Орден СС. Иезуиты империи. О чем не принято говорить - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кормилицын cтр.№ 5

Бисмарк Отто Эдуард Леопольд фон Шёнхаузен (1815–1898) – германский государственный деятель, князь. В 1859–1862 гг. прусский посланник в России, в 1862 г. – во Франции. С 1862 г. министр-президент и министр иностранных дел Пруссии. Был инициатором конвенции 1863 г. с правительством царской России о возможных мерах по совместному подавлению восстания в Польше. Опираясь на мощь прусской армии, Бисмарк в результате Датской войны 1864 г., Австро-прусской войны

1866 г. и Франко-прусской войны 1870–1871 гг. осуществил объединение Германии «сверху» на прусско-милитаристской основе. После создания в 1867 г. Северо-Германского союза стал его канцлером, а в 1871–1890 гг. был рейхсканцлером Германской империи, в которой господствующую роль играла Пруссия. В 1870-х гг. во время так называемого Культуркампфа выступал против клерикально-партикуляристской оппозиции, поддержанной католической церковью. В 1878–1890 гг. был инициатором создания Исключительного закона против социалистов. Выступал против намерения германских военных кругов начать превентивную войну с Россией, считая, что война с Россией была бы чрезвычайно опасной для Германии. В марте 1890 г. вышел в отставку.

Однако собранная им из обломков страна долгое время оставалась своеобразным «паззлом». Каждая ее часть, каждый регион существовали в рамках единого государства, но при этом оставались самостоятельными, сохраняя, прямо скажем, излишнюю самобытность как в культуре, так и в политике. Для того чтобы объединение страны произошло не только на бумаге, но и на деле, немцам была необходима национальная идея. Одна на всех. Такая, что объединила бы пруссаков, которых баварцы считали сухарями и солдафонами, и баварцев, которых пруссаки искренне считали безумцами и алкоголиками, саксонцев, которых вся Германия именовала деревенщиной, и надменных голштинцев.

Источником такой единой национальной идеи должно было стать великое германское прошлое. Посудите сами: другого подходящего базиса для формирования национальной идеи просто не было. Германия после объединения оказалась в самом хвосте списка европейских держав. У некогда великой державы не было колоний – ни внешних, ни внутренних, не было высокоразвитой промышленности (если не говорить о Пруссии), не было возможностей для считавшегося на ту пору единственно верным экстенсивного развития – за счет расширения территории страны. Фактически можно сказать, что до захвата первых колоний Германская империя была империей лишь по названию. Если не считать блестящей победы над Францией, результатом которой и стало, собственно, воссоединение германских земель, немцам гордиться было особенно нечем. То есть у каждого региона были свои поводы держать флаг высоко поднятым, но в качестве объединяющего народы фактора они как-то не подходили.

Фактически отцами германской национальной идеи были братья Гримм. Те самые собиратели страшноватых народных сказок, на которых выросло не одно поколение юных немцев и, должно быть, не меньше наших соотечественников. Именно они еще в самом начале позапрошлого века заинтересовались дохристианским прошлым Германии, попытались разыскать те элементы народной культуры, которых не коснулось влияние Рима.

Братья Гримм, Якоб (1785–1863) и Вильгельм (1786–1859) – немецкие филологи, профессора Гёттингенского университета. С 1841 г. профессора Берлинского университета и члены Прусской АН. Близкие к немецким романтикам, братья Гримм опубликовали средневековые тексты: «О старонемецком майстергезанге», «Цветник роз», «Бедный Генрих», «Рейнеке-Лис», исследование «Германские героические сказания». Их заслуга также – издание сборников «Детские и семейные сказки» и «Немецкие предания».

Именно Якоб и Вильгельм Гриммы вызвали первую волну интереса к народной культуре, к дохристианскому прошлому. Этот интерес, почтение к давно минувшим векам, так кстати подогреваемые сначала открытиями Жан-Франсуа Шампольона, а затем – находками Генриха Шлимана, и использовали пропагандисты «свежевоссозданной» империи для того, чтобы напомнить подданным еще вчера прусского, а теперь уже всегерманского короля – да что там короля, императора! – Вильгельма I, что они – один народ, причем происходящий от великих корней.

Шампольон Жан-Франсуа (1790–1832) – французский египтолог, основатель египтологии, иностранный почетный член Петербургской АН. Изучив трехъязычную надпись на Розеттском камне, разработал основные принципы дешифровки древнеегипетского иероглифического письма. Автор первой грамматики древнеегипетского языка.

Шлиман Генрих (1822–1890) – немецкий археолог. Открыл местонахождение Трои и раскопал ее, вел раскопки в Микенах, Орхомене и др.

Государственная пропаганда с благоговением произносила имена Карла Великого, Видукинда, Фридриха Барбароссы, а Отто фон Бисмарк между тем подыскивал для народа подходящего внутреннего врага, на ненависти к которому можно было бы сыграть, сплачивая подданных вокруг королевского трона, укрепляя власть монарха. Кандидатов на роль врага было два – социал-демократы и ультрамонтаны – католики. [4] И те и другие представляли собой силу, неподвластную правителю отдельно взятой страны, часть интернациональной, международной структуры. Оговоримся сразу: Бисмарк проиграл бой как с первыми, так и со вторыми и вынужден был отступиться. Однако определенные семена в благодатную почву брошены были.

Разумеется, и до Отто фон Бисмарка и его «борьбы за культуру» в Германии и Австро-Венгрии были антихристианские настроения, но всплеск их, массовое обращение образованной немецкой публики к вере предков очень четко совпадает по времени с антикатолическими мероприятиями немецкого канцлера.

И вскоре они взошли: появилось целое поколение немецкой интеллигенции, отрицающей положительное влияние не только католической, но и вообще христианской церкви на германскую культуру. Для Германии, где к вопросам веры всегда относились весьма трепетно и были готовы устроить усобицу из-за расхождений в толковании библейской притчи, это было нечто новое. При этом антихристиански настроенные представители образованного общества не были банальными атеистами, как, предположим, российские народовольцы. Напротив, они были истинными богоискателями. Другое дело, что в поисках кумира, который заменил бы им Христа, они обращались в настолько отдаленные и темные времена, что самая память о них отрывочна и фрагментарна, в откровенную древность. Там они отыскали полузабытых и покинутых богов своих предков – целый пантеон, некогда внушавший одним благоговение, а другим – суеверный ужас.

Были среди новых богоискателей и романтики, и благородные безумцы, и просто сумасшедшие. Впрочем, дело совсем не в том, были провозвестники новой идеологии в своем уме или же нет. Куда важнее, что на свет костра, который австрийский мистик-патриот Гвидо фон Лист разжег из искры, некогда зароненной братьями Гримм, собрались многочисленные представители австрийской и германской интеллигенции. Именно фон Листу, искренне считавшему себя последним жрецом Одина, принадлежит заслуга в создании невиданного до той поры мировоззрения – неоязычества. Мировоззрения, не просто оказавшего влияние на идеологию Третьего рейха, но ставшего его составной частью. Одной из важнейших. Какое все это имеет отношение к господствовавшим в Третьем рейхе моральным нормам? Самое непосредственное.