Страсти по Митрофану - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Терентьева cтр.№ 40

– Я не говорил – жируют! Я вообще не знаю, есть ли у них прислуга, особняк… Просто она сказала – дом большой… Вот, наверно, на репетицию поеду, посмотрю…

– Не жируют, а что они делают, если у них прислуги наверняка больше, чем у нас тараканов? Знаю я таких! – Филипп захохотал. – Эксплуатируют людей, эксплуататоры! Буржуи недобитые! Не добил их мой прадед в семнадцатом году! Вот они головы-то и подняли! И людей искусства пытаются в своих рабов превратить. Вот звонят тебе такие и говорят: «Митрофан Филиппович, умоляем вас к нам на корпоратив! На юбилей, на свадьбу!» А им знаешь что отвечаешь?

– Отвечаю – нет.

– Не-а, сына! Ты им отвечаешь: «Сколько?»

– Я не продаюсь, батя, – твердо ответил Митя.

Филипп пнул голову сына.

– Ты не продавайся, а денежки свои имей в виду, сына! Ты им скажи – тридцать тысяч, в твердой валюте! Вот так-то!

– Тридцать тысяч?! А дадут столько?

– Больше дадут, сына, ты только стань звездой… – вздохнул Филипп. – А ты – Эля, Эля… Да какая к ляду Эля, сына! Когда перед тобой такие горизонты открываются! Знаешь, как тяжела будет слава… Ты должен приготовиться, я тебя должен еще научить… Это бремя, сына, самое тяжелое. По себе знаю.

Митя доверчиво прильнул к отцу.

– Вот слушай. Славу переносить очень тяжело, чтобы под ней не согнуться, не растерять весь талант. Все тебя любят, все превозносят, а ты так скромненько улыбайся и думай про себя: «Вы даже не можете понять, насколько я талантлив, мозги у вас куриные понять это! Гения может понять только гений!» Ясно тебе?

Митя с сомнением кивнул.

– Вот… И сейчас уже есть люди, которые готовы тебе служить, которые видят в тебе гения. Лови эти взгляды, копи их, собирай своих поклонниц, пусть ходят на концерты, пусть хлопают, цветы носят…

Митя взглянул на отца:

– А… а как я пойму, что это мои поклонницы?

– Ну как там у вас в интернетах… Не знаю… Держи, в общем, всех девок на короткой привязи. Всем обещай, всем подмигивай, всем намекай. И ни одной ничего не давай. Пусть ждут, надеются, думают, что каждую из них ты выберешь в подруги…

– Батя, но я еще не настолько популярен… – несмело возразил Митя.

– Так ты работай над этим, сына, работай! Одевайся соответствующе, каждый день меняй наряды, следи за собой, будь загадочным, сдержанным, и в то же время наглым. Надо тебе – подойди, обними любую… Что ты, не самец?

– Самец…

– Ну вот… Ладно, пошли, каша уже подгорела, наверно…

– Мам, ты уверена, что это правильно, что мы его пригласили?

– Конечно. У вас песня такая, что чем больше вы общаетесь, тем лучше номер получится. И потом, здесь, на природе, как-то все по-другому, чем в городе. Вот увидишь.

– Да…

– Не понимаю причин грусти, дочка…

– Не знаю, мам, как сказать… Как будто я чувствую, что что-то будет плохое, но не понимаю, что и почему плохое…

– Глупости! – Лариса обняла Эльку. – Это от… – она замялась, подбирая мягкие слова, – оттого что у вас как-то все… неровно развивается…

– А бывает, что отношения ровно развиваются?

– В пятнадцать лет – не знаю, особенно когда мальчик – почти ровесник…

– А если не ровесник, мам, то у него другие потребности будут!

– Что ты имеешь в виду?

– В постель потащит, мам!

– Элька! – Лариса искренне ужаснулась. – Где ты набралась такого?

– Мам, ты издеваешься? Вы с папой вообще в капсуле своей живете какой-то, да? У нас одна семиклассница четыре месяца жила дома у восьмиклассника… В соседней комнате с его родителями.

Лариса внимательно слушала дочь.

– Мам, ты слышишь меня?

– Да-да, и что? Не понимаю… Почему жила? Ей жить негде было?

– Спала с ним в одной постели, мам! Пока он ее не прогнал. Надоела ему.

Лариса закрыла уши.

– Ужас какой ты рассказываешь! Это исключение! При чем тут ты… И вообще… Это надо на художественной литературе все проходить… Я подумаю, что тебе дать почитать…

– Ага, давай, мам! Начинай с того, как Лимонов в Америке с негром жил. Книжка премию, кажется, получила. Ну и дальше все по порядку, какие еще хорошие книжки найдешь. Из классики. Да?

– Дочка, ну напрасно ты так… Это только одна грань… Всегда были люди с низкой моралью, но… – Лариса только махнула рукой. – Ладно, ладно… – Ну как говорить, какими словами? Надо бы действительно какую-нибудь хорошую книжку ей подсунуть, только вот какую… Чтобы у нее в голове путаница эта прошла… – Классику надо девятнадцатого века читать, дочка. Мораль тогда все-таки была другая, если верить книгам…

– Ага, а все незаконнорожденные дети кухарок, похожие на барина, это как, мам? А дамы с желтыми билетами, а содержанки, а…

– Ну знаешь, дочка, если только это видеть в нашей литературе…

– Да ну тебя, мам! Ты ханжа или притворяешься!

Элька легко вскочила с качелей и убежала в другую сторону большого сада. Лучше было бы с отцом поговорить. С ним проще, но тоже только до определенной грани. Он тоже будет прятаться, закрываться, отшучиваться. С подружками лучше даже не пытаться говорить о Мите.

Таня – грубая и глуповатая в том, что касается мужчин, сама ни с кем не встречается, потому что нравится Ване, высокому, нелепому, умному, а ей нравится совсем другой мальчик, Егор, который любит сидеть дома за компьютером и набирать себе виртуальных подружек, заигрывать с ними, болтать обо всем на свете – без продолжения, поболтал и забыл.

Второй подружке Соне нравится долговязый голубоглазый Костик, давно, с пятого класса, с перерывами, сейчас опять нравится. Соня, видя переглядки Эли с Митей, возобновила атаки на Костика, а тот как ходил за Элей уже полтора года, так и ходит, не обращая внимания ни на резвого Дуду, ни на Соню с ее мягкими восточными приемами обольщения, ни на Митю. Костик – всегда там, где Эля. Зачем только это, если Элино сердце уже занято?

Элька увидела, как к матери подошел чем-то очень озабоченный отец, та встала, поспешила с ним к машине. Родители, не заходя в дом, не оборачиваясь на Элю, уехали. Сейчас позвонят ей с дороги, скажут, что будут поздно, выяснится, что сгорела какая-то печь, или пришла бракованная партия муки, или, наоборот, приехали какие-то необыкновенные специалисты по хлебопечению – латыши, армяне, буряты, индонезийцы… Вот так она и живет. Совершенно одна, в прекрасном дворце.

А ее родители, такие хорошие, такие любящие, такие успешные, всегда где-то там, где ее нет. Им интереснее, как коренные народы Сибири в древности пекли лепешки на горячем камне из перетертых корешков, чем то, отчего их собственная дочь не хочет ни лепешек, ни булок, ничего вообще.