Орден СС. Иезуиты империи. О чем не принято говорить - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кормилицын cтр.№ 67

Второе: отдельные требования из области хозяйственной политики являются тем более спорными, чем более конкретных жизненных вопросов они касаются. Точнее, они научно не обоснованы. Это говорит не в их пользу. И при этом неумение науки соответствовать практическим требованиям никогда не имело решающего значения. Все новое, что происходило и происходит в истории, почти всегда приходит из донаучной области жизни. Для этого национал-социализм обладает необыкновенно развитым инстинктом. Он как раз живет, презирая теорию. Однако чувствуется, что это не всегда идет ему на пользу. Может, он вынужден так поступать? Практика не может длительное время оставаться жизнеспособной без теории.

Это в высшей степени характерно для основного требования движения, включающего в себя в области хозяйственной политики все отдельные требования. «Разрушение процентного рабства – это тот стальной стержень, вокруг которого вращается все, это требование больше, чем просто финансово-политическое, со своими предпосылками и влиянием, оно распространяется столько же на политическую жизнь, сколько и на экономическую. Оно является также основным требованием экономических воззрений и, таким образом, глубоко проникает в жизнь каждого отдельного человека. От каждого оно требует решения: служить народу или предаться безграничному личному обогащению. Это, таким образом, означает решение социального вопроса». [122]

Данное требование, конечно, наталкивается на чрезвычайно серьезные возражения. Они выражаются в том, что его научное осмысление движением все больше сходит на нет. Ряд школ, подробно изучавших вопрос на протяжении последних десяти лет, сегодня просто нарасхват. Призыв разрушить процентное рабство в основных чертах объясняется так: «Задача народного хозяйства должна заключаться в удовлетворении потребностей, а не в обогащении, того, кто дает ссуды. Финансовая область должна стоять на службе у государства. Финансовые органы не имеют права образовывать государство в государстве». [123]

Если вглядеться повнимательнее, то откроется, что национал-социализм работает над вечной проблемой: как определить границы частной собственности. Частная собственность как таковая признается. Но накопление огромных богатств в чьих-то одних руках – а количество миллионеров увеличивается в Германии и сегодня – делает невозможным воплощение требования о «всеобщем благополучии и культуре». Национал-социалистическое движение понимает свою борьбу против банков как борьбу производителей с теми, кто присваивает капитал. Факты, на которые национал-социалисты ссылаются, общеизвестны: для того чтобы иметь возможность производить, следует взять кредит. Тот, кто сегодня вынужден брать кредит, а это почти каждый, обречен выплачивать высокие проценты. Процентная ставка в настоящее время такова, что съедает любой доход. Смысл экономики заключается в соблюдении качества, которое является чем-то редким по сравнению со спросом на него. Что есть экономика в свете вышесказанного? Здоровое стремление к доходу с одновременным удовлетворением спроса оказалось заброшено в погоне за прибылью. Из самостоятельных предпринимателей получились акционерные общества. Последние тоже в свою очередь являются лишь придатками крупных «держателей портфелей» – больших банков. Здесь накапливается прибыль. Поток кредитов течет от властей, занятых созидательным трудом, как никогда ранее. К ним же назад течет поток процентов. Свое монопольное положение они используют так, чтобы вновь превращать кредитные выплаты во власть. Они – тайные тираны мира. Возросшие проценты, которые они собирают, опускают нашу экономику до уровня принудительного труда. Будь то малое или большое предприятие, оно охвачено молохом процентного гнета и обдирается до крови. Капиталистическое хозяйство выродилось в мамонизм. Под процентным гнетом одно за другим разрушаются различные блага. Фабрики останавливаются. Растет армия безработных. Каждый это знает, все от этого страдают. Никто не возмущается.

Марксисты возмущаются. Однако их ответный удар не достигает цели. Марксизм подменил в общем понятии «капитализм», капиталистическое хозяйство с его свободой, мамонизмом. Пока что на стадии формообразования он потерпел крушение. Все охвачено разочарованием.

В эту разочарованность и врывается наступательная воля национал-социализма. «Разрушение процентного рабства» – таково общее название для жизненной воли, которая решительно не хочет смириться с сегодняшней ситуацией в народном хозяйстве. Он стал надеждой миллионов, стоящих в своем существовании на краю пропасти. Встретившись с угнетенным человечеством, он вместил в себя новую надежду. Здесь сошлись все нити социальных вопросов.

Конечно, все повторяется. Никто не может доказать, что этот путь является спасением. Поскольку этот путь новый, даже если за него отданы некоторые голоса из прошлых столетий, голоса некоторых отцов церкви и голос Лютера. Финансовые теоретики пожимают плечами. Но спросите, каков их путь, – и они опять пожмут плечами. Национал-социализм переступает через их критику. По праву ли? В любом случае он не может иначе. Обо всем произошедшем он не может размышлять с позиции гарантированности. Ему не нужно теоретическое истолкование современности. Он стоит перед совсем иным вопросом: как Германия может выстоять перед непрошенным насилием, пришедшим к нам. Наука в попытках приоткрыть будущее заходит в тупик. Знание закончилось. Пришло время пророчеств. Риск определяет успех предприятия.

Говорится ли что-то о правильности пути, на котором должен быть уничтожен гнет процентного рабства? Есть и фальшивые пророчества. Есть и пророчества неудачные.

Никогда не будет успеха в том случае, если знание о предмете минует их, открываясь лишь научному знанию, а не процессу, находящемуся в зависимости от причин и действия. Но что делать, если область финансов и финансовая теория оказываются слишком сложными и непостижимыми для научных специалистов? Именно так обстоит дело на сегодняшний день. И в этой ситуации только национал-социализм выступает со своим призывом и, насколько возможно, подводит под этот призыв теоретическую базу. Для этого он использует так называемую теорию количества, которая проистекает из соответствия массы товаров денежной массе. Считается, что деньги можно сотворить в любое время, если производить соответствующие реальные ценности. Готфрид Федер говорит об освобождении народа и государства от процентной задолженности крупному капиталу: «Государство не должно делать долгов, поскольку в этом нет необходимости. Государство нельзя отождествлять с частным лицом, взявшим кредит и вынужденным влезть в долги. Это экономически неверно. Государство – это средоточие высшей власти, оно может то, чего не может частное лицо, – делать деньги! Государство это делало совершенно глупо во время инфляции. Оно делало это также с использованием инфляционной марки и имперской марки, после того как предоставило своей высшей властью свободу Имперскому банку. Это высшее право на создание денег государство, вполне вероятно, может реализовывать и более эффективно, избегая опасности инфляции. Правда, только в том случае, если оно будет осуществлять большие общественные задачи (строительство гидроэлектростанций, дорог), избегая залезать в долги, посредством выпуска беспроцентных ценных бумаг при отсутствии наличных денег. Другими словами, ситуация, когда с легкостью изготавливают бумажные денежные знаки, означает – и мы все это пережили – инфляцию. Но есть логичное решение: выпуск государственных ценных бумаг не вызывает инфляцию в том случае, когда производятся новые ценности. То, что сегодня воплощение значимых в народно-хозяйственном плане задач осуществляется через займы, по меньшей мере странно. Именно здесь, как уже говорилось выше, был бы простор для осуществления законного права государства на выпуск денег». [124]