Варяжская гвардия Византии - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Олейников cтр.№ 7

В минуты отдыха варяги посещали общественные бани (посещение бань — излюбленное занятие византийцев, один из элементов ромейского образа жизни), осматривали достопримечательности Константинополя, например храмы Святой Софии и Святого Петра, дворцовые комплексы. Посещали гвардейцы городские таверны. Так, когда король Сигурд возвращался из Крестового похода через Константинополь, он оставил все свои корабли (60 единиц) в дар императору. По крайней мере в части из них были устроены рестораны на воде. Размещенные в задней части корабля, такие заведения, с одной стороны, позволяли приходившему варягу ощутить специфику далекой родины, а с другой — очутиться в роскошной атмосфере развлекательного заведения «столицы мира» — Константинополя.

Один из варягов нашел время, чтобы вырезать надписи в балюстраде храма Святой Софии, другой — на плече каменного льва из Пирея, третий — в стенах дворца Буколеон. Возможно, это также было своеобразным хобби варангов. Вероятно, некоторые из воинов занимались торговлей или предпринимательством — византийские законы не накладывали жестких ограничений на военнослужащих в этой сфере. Некоторые свидетельства позволяют сделать вывод о том, что варяги занимались охотой и рыбалкой, — благо в то время близ Константинополя было достаточно лесов. О рыбе, добываемой в те времена даже в бухтах столицы, знала вся Европа.

Все это, прежде всего христианство, причудливо сочеталось с военной демократией и кровной местью в рядах Варяжской гвардии — пережитками древнескандинавских обычаев. Так, один варяг, приехавший из Норвегии служить в Варанге, по непонятной причине на родине убил другого человека. Сын убитого преследовал его, и в Константинополь они прибыли почти одновременно. Оба были зачислены в Варангу, которая готовилась к выступлению в поход. Походу должен был предшествовать смотр с обязательным осмотром оружия. Онгул (убийца) показал меч, принадлежавший некогда Греттиру (убитому), и, когда его спросили, отчего такой прекрасный меч имеет в середине зазубрину, он рассказал о том, какого храброго человека победил и как рассек ему череп этим самым мечом: с тех пор и осталась зазубрина. Дромунд (мститель) взял вслед за другими воинами диковинное оружие, как будто желая полюбоваться им, но тотчас же рассек им голову Онгула. Власти распорядились немедленно схватить Дромунда, так как он оскорбил священное собрание и применил оружие в стенах императорского дворца. Дромунд в оправдание рассказал свою историю и указал на долг мести, который на нем лежит. Так как убийство наказывается смертной казнью, он был взят под стражу. А далее, если его никто не выкупит, должна была последовать казнь. Проходившая мимо тюрьмы знатная византийская дама услышала разговор заключенных и выкупила Дромунда, втайне от мужа спрятав его у себя дома. Несмотря на закон, варяги поддержали прошение о помиловании правонарушителя, понимая, что сын должен отомстить за отца. В итоге Дромунд был помилован, отличился в боях, был другом Харальда Хардрады.

Вернувшись домой после 2-летней службы, гвардеец был принят в число придворных короля Магнуса Доброго.

О случае, когда гвардейцы осудили насильника из числа своих рядов, признав правоту убившей его женщины, уже упоминалось. Этот случай также говорит о судебном иммунитете членов Варяжской гвардии от обычных военных судов.

Христианину Харальду Хардраде ничто не мешало кроме русской официальной жены (Елизаветы Ярославны) иметь и скандинавку-наложницу (Тору).

Такое важнейшее качество гвардейцев, как доблесть, будет заметно при рассмотрении боевой службы Стражи. Мужество и стойкость варягов помогли выиграть многие ключевые для империи сражения и кампании. Византийской военной традицией было то, что после победы войско служило благодарственный молебен, а затем хоронило погибших. Затем проводился смотр, в ходе которого награждались отличившиеся в бою солдаты. Военные руководства советуют поощрять отличившихся «славой и дарами». Героев благодарили перед строем, а затем награждали оружием, доспехами и дополнительной долей трофеев. Командиры отличившихся частей также награждались или получали повышение. В то же самое время наказывали тех, кто не выполнил своего долга. Виновных в неприкрытой трусости казнили, тогда как провинившихся меньше пороли перед строем.

Очень важным является то обстоятельство, что если для европейской средневековой армии терпимым был уровень военно-оперативных потерь (то есть общих — убитыми, ранеными, пленными) в размере 15–20% от ее численности, то византийская армия могла выдержать более высокий уровень потерь. А Варанга — элита этой армии — выдерживала потери и до 70–80% от своего состава. Ярким примером являются сражения у Монтемаджоре 1041-го и Диррахия 1081 года. И после таких потерь боеспособность восстанавливалась достаточно быстро.

Императоры ценили Варяжскую гвардию прежде всего за верность и мужество, высокие боевые качества и способность выполнять команды эффективно и без лишних вопросов. Византийские обыватели варягов уважали и боялись. У гвардейцев была отличная репутация за пределами империи, но они часто вызывали неприязнь у представителей высших сфер имперской элиты. Так, первоначально в византийской литературе они именовались как «благородные варвары» (Анна Комнина). Но, несмотря ни на что, Варяжская гвардия была одним из самых престижных и уважаемых военных формирований в Византийской империи. Изолированность Варанги от региональных и придворных интриг, политических и религиозных партий, византийской аристократии и населения делала гвардию бесценным инструментом в руках самодержца. В XI и XII веках репутация Варяжской гвардии была важным столпом имперской идеологии. Византийские летописцы распространяли возвышенные легенды о Варанге, способствуя славе Нового Рима и его императора. Для скандинавских летописцев Византия была образцом государства, символизируя Асгард, дом скандинавских богов. Время службы Харальда Хардрады в гвардии стало важной составной частью его королевской мифологии, сделавшей его чуть ли не преемником славы римских императоров. В русских былинах образ Византии также стоял очень высоко. Гвардейская дисциплина и нахождение в культурной среде Константинополя способствовали становлению и облагораживанию правящих элит стран Северной Европы. Для путешественников возможность попасть в ряды гвардии также была путеводной звездой.

Наконец, агрессия в то время варварских и полуварварских народов выплескивалась, если так можно выразиться, в «мирных целях»: в руках императоров Варанга была щитом, защищающим Европу от многочисленных волн экспансии кочевых и полукочевых хищников — печенегов, турок-сельджуков и пр. То есть такую мотивацию воинов, как служба твердыне христианства (прежде всего православия), нельзя сбрасывать со счетов. Наконец, служба в Варанге ярко высвечивала и социальные мотивы для желающих попасть в ее ряды (а они всегда были очень сильны). Кратко они звучат так: верно, честно и мужественно служи и получай достойное (даже очень достойное) вознаграждение за верность и мужество. Государство заботилось о своих воинах.

Тем не менее этериоты страдали и весьма заметными огрехами. Самым, пожалуй, видным было злоупотребление спиртными напитками. Ряд свидетельств современников пестрит фактами подобного рода. В XII веке столичные обыватели называли варягов «императорскими винными бочонками». Посетивший в 1103 году Константинополь король Эрик Датский даже призывал варяжских гвардейцев «вести трезвый образ жизни, не давать волю пьянству». Множество византийских анекдотов отражают этот порок гвардейцев. Большинство преступлений варягов, в том числе и против государя, совершались в нетрезвом виде. Например, восстание против Никифора Вотаниата в 1079 году совершалось именно в такой обстановке. Пытаясь в пьяном угаре с помощью клинкового оружия открыть дверь, ранив императорского секретаря, варяги были отброшены подоспевшей Стражей из числа греков. Интересно, что доблестно защищавшийся император помиловал раскаявшихся дебоширов, лишь зачинщики были им отправлены служить в отдаленные гарнизоны.