Плотский грех - читать онлайн книгу. Автор: Колин Маккалоу cтр.№ 8

– Как тебе хорошо известно, Джон, – сказала Глория, проводя рукой по своей безупречно гладкой шее, – любая женщина в таком затруднительном положении скорее умрет, чем признается, даже под угрозой убийства.

– Да, дорогая, – согласился комиссар, поблескивая темными глазами.

– Копы ведь не нашли никакой приличной одежды, не так ли?

– Нет, дорогая.

– Тогда я права. Они все кинозвезды и светские львицы.

– Я ценю то, что ты представила мне свою теорию в письменном виде, дорогая, но почему ты подписала ее «Мод Хэтэуэй»?

– Мне нравится это имя. Глория Сильвестри приводит на ум старые водевильные программки и рыбу по пятницам.

Изыскания не выявили никаких профессиональных пластических хирургов, работающих в окрестностях Холломана. Хотя медицинский факультет университета Чабба имел предостаточно профессионалов в этой сфере, все они были прикомандированы к знаменитому медицинскому пункту оказания помощи при ожогах. Старания Мод Хэтэуэй подтвердили только то, что ни одна версия не останется непроверенной.

Рассуждения Делии давно вышли за пределы практических соображений. Ее ум сфокусировался на причине: почему какой бы то ни было мало-мальски привлекательной женщине лет тридцати добровольно изолировать себя от своих собратьев – человеческих существ? Конечно, Делии доставало ума допустить следующую возможность: подобное смирение могло быть продиктовано ситуацией, когда похищен любимый мужчина, женщина или ребенок. Но это бы удлиняло цепочку вовлеченных людей, а чем больше людей вовлечено, тем выше шанс, что ситуация пойдет вразнос и преступление раскроют. Если не заложники, тогда, вероятно, угроза смерти? Но, опять же, разве женщина, терзаемая тревогой о близком человеке, не обзавелась бы телефоном в доме? А ни у одной из Женщин-невидимок не было телефона. Имелся ли тут некий набор правил? Это наводило на мысль о настоящей мании, психопатии, полном отсутствии морали, этики, принципов. Легко навязать подобные ограничения на короткий период, но терпеть полгода пытку таких жестких правил – это слишком долго, если только человеку предварительно тщательно не промыли мозги, что казалось невероятным. Не находились ли Женщины-тени перед этим достаточно долго в заключении, превратившись в полузомби? Нет, потому что люди, с которыми они сталкивались, отзывались о них как о милых, вежливых, обыкновенных. Изоляция от общества же оставляет видимые шрамы.

Было нечто, что Делия называла «фактором идиота», хотя только какая-нибудь Джесс Уэйнфлит вполне поняла бы, что она подразумевает под этим термином. Делия считала, что каждое человеческое существо может быть ментально сломлено. Каждый имеет предел прочности, критическую точку, в которой ментальная пытка заставляет ум сломаться. Будучи не в состоянии справиться, человек разбивается вдребезги. В понимании Делии такой человек превращался, по выражению ее отца, в «бормочущего идиота», то есть больше не мог удерживаться в психически здоровом состоянии. Делия была уверена, что шесть месяцев безжалостной ментальной пытки должны были запустить «фактор идиота». Но какие имелись доказательства, что Женщины-тени подвергались такой жестокости? Таких доказательств не было. Делия не сомневалась, что каждая женщина начала свое странное полугодовое заточение добровольно, и в арендованных помещениях после каждой из них не осталось ничего, заставляющего предположить, что июль и начало августа чем-то отличались от более ранних месяцев.

Это говорило Делии о том, что каждая из них обладала обычным, средним интеллектом, что они удовлетворялись развлечениями, предоставляемыми радио и телевидением, и что если они и читали, то только газеты, журналы да дешевые книжки в мягких обложках, которые по прочтении выкидывались. Если они раскладывали пасьянс, играли в солитер или разгадывали кроссворды, то все свидетельства тому исчезли, так что, скорее всего, они ничего этого не делали. После них остались только дешевые, обыкновенные и неинтересные вещи: продаваемые без рецепта лекарства, косметика из супермаркета. После случая с Марго Теннант уже не нашлось и никаких испорченных продуктов, ни одна из шести не оставила после себя чистящих средств или запаса пластиковых пакетов. Произвел ли кто-нибудь уборку? Если так, то отпечаткам пальцев не уделили должного внимания, потому что в каждой квартире был обнаружен только один набор отпечатков, предположительно принадлежавших ее обитательнице. Ни один отпечаток не нашли по картотекам – тупик.

Множество людей пропадают на несколько месяцев, а потом объявляются, не желая давать никаких объяснений; отдел пропавших людей полон дел, разрешившихся именно таким образом – с помощью самого пропавшего. В этом случае досье переправляются из отдела пропавших на постоянное хранение в архив полицейского управления Холломана на Кэтерби-стрит. Но, каким бы невинным ни было то или иное исчезновение, досье о прекращении дела все равно оказывается толстым, благодаря биографическим данным, собранным за время следствия, которое для обеспокоенных родственников всегда тянется слишком медленно. Однако досье по делу Женщин-теней были тонкими, лишенными биографических данных: ни у одной не было прошлого и ни у одной, похоже, не намечалось будущего. Никто никогда не приходил с информацией о ком-либо из них, и быстро приближалась дата, когда должна была объявиться очередная жертва, теперь уже 1969 года.

Все они снимали квартиры в начале января, вносили плату за первый и последний месяц, исчезали к концу июня и начинали разыскиваться агентами по сдаче недвижимости в середине августа, две недели спустя после того, как заканчивался срок действия оплаты за последний месяц. Именно поэтому Кармайн подключил Делию к этому делу. Август. Кто станет следующей Женщиной-тенью? К настоящему моменту все агенты по недвижимости в административном округе были осведомлены о Женщинах-тенях и прилагали максимум усилий, изучая все детали договоров сдачи внаем, заключенных в начале января. Всплыли два вероятных имени, но оказалось, что ни одна из этих женщин не тянет на подходящую кандидатуру. Кем бы ни была настоящая кандидатка, ее арендный договор, очевидно, где-то затерялся. Обычное дело, подумала Делия. Сегодня понедельник, четвертое августа, осталось дней десять или пятнадцать…

Детектив бросила взгляд на наручные часы. Еще час, и настанет время уходить. Жалкая маленькая стопка худосочных папок дожидалась, когда она вернет в них фотографии, но Делия вдруг решила вместо этого показать снимки новому полицейскому художнику Хэнку Джонсу.

Затем она заметила папку, которую Кармайн изъял из хранилища на Кэтерби-стрит. Вероятно, он хотел, чтобы она заодно взглянула и на это досье. Действительно, к папке была прикреплена записка, в которой говорилось: «Наше самое знаменитое досье на пропавшего человека». О, да папка была совсем старой: 1925 год! Озадаченная, Делия подтянула ее к себе и открыла на фотографии размером восемь на десять дюймов, где крупным планом была изображена очень красивая молодая женщина – доктор Элинор (Нелл) Карантонио. Молодая, подающая надежды врач-анестезиолог из Холломанской больницы, доктор Карантонио, однажды утром должна была провести плановое обезболивание, но не явилась, и больше ее не видели.