Богоборцы из НКВД - читать онлайн книгу. Автор: Олег Смыслов cтр.№ 8

Золота — 33 пуда 32 фунта Серебра — 23 007 пудов 23 фунта Бриллиантов — 35 670 штук Других драгоценностей — 71 762 штуки Жемчуга — 14 пудов 32 фунта Золотой монеты — 3115 руб. Серебряной монеты — 19 155 руб.

Различных драгоценных вещей — 52 пуда 30 фунтов Кроме указанных церковных ценностей отобраны антикварные вещи в количестве 964 предмета, которым будет произведена особая оценка».

И далее автор пишет: «По решению Политбюро немалая часть конфискованных ценностей оставалась на местах для нужд местных властей. Значительные средства шли на обеспечение партверхушки. Тысячи отобранных у буржуазии домов в Подмосковье обставляли конфискованной мебелью. Рождался новый социальный слой — партократия, советская буржуазия. Начиная с 1920 года члены Политбюро, секретари ЦК, наркомы, комиссары разных рангов ездили пачками на лечение и отдых за границу. Главным образом в Германию. Очень часто в протоколах Политбюро встречаешь такие записи, как, например, «О болезни т. Рыкова. Озаботиться о представлении ему молочной диеты». О том же человеке Политбюро ещё раз решает в самый приступ всероссийского голода: «Обязать т. Рыкова выехать за границу для постановки диагноза и лечения».

Рушили не только церкви, но добрались и до святынь. Например, П. Красиков, работник Наркомата юстиции, занимавшийся церковью, близкий знакомый Ленина, из Костромы сообщил, что «серебряная гробница» с мощами Варнавы должна быть конфискована. «Вскрытие должно быть обязательно рассчитано на последующее удаление так называемых мощей». Красиков заключает: «Если ожидаются крупные осложнения — немедленно сообщить в ГПУ». Политбюро одобряет изъятие «серебряной гробницы». И так оскопляли, уродовали, уничтожали христианство на Руси.

Но что мощи Варнавы? Раньше других надругались над святыми мощами великого духовника Сергия Радонежского, олицетворителя высокого православного и российского начала. Тот же усердный Красиков постарался из факта вскрытия мощей сделать пропагандистскую киноленту. Просьбы и протесты патриарха Тихона, молившего не допускать богохульства, не были услышаны. Запустили руки и в Киево-Печерскую лавру. Украинская комиссия хотела использовать ценности на месте под видом помощи детям. Из Москвы раздался окрик: передать конфискованное в общесоюзный бюджет, оставив для детей лишь 25 процентов.

Такая же судьба разграбления досталась Троице-Сергиевой лавре, другим святым захоронениям. По настоянию Ленина выходит постановление Наркомата юстиции «О ликвидации мощей». Так большевики снискали себе сомнительную славу «гробокопателей». Комплекс святотатства был им неведом.

Миллионы людей голодали, священников расстреливали, а партийная элита искала пути инициирования мировой революции с помощью церковного золота, не забывая и о себе».

Характерно, что из 4,6 миллиона собранных до развёртывания кампании по изъятию церковных ценностей по предложению Троцкого было решено 1 миллион золотых рублей потратить на закупку хлеба для голодающих с развёртыванием вокруг этого широкой агитационной кампании. При этом никакого механизма контроля за расходованием этих средств создано не было. По утверждению историков, «составленная на один лишь апрель 1922 г. смета технических расходов Московской, Петроградской и губернских КИЦЦ была утверждена Малым СНК в сумме 1 559 592 золотых рубля (запрашивали 2 000 006), но потом разрешали и сверхсметные расходы. Это только расходы на упаковочные материалы, грузчиков, транспорт, с прибавлением части расходов на агиткампанию и на московское совещание обновленческого духовенства. Главные расходы на агитацию шли по другим сметам. Сюда не включены также основные расходы на кампанию, связанные с массовым применением по всей стране революционного насилия по отношению к верующим и духовенству» (Архивы Кремля. Политбюро и Церковь. 1922–1925 гг.).

2

Весной 1922 года Евгений Александрович прибыл в уютную Москву «с прораставшей сквозь булыжник улиц травой, скамеечками у деревянных домишек с вечно сидевшими на них старушками, хрипом гармошек» и огромными лужами после дождя.

«Старая Москва тогда соседствовала с новой, точно так же, как и старые названия её улиц», — напишет Г. В. Андреевский в книге о её повседневной жизни. По его мнению, «переплелись в названиях московских улиц история, география и религия. Церковь Иоакима и Анны вызвала к жизни название «Якиманка», мирная тишина за Пресней побудила жителей назвать улицу «Тишиной», а за ней и переулки — Тишинскими. Существовали в Москве два Таракановских переулка (Первый в своё время назывался ещё Арбатец) и Таракановская улица. Это там, где теперь станция метро «Сокол», слева от Ленинградского шоссе. А там, где теперь Новый Арбат, находилась Собачья площадка…»

В день приезда Тучкова по всей Москве было густо расклеено последнее произведение художника Дени — плакат в красках, разделённый на две половины: «на левой изображена часть церковного иконостаса и коллекция священных сосудов, обязательно украшенных драгоценными камнями, и среди этого церковного богатства стоит во всём велелепии Патриарх. Митра, облачение, посох и все атрибуты его сана тоже унизаны всевозможными драгоценностями. Всё приблизительно даже похоже на действительность, причём лицо Патриарха не окарикатурено и вышло очень даже похожим, и таким симпатичным и умным (как оно есть), но почему-то на всех пальцах обеих рук подрисованы драгоценные перстни. Что это — малограмотность художника или провокаторство печати? В руках Патриарха — свиток, на котором напечатана та часть его воззвания, где Патриарх говорит, что по канонам церкви сдавать священные сосуды, хотя бы и добровольным пожертвованием, на другое назначение — дело святотатственное и караемое отлучением мирян и лишением сана духовных. На правой половине плаката изображена семья голодных, простирающих костлявые руки к этим драгоценностям.

Кроме того, московские стены испещрены различными воззваниями на эту же тему, которую в коротких словах можно изложить так: «Рабочие, идите и тащите из церквей серебро, золото и камни, а тех, кто мешает этому, забирайте в каталажку». Воззвание самой партии большевиков составлено в таких оскорбительных для веры и отцов духовных выражениях, что я брезгую воспроизводить его содержание. Такой подход к кампании «изъятия церковных ценностей в пользу голодающих» нравственно понижает цену этой — как ни говори — великой народной русской исторической жертвы, и чреват последствиями для… евреев. Про них нехорошо стали поговаривать. «Вот я сегодня слышал, что на днях «изъятчики» заявились «обдирать» храм Василия Кессарийского на Тверской. Большинство из них будто бы евреи. И говорят ещё, что они устроили себе тут же в храме самоварчик и покуривали там. Если это правда, то не жалко, что и бить их будут; если неправда, то всё-таки бить их кому-то хочется, и такими сплетнями рать собирается», — запишет в своём дневнике москвич Н. П. Окунёв.

Разговоры, которые фиксирует летописец, действительно имели под собой реальную почву. Например, в очередной сводке ОГПУ «Об антисемитской работе духовенства» под грифом «Совершенно секретно» говорилось: «Церковниками беспрерывно ведётся агитация «за веру», «за родину», «за Христа» и т. д. Агитация принимает то открытую, то явную форму и носит яркий отпечаток национализма, в черносотенном понимании этого слова. Смысл всей агитации — натравить обывателя на «жидов». Отдельные скрытые прорывы и имеющийся материал дают все основания для утверждения антисемитской подоплёки агитации и стремления использовать против власти таящийся антисемитизм.