и не думали сдаваться. Когда Джулиан Гренфелл с ненавистью смотрел на пленного немецкого офицера и нескольких рядовых, думая о том, скольких британцев они перебили, немец взглянул ему в лицо и отдал честь. Гренфелл устыдился своей ненависти: «Никогда не видел человека столь гордого, целеустремленного, бравого и уверенного в себе в такой позорный для него момент. И мне стало очень стыдно за себя». Капитан Джон Макриди из Бедфордского полка писал: