Окопная правда войны - читать онлайн книгу. Автор: Олег Смыслов cтр.№ 31

Командование 10-й армии, получив данные о захвате противником Слонима и о прорыве их танков с северо-запада на Молодечно, почувствовало реальную угрозу окружения ее войск. С наступлением темноты оно начало переводить штаб армии в район Волковыска на расстояние более ста километров от передней линии.

Остатки 4-й армии в течение дня отступили на расстояние до 100 километров. За исключением двух стрелковых дивизий ее части были недееспособны. Постоянные бомбардировки авиации противника деморализовали ее пехоту. Средства управления были потеряны, а сам штаб армии был разделен на группы по руководству отрядами.

В оперсводке №1 штаба 4-й армии говорилось: «Отходящие беспорядочно подразделения, а иногда и части приходится останавливать и поворачивать на фронт командирам всех соединений, начиная от командующего армией, хотя эти меры должного эффекта не дали».

В 3-й армии управление войсками еще каким-то образом осуществлялось...

* * *

В эти дни в Оперативном управлении Генерального штаба офицеры работали по направлениям (Западному, Северо-Западному и Юго-Западному). В зале заседаний вдоль стен были расставлены рабочие столы. Рядом кабинеты наркома, начальника Генштаба и телеграф. Тут же машинистки. Хоть было и тесно, но так оказалось удобнее. Как вспоминал генерал армии Штеменко, «безотлучно находятся в Генштабе начальник артиллерии Н.Н. Воронов, помощник командующего войсками Московского военного округа по ПВО М.С. Громадин, начальник Главного артиллерийского управления Н.Д. Яковлев, начальник Управления связи Н.И. Галич, начальник военных сообщений Н.И. Трубецкой. Нам, операторам, приходится поддерживать контакты с аппаратом каждого из них, в особенности с органами военных сообщений, поскольку передвижение войск из внутренних округов к линии фронта нуждается в неослабном контроле.

Эшелоны с войсками идут на запад и юго-запад. Сплошным потоком. То одного, то другого из нас направляют на станции выгрузки. Сложность и переменчивость обстановки нередко вынуждали прекращать выгрузку и направлять эшелоны на какую-то иную станцию. Случалось, что командование и штаб дивизии выгружались в одном месте, а полки — в другом или даже в нескольких местах на значительном удалении. Распоряжения и директивы, адресованные в войска, иногда устаревали, не достигнув адресата. За всем этим оператор обязан был следить и своевременно принимать надлежащие меры».

Одни операторы «вели карты обстановки, передавали в войска дополнительные указания, принимали оттуда новую информацию, писали справки и донесения». А другие «обобщали все эти материалы и готовили доклады в Ставку».

В связи с катастрофической обстановкой на фронтах довольно частыми стали командировки в действующую армию, прежде всего «для уточнения истинного начертания переднего края обороны наших войск, для установления фактов захвата противником того или иного населенного пункта».

Война вскрыла несовершенство организационной структуры в большинстве звеньев Генштаба. Поэтому перестраивались там на ходу.

Как писал генерал Штеменко, «окончательно выявилась практическая непригодность старой организации. Потребовалось выделить на каждый фронт специальную группу операторов во главе с опытным начальником (...) Не виной, а бедой нашей являлось то, что не всегда мы располагали достаточно подробными данными о положении своих войск. Впрочем, не легче доставались и данные о противнике. К каким только ухищрениям не приходилось прибегать! Помню, однажды нам никак не удавалось установить положение сторон на одном из участков Западного фронта. Линии боевой связи оказались поврежденными. Тогда кто-то из операторов решил позвонить по обычному телефону в один из сельсоветов интересующего нас района. На его звонок отозвался председатель сельсовета. Спрашиваем: есть ли в селе наши войска? Отвечает, что нет. А немцы? Оказывается и немцев нет, но они заняли ближние деревни — председатель назвал, какие именно. В итоге на оперативных картах появилось вполне достоверное, как потом подтвердилось, положение сторон в данном районе.

Мы и в последующем, когда было туго, практиковали такой способ уточнения обстановки. В необходимых случаях запрашивали райкомы, райисполкомы, сельсоветы и почти всегда получали от них нужную информацию».

* * *

Когда танковые группы противника прорвались к Барановичам и Молодечно, создалась угроза окружения всей белостокской (3-я и 10-я армии, кмг Болдина) группировки войск Западного фронта. Обстановка осложнилась до такой степени, что требовалось немедленно прекратить контрудар на Гродно, а главным силам тотчас же перейти к обороне в условиях окружения или же отводить их на восток. Но генерал армии Павлов не решился поставить перед народным комиссаром такой вопрос. Как факт, на 25 июня войскам фронта были оставлены прежние задачи: «Группе Болдина и 3-й армии — продолжить контрудар на Гродно и севернее, 10-й и 4-й армиям — удерживать занимаемые рубежи».

Следовательно, вечером 24 июня никакого кардинального решения в отношении белостокской группировки фронта принято не было. «Вместо попыток организовать отвод основных сил фронта из-под угрозы их окружения группа Болдина по-прежнему должна была в бесполезных атаках изматывать свои силы, терять людей, боевую технику, бесцельно расходовать боеприпасы и горючее, а основные силы 10-й армии — оставаться на рубежах по рекам Бебжа (Бобр) и Нарев, находившихся от линии Барановичи — Молодечно на расстоянии более 200 км», — писал в мемуарах генерал Сандалов.

Там же он приводит два варианта решений избежать катастрофы: «Одним из правильных решений могла явиться организация совместной круговой обороны войск 10-й и 3-й армий в районе Белосток, Беловежская Пуща, Волковыск под единым командованием находившегося в войсках заместителя НКО Г.И. Кулика и заместителя командующего фронтом И.В. Болдина...

Вторым решением мог быть организованный и быстрый отвод войск 10-й, 3-й армий и группы Болдина на восток, в Минский укрепрайон».

В результате 25 июня кмг Болдина была скована двумя пехотными дивизиями противника, а господствующая его авиация своими активными действиями дезорганизовала тыл, нарушив обеспечение группы боеприпасами и горючим. Более того, была потеряна связь кмг со штабом фронта.

К концу четвертого дня войны основные боевые действия в полосе 4-й армии проходили в районах, удаленных от государственной границы на 200 и более километров (район Барановичей и Слуцкое направление).

Угроза оперативного окружения войск 3-й, 10-й армий и группы Болдина восточнее Белостока возросла еще более.

* * *

Вечером 24 июня, замещавший Г.К. Жукова генерал Ватутин, предложил наркому обороны ходатайствовать перед Сталиным об отдании директивы командующему Западным фронтом об отводе войск из Белостокского выступа на восток. Пока маршал Советского Союза думал, в ночь на 25-е к Сталину поступило сообщение от Пономаренко: «Ввиду отсутствия других средств связи прошу передать тов. Сталину следующее. В связи с ожесточенными непрерывными бомбардировками Минск горит так, что вследствие большого количества деревянных строений локализовать пожар не удается. Город лишен света, воды, всех средств связи, поэтому управлять областями невозможно. Военсовет решил сегодня ночью эвакуировать республиканские учреждения в Могилев и ставить вопрос о перемещении штабных служб».