Раневская, которая плюнула в вечность - читать онлайн книгу. Автор: Збигнев Войцеховский cтр.№ 20

Фаина Георгиевна все же поддалась уговорам. Но тут неожиданно заболел Плятт. А съемки уже начались. Те эпизодические сцены нужно было снимать здесь и сейчас. Так уж сложились обстоятельства. Тогда режиссер пригласил в пару к Фаине Раневской Михаила Жарова.

Вы будете безусловно правы, если подумаете сейчас, что ничего у этого дуэта не получилось.

Раневская пыталась из всех сил сделать из пустого сценарного эпизода нечто веселое, привлекательное. Нужен был гротеск, импровизация. Но это возможно только в том случае, если партнер стремится к тому же самому. С Пляттом все получалось. С Жаровым – ничего.

Во время обсуждения сцен он будто бы соглашался с Фаиной Раневской, вроде как интересовался каждым эпизодом. Но в момент съемок артист потухал, «сваливал» игру в обыденность.

Раневская все понимала. Жаров не мог перебороть самого себя. Она, конечно же, немного злилась, но не стала жаловаться режиссеру, устраивать сцен и разборок, винить в чем-то партнера.

Когда все эпизоды с их участием были сняты, Фаина Георгиевна лишь вскользь заметила Жарову:

– Кажется, у меня получилось сделать ту роль, за которую мне будет стыдно.

Так и вышло. Фильм провалился на показах, публика не приняла пустую комедию. Эпизоды с участием Жарова и Раневской оказались какими-то искусственными.

Пройдет время, Жаров приобретет огромную популярность со своим участковым Анискиным. Он напишет воспоминания. Конечно же, успех у этой книги будет немалый. Одну такую книжку Жаров подарит Раневской.

На ней он напишет: «Любимой Фаине Раневской. Дорогому другу, товарищу и бесконечно талантливой (образцово-показательной) актрисе. Я работаю (во всяком случае – всегда стараюсь) с оглядкой на Вас: а как и что сделала бы здесь Раневская. Всегда Ваш».

Обратите внимание: «образцово-показательной». Это ведь тонкий намек на те слова Сталина. Не забыл, помнил даже через столько лет, носил в себе обиду.

Фаина Раневская прочла надпись и рассмеялась. Она ее позабавила. Потом актриса вздохнула уже с грустью. Она все понимала. Не надо всерьез воспринимать автографы, особенно если они сделаны заранее, дома. «Всегда ваш», значит? Ну-ну.

Она как никто другой понимала, что затаенная обида прежде всего отягощает душу своего хозяина. Она не желала нагружать свое естество ненужными чувствами, которые могут лишь разрушать, а не созидать.

Директор театра – должность сложная. Он одновременно и царь, и слуга, и директор, и дворник, и режиссер, и продавец билетов. В общем, это такой человек, которому до всего есть дело, потому что он же за все и отвечает. В первую очередь, конечно, за жизнь самого театра.

Интересно, что имена директоров театра порой остаются мало кому известными. Вот режиссеры – это другое. Они творят. Как и актеры. А директора – люди приземленные, нисколько не творческие. Им важно «обеспечить жизнедеятельность». Чтобы лампочки горели, не холодно было зрителям, через дырявую крышу не текло, люди деньги в кассу несли.

Хороший директор понимает, что его задача в отношении актеров – создать условия для их работы. А плохой будет уверен в том, что задача актеров – играть так, чтобы были деньги для решения всех остальных проблем.

Одно время директором театра, в котором на тот момент работала Фаина Раневская, был именно такой человек. Не станем нагружать вашу память его фамилией, тем более что он благополучно исчез в Лете. Пусть так и остается – «директор театра».

Так вот этот самый директор считал себя царем-батюшкой в своем театре. Актеры были для него простыми работниками. Он не выбирал выражений в разговорах с ними, не стеснялся показывать свое невежество в вопросах культуры. В общем, хам и дурак, но с этакой житейской, кулацкой хваткой. Деньги этот субъект делал буквально из ниоткуда, был скупым до неприличия.

Как-то в нескольких гримерных комнатах актеров сделали ремонт. В частности, были заменены фанерные двери. И вот в страстном желании и здесь сэкономить хотя бы копейку директор распорядился не устанавливать на дверях внутренних защелок. Дескать, а зачем? Разве есть что прятать советскому человеку от товарищей? Да и воспитательная цель налицо. Нельзя закрыться, значит, нет возможности и заняться каким-либо непотребным делом.

Сам он, имея партийный билет в кармане, считал, что правило, обязывающее людей стучаться в закрытые двери, должно работать следующим образом. Подчиненный стучится к начальнику, тот делать этого никоим образом не обязан. Поскольку товарищи артисты являются подчиненными директора, то стучаться к ним в гримерки будет крайне унизительно для него.

Гримерные комнаты в театре на то время представляли собой небольшие закутки. Актеры могли в них переодеться, отдохнуть, подготовиться к выходу на сцену. Ключевое слово для женщины в этом перечислении – «переодеться».

И вот как теперь должна была чувствовать себя женщина, зная, что в театре полно людей?! Ведь директору с его правилом не стучаться в гримерки последовали и рабочие. Актрисе нужно переодеваться, а никакого крючка на дверях попросту нету. Попросить, чтобы прибили, – откажут. Сделать самой – на полном серьезе привлекут за порчу государственного имущества.

Ладно Фаине Раневской с ее-то отношением к обнаженности и прочим условностям. Но ведь в театре работали совсем девочки, молодые, стеснительные. Да у них от слащавых мужских взглядов кожа на ушах готова была лопнуть от приливавшей крови. Каково им было? Вот так и переодевались. Одна держала какую-нибудь ширмочку на входе, вторая в спешке стаскивала с себя одежки и надевала другое платье.

Раневская подошла к директору только один раз и заявила:

– Дорогой, мне кажется, в гримерных комнатах после ремонта исчезла одна маленькая деталька на дверях. Сейчас женщины испытывают некоторые затруднения при подготовке к выходу на сцену…

– Нету у меня денег на защелки, нету! – тут же ответил директор, все прекрасно понимая. – Их же не только купить нужно, но и за установку заплатить. Вот отремонтируем пол в гардеробе, подумаем. Вы же понимаете, дорогая Фаина Георгиевна, нет денег! Не хватает на все, с утра до вечера кручусь как белка в колесе, не успеваю затыкать дыры. Изыщем, обязательно изыщем. Потерпите, дорогая, уж как-нибудь…

Раневская ничего не ответила, но об этом разговоре не забыла.

Спустя неделю, в один из самых обычных дней, директор в десятый, наверное, раз обегал театр. Возле одной гримерной он учуял запах дыма. Курение вообще-то не запрещалось в таких местах, но тут директор заподозрил неладное. Раз там курят, но делают это тихо, значит, в гримерке, конечно же, происходит небольшая попойка.

К подобным мероприятиям он относился очень болезненно. Тут мы должны вспомнить, что практически все актеры были коммунистами, а партия требовала от своих членов соблюдения дисциплины. На одном собрании он как раз и говорил о недопустимости распивания спиртных напитков в гримерных. Директор был уверен в том, что последствием приема алкоголя могли стать всякие действия нехорошего, откровенно аморального характера.