Предатели и палачи - читать онлайн книгу. Автор: Олег Смыслов cтр.№ 57

«В тяжёлых боях при форсировании Волги лейтенант Дерябин был трижды ранен, но не ушёл с поля боя, а продолжал вести огонь по врагу».

В декабре 1943 г. гвардии старшего лейтенанта Дерябина впервые представляют к ордену:

«Работая ПНШ — Ш.Ш.С. значительное время находился в боевых порядках и выполняет боевые приказы командира полка. 30.11.43 г., когда выбыли из строя командир полка, командиры батальонов и начальник штаба полка, боевая обстановка осложнилась. В ходе боя в исключительно тяжёлых условиях гвардии старший лейтенант Дерябин принял на себя руководство штабом полка.

Умело организовал управление и взаимодействие огневых средств, правильно расставил работников штаба по управлению боевыми порядками полка, чем способствовал отражению 4-х яростных контратак противника поддерживаемых с воздуха, который ставил своей целью взять обратно высоту 113,3.

В результате боя с численно превосходящими силами противника высота 113,3 была удержана за нами. Враг бежал, понеся потери в живой силе и технике, оставив на поле боя 2 подбитых танка, 7 ручных пулемётов, 2 рации и до 70 убитых немецких солдат и офицеров и один взят в плен».

На этот раз Дерябина представляли к ордену Отечественной войны 2-й степени. Даже командир дивизии ходатайствовал о награждении своего офицера именно этим орденом. Но командир стрелкового корпуса имел своё мнение на этот счёт, что и было зафиксировано для истории:

«Достоин награждения орденом “Красная Звезда”».

«В апреле 1944 года в ходе операции по освобождению Одессы, — пишет Е. Платунов, — его (Дерябина) 284-я дивизия форсировала Буг. Разведывательное подразделение переправилось на другой берег, но немецкой атакой было отброшено назад. При попытке добраться до своего берега Дерябин был ранен в спину и рухнул в болотистую почву. Проходивший мимо немец снял с него обувь, выстрелил в него и, считая Дерябина мёртвым, порылся в его карманах… Однако крепкий сибиряк выжил, несмотря на ранение в лопатку и лёгкое. Пролежав пять часов в болоте, он в 11 часов ночи был подобран своими и перенесен в безопасное и сухое место».

Несмотря на некоторые неточности, в том числе и временные, такой случай действительно имел место. А в марте 1944 г. Дерябина представляли к третьей боевой награде, причём весьма высокой и весьма почитаемой:

«19.03.44 г. подразделение полка форсировали реку Южный Буг. В ночь на 20.03.44 г. наши подразделения пошли в наступление, во время атаки командир полка был убит, а заместитель его по строевой части ранен, боевая обстановка осложнилась. В ходе боя и в исключительно тяжелых условиях гвардии старший лейтенант ДЕРЯБИН с группой бойцов взял на себя руководство и повёл их в наступление на окраину с. Ковалёвка. Противник в целях удержания за собой д. Ковалёвки бросился в контратаку с танками и самоходными пушками. В этих схватках, доходивших до рукопашных, с численно превосходящими силами противника тов. ДБРЯБИН сумел отбить контратаки, нанеся ему большие потери в живой силе и технике, уничтожив до 70 гитлеровцев. Сам в этом бою был тяжело ранен и, не покидая пате боя, продолжал им руководить до выполнения поставленной задачи.

Представляю к Правительственной награде ордену “Красное Знамя”».

И в третий раз боевую награду Петру Дерябина понизили, но уже не в дивизии, не в корпусе, а в штабе 8-й гвардейской армии. 228

Сам гвардии генерал-полковник В. Чуйков подписал заключение Военного совета о награждении героя орденом Отечественной войны 1-й степени.

Не секрет, что органы военной контрразведки «Смерш» достаточно широко привлекали в свои ряды перспективных офицеров, получивших закалку в боях, но порой после тяжёлого ранения не имевших возможности вернуться на фронт. Именно так произошло и с Петром Дерябиным. Гвардии старшего лейтенанта, помощника начальника штаба стрелкового полка, трижды награжденного боевыми наградами, с образованием учителя, храброго офицера, заметили «смершевцы» и пригласили к себе на службу. Так Петр Сергеевич, после излечения в госпитале, был зачислен во 2-ю московскую школу «Смерш» по адресу: Малый Гнездниковский переулок, дом 2.

В этом учебном заведении, как, впрочем, и в других, преподавали специальные дисциплины по оперативно-розыскной работе и военному делу, велась строевая подготовка, изучались основы марксизма-ленинизма. Например, в книге «СМЕРШ» по поводу укомплектования учебных заведений военной контрразведки говорится:

«При ГУКР “Смерш” НКО, управлениях и отделах фронтов и военных округов был предусмотрен постоянно действующий резерв кадров по 50 — 100 человек. Он состоял из лиц младшего и среднего командно-политического состава армии со средним и высшим образованием, не моложе 23 и не старше 35 лет. По окончании учёбы выпускники использовались на работе в аппаратах под контролем наиболее сильных и подготовленных оперативников, имеющих опыт практической работы».

Любопытно воспоминание одного из выпускников школы «Смерш» Филиппа Денисовича Бобкова:

«Требования к слушателям в школе предъявлялись высокие, но мы и сами учились старательно, и не только по учебникам. И практические занятия, и теоретическую подготовку с нами проводили, широко используя документы и дела военной контрразведки. Разумеется, осваивался и опыт только что закончившейся войны.

Учиться было очень интересно. Мы знакомились с документами, связанными с разоблачением фашистской агентуры, действовавшей в нашем тылу, изучали методы заброски этой агентуры немецкими спецслужбами, подробно разбирали деятельность разведывательных и контрразведывательных органов, диверсионных и разведывательных школ, созданных немцами на оккупированной территории. Наряду с этим, конечно, штудировали операции по проникновению нашей разведки и контрразведки в немецкие спецслужбы, в диверсионные школы и штабы войск. Нужно было освоить весь этот годами накопленный опыт, ведь работа в контрразведке потребует очень серьёзной профессиональной подготовки.

Уже тогда стало заметным, что во всех курсах специальных дисциплин упорно обходили период 1937 — 1938 годов, и только в программе истории ВКП(б) находила отражение деятельность троцкистов и других политических группировок».

Капитана госбезопасности Дерябина назначили на должность старшего оперуполномоченного в Барнаул. Там «он провёл с год, налаживая агентурную сеть по надзору за двумя тысячами жителей города, — рассказывает Гордон Брук-Шеферд. — Летом 1947 года от плеврита умерла его первая жена, Таня, и он стал искать нового места приложения своих сил — но не вне, а всё в том же мире контрразведки, только повыше. А это означало Москву. Он поехал в отпуск на Кавказ, а “по дороге” заглянул в Москву. С этого момента в биографии Дерябина появляется “рука”. В своих записях Дерябин называет этого человека Павлом Зуйковым, но на самом деле его звали Владимиром Петроченковым. С ним Дерябин учился в контрразведывательной школе. В тот момент Зуйков (будем называть его так) был помощником замминистра но кадрам в Министерстве государственной безопасности генерал-майора Свинелупова. Замминистра не любил перетруждать себя на работе и избегал, когда можно, принятия решений — в частности потому, что его недолюбливал печально знаменитый министр госбезопасности генерал-полковник Виктор Абакумов. Следствием такого положения дел было то, что помощник действовал, как если бы это он и был замминистра. Именем Свинелупова он назначал, отзывал и переводил даже высших офицеров, и для него не составляло труда передвинуть капитана Дерябина из Барнаула в штаб-квартиру госбезопасности. Там он прослужил шесть лет и потом, сбежав на Запад, смог дать точное описание всех двенадцати основных и шести вспомогательных подразделений своего ведомства начала пятидесятых».