Власов как "монумент предательству" - читать онлайн книгу. Автор: Олег Смыслов cтр.№ 57

Для гестапо Зыков представлял скрытую угрозу особенно потому, что он был еврей, что в конце концов вышло наружу, хотя все, кто об этом знал, упорно молчали. Он чувствовал симпатию к западным союзникам. Эти чувства, которые, однако, он скрывал, просачивались то к одному, то к другому из руководящих деятелей власовского движения. И его немецкие собеседники были неприятно поражены его духовным превосходством.

На основании моего личного опыта, скажу, что Зыков был в состоянии и отступать. В присутствии Штрикфельдта однажды я поспорил с ним относительно принципа прибавочной стоимости. Тема эта рассматривается в «Капитале» Карла Маркса на примере одной фарфоровой фабрики. Под прибавочной стоимостью Маркс понимал разницу между себестоимостью и продажной ценой. Я задал Зыкову вопрос: «Как вы объясните факт, когда две одинаковых фабрики с одинаковой программой производства, одинаковым расходом сырья и одним и тем же рабочим персоналом целиком отличаются, одна преуспевает и добивается прибыли, другая же приходит к банкротству?» Зыков задумался и признался, что не знает ответа.

Штрикфельдт при такого рода разговорах обыкновенно оставался молчаливым свидетелем. Очевидно, он сам делал выводы, но никогда о них не говорил.

Летом 1944 г. Зыков был похищен и, по всей вероятности, убит. Он жил тогда вместе со своей женой, русской эмигранткой, с которой повенчался в Берлине, и со своим адъютантом Ножиным в маленьком пригороде Берлина Рангсдорфе.

Я знал, что гестапо насильно завербовало его жену в агенты с тем, чтобы она постоянно давала информацию о своём муже. Похищение и необъяснимое исчезновение его довело её почти до безумия, так как она не могла никак оправдать возможную свою вину.

За два дня до командировки Зыков сидел у себя дома за столом со своей женой и адъютантом. Из ближайшего трактира прибежала хозяйка, сообщив, что его вызывают к телефону. (Поскольку у Зыкова в квартире не было телефона, его вызывали по телефону трактира.) Зыков с адъютантом и хозяйкой вышел из дома. На углу улицы их задержал человек в длинном кожаном пальто, в то время это было обычной одеждой чинов гестапо. О дальнейшем хозяйка рассказала следующее. Человек этот завязал с Зыковым разговор, который становился всё резче.

Постепенно они втроём подошли к автомобилю, который стоял у опушки леса и в который Зыков, протестуя, сел. По словам хозяйки, этот человек ещё и раньше расспрашивал о Зыкове в её трактире.

После этого никто больше не видел Зыкова и его адъютанта. Согласно немецкой официальной версии, советские партизаны прикончили Зыкова. Однако, скорее всего, вину за это убийство следует возложить на самих немцев, что позже и подтвердилось сведениями из многих источников. По всей вероятности, Зыков был убит одним из команды убийц гестапо. Когда власовское движение летом 1944 г. перешло в ведение СС, мне пришлось общаться со многими эсэсовцами, и из отрывков разговоров я мог заключить, что такие специальные команде или команде убийц действительно существовали (…)

Зыков должен был принять участие в пропагандном задании, которое находилось под руководством полковника войск СС, штандартенфюрера Гюнтера д'Алкена, и было известно под термином «Скорпион Восток». Неудачи на Восточном фронте заставили высшее командование немцев проявить большую пропагандную активность, особенно по тылам противника. Было принято решение создать в передовых линиях на южном участке Восточного фронта своего рода немецко-русский пропагандный клин и поручить ему выполнение специальных заданий. При этом опять-таки вспомнили про Власова, чтобы использовать его имя в пропаганде.

Д'Алкен обратился к Власову с просьбой предоставить в его распоряжение лучших русских пропагандистов из Дабендорфа, причём он в первую очередь думал о Зыкове, которого считал самым способным журналистом в штабе Власова. Сразу же при первом собрании, подлежащем созданию штаба под руководством д'Алкена, в котором принимали участие немецкие офицеры СС, генерал Жиленков и Зыков, последний твёрдо заявил, что он — русский националист. Он также не скрывал своего отрицательного мнения о применяемых до того времени методах немецкой пропаганды, касающихся русской проблемы. В случае своего сотрудничества он требовал для себя полной независимости в своих действиях. Д'Алкен обещал ему полную поддержку и свободу в его работе.

Ряд немецких групп, однако, возражали против сотрудничества с Зыковым, опасаясь этого защитника русской национальной идеи. Многие считали его большевиком. И среди русских проявлялось недоверие к Зыкову, некоторые даже подозревали, что он большевистский агент. Кроме того, его не любили из-за его резкого характера и грубого обращения с подчинёнными» {325}.

Так кем же на самом деле был Мелетий Зыков или самая значительная фигура в штабе Власова?

Ответ на этот вопрос даёт в своём расследовании Игорь Петров. Вот что он пишет:

«Многие современные авторы отождествляют Зыкова с Цезарем Вольпе. Вводится это примерно так:

«По сей день в точности неизвестно, кем был Зыков в действительности. После краха СССР появилась возможность кое в чём разобраться. А началось вот с чего. А. Неймирок, чьи воспоминания приводит А. Артёмов, сообщает, что как-то Зыков ему сообщил, что является одним из составителей книги «Поэты — современники Пушкина», в частности он же — автор статьи о Веневитинове. Одним из составителей этой книги и автором упомянутой статьи был Цезарь Вольпе, известный до войны литературовед. Б.И. Николаевский сообщил, что до революции в Питере жил известный меньшевик Вольпе. Цезарь Вольпе весьма напоминал его. В «Краткой литературной энциклопедии» сообщается, что Цезарь Самойлович Вольпе умер в 1941 г. В 70-е годы, сообщает Артёмов, в «Посеве» вместе с ним работал некто В.Н. Чернявский, из «третьей волны» эмиграции. Как-то увидев портрет Зыкова, он сказал, что это Вольпе, которого он помнил по литературным вечерам в своё школьное время. (Вилен Люленчик «Тайна Милетия Зыкова»)».

Рассказ кочует из книги в книгу, между тем как минимум история с прозрением В.Н. Чернявского представляется сомнительной. Дело в том, что версия Вольпе была высказана вовсе не в 70-х, а самое позднее в 1950-м, когда в журнале «Посев» № 34 А. Николин опубликовал заметку «Кто был Зыков?» Если добавить, что Николин — это псевдоним Неймирока, то история закольцовывается, не оставляя в ней место для Чернявского.

В ноябре 1950-го в журнале «Часовой» № 310 Неймироку ответил А. Несин:

«По поводу гипотезы Николина, что «Зыков был довольно известным в СССР литературоведом — Цезарем Вольпе», можно сказать лишь одно, что Николин жестоко ошибается. Те, кто знал и Вольпе и Зыкова, ехидно посмеялись над этой гипотезой. Прежде всего Цезарь Вольпе был старше Зыкова на добрых 10–15 лет. Вольпе проживал в Ленинграде и сотрудничал в журналах «Звезда», «Литературный Современник» и долгое время был постоянным редактором по отделу критики в литературном отделе Государственного Издательства.

Зыков был экспансивным, энергичным человеком. Цезарь же Вольпе был флегматиком, нерешительным, застенчивым и к тому же малоразговорчивым. С 1939 г. он исчез с литературного горизонта»…