Наука джунглей - читать онлайн книгу. Автор: Джим Корбетт cтр.№ 21

В сотне ярдов от убитого читала проходила пожарная просека, пересекавшаяся с дорогой на Халдвани под прямым углом. Выйдя через джунгли к этой просеке, мы с Манном успели пройти совсем немного, как Сильвер два раза подряд выстрелил. Возвращаясь по своим следам, мы увидели леопарда, стремительно мчавшегося через просеку. Сильвер не знал, попал он в зверя или нет, но, подойдя к месту, где мы с Манном заметили пересекавшего просеку леопарда, мы обнаружили следы крови. Я отправился на поиски леопарда, сказав компаньонам, чтобы они остались и ждали меня. В этом не было ничего героического, как раз наоборот, поскольку, когда преследуешь раненого хищника, необходимо сосредоточить внимание именно на преследовании, а это трудно, когда на хвосте у тебя идут другие охотники, держащие пальцы на спусковых крючках задранных вверх ружей. Когда я уже немного отошел, Сильвер двинулся за мной и предложил свою помощь, но когда я отказался, он стал умолять взять его ружье, сказав, что никогда не простит себе, если леопард нападет на меня, а я не смогу защититься своим легким оружием. Поэтому, чтобы его не обидеть, мы обменялись оружием. Сильвер ушел обратно на просеку, а я снова отправился на поиски леопарда, но перед этим я опустил боек и приоткрыл затвор: там было два патрона.

Поверхность на протяжении сотни ярдов была относительно открытой, а потом след вел в густые заросли. Дойдя до этого места, я по звукам понял, что леопард где-то передо мной, и на секунду подумал, что он готовится к атаке. Однако звук не повторился, поэтому очень осторожно я вошел в заросли и через двадцать ярдов обнаружил место, где он лежал и откуда уходил, что я и услышал. Теперь надо было снова двигаться шаг за шагом, и я был счастлив, когда через полторы сотни ярдов следы вновь вышли на более открытое место. Здесь я мог идти побыстрее. Я прошел очередную сотню ярдов и, подойдя к большому дереву адины, заметил кончик хвоста леопарда, свисавший с правой стороны дерева. Обнаружив, что его выслеживают, леопард совершенно правильно решил, что наилучшая позиция для нападения — забраться на дерево; а что он нападет, я больше не сомневался.

Решив, что для меня будет выгодна встреча с ним лицом к лицу, я подвинулся влево от дерева. Когда голова леопарда оказалась в поле зрения, я увидел, что он лежит распластавшись, опустив подбородок на вытянутые лапы. Его глаза были открыты, а кончики ушей и усы подрагивали. Леопард мог прыгнуть на меня в тот момент, когда я обогнул дерево, но он не шевельнулся, и это заставило меня не стрелять. В мои намерения не входило изуродовать его голову с расстояния в несколько футов, но, напротив, стрелять в туловище и таким образом избежать порчи трофея Сильвера. Посмотрев внимательнее, я увидел, что его глаза закрыты, и я решил, что леопард мертв, что в действительности так и оказалось: он умер, когда я смотрел на него. Чтобы убедиться в правильности своего вывода, я кашлянул, и когда ответа не последовало, я поднял камень и кинул ему в голову.

На мой крик подошли Сильвер с Манном, и перед тем как вернуть Сильверу ружье, я открыл патронник, извлек два латунных патрона и, к моему ужасу, обнаружил, что оба были пустыми. Многие охотники пострадали из-за того, что нажимали на спусковые крючки незаряженных ружей, и не задержись я, продираясь сквозь густые заросли, то стал бы очередной жертвой. С того дня, когда я выучил этот урок, к счастью без ущерба для себя, я никогда не подходил к опасному месту, не убедившись, что мое оружие заряжено. Если я бывал вооружен двустволкой, я перекладывал патрон из одного ствола в другой, а если это было оружие с одним стволом, я вытаскивал патрон, чтобы убедиться, что затвор работает плавно, и лишь затем возвращал его обратно.

Кунвар Сингх, о котором я писал в книге «Моя Индия», не любил охотиться в джунглях близ Каладхунги, говоря, что там слишком много ползучих растений и поэтому трудно спасаться от ретивых егерей или свирепых тигров. Он предпочитал браконьерствовать в лесу поближе к Гаруппу. Хотя Сингх был редким знатоком леса и превосходным стрелком, чем я восхищался, но он был лишен чрезмерного спортивного азарта, — возможно, оттого, что в местах, где он охотился, дичи было полным-полно. Зная все тропинки, прогалинки и опушки, где можно было повстречать оленя, Кунвар Сингх даже не пытался подкрасться к дичи незаметно, соблюдая тишину. И случись ему спугнуть оленя на какой-либо поляне, он с полным хладнокровием говорил, что на другой наверняка их будет больше. Тем не менее я многому от него научился и остаюсь ему благодарным за то, что Сингх помог мне избавиться от многих моих тогдашних страхов перед неизведанным. Одним из этих страхов была боязнь лесных пожаров. Зная о том, как они опасны, и не раз встречая их последствия в лесу, я подсознательно все время боялся, что когда-нибудь такой пожар застигнет меня и я сгорю заживо. Именно Кунвар Сингх развеял мои опасения.

В деревнях в предгорьях Кумаона каждый интересуется делами и жизнью соседа. Для людей, которые не читают газет и жизнь которых более или менее ограничена лесом, окружающим их деревню или группу деревень, каждая крупинка новостей интересна, обсуждается и добросовестно передается из уст в уста, и при этом не теряются даже мельчайшие подробности. Неудивительно поэтому, что Кунвар Сингх был наслышан о том, как я убил леопарда в Фарм-Ярде, прежде, чем тот успел остыть. Верный своим охотничьим принципам, он пришел меня поздравить. Он знал о винтовке, одолженной мне старшиной, но не думаю, что он верил в мою способность пользоваться ею, до тех пор пока я не убил леопарда. Однако теперь, получив такое конкретное доказательство, он обнаружил ко мне и к ружью живой интерес. Прежде чем он покинул наш дом в тот день, я пообещал встретиться с ним наутро в пять часов на четвертой миле дороги на Гаруппу.

Стояла кромешная тьма, когда я, выпив чашку чая, приготовленного Мэгги, отправился на встречу с Кунвар Сингхом, имея не меньше часа времени в запасе. Мне много раз приходилось ходить этой пустынной лесной дорогой, и темнота меня не пугала. Подойдя к четвертому мильному столбу, я увидел неподалеку, под деревом у костра, самого Кунвар Сингха, который пришел раньше меня. Когда я присел к огню, чтобы согреться, мой спутник заметил: «Смотри-ка, ты так спешил, что позабыл надеть брюки!» Я пытался было убедить его, что дело не в забывчивости, а в том, что я впервые надел на себя новомодное изобретение под названием «шорты», но это не возымело действия. Хотя Кунвар Сингх ограничился лишь краткой репликой о том, что трусы — не самая подходящая одежда для джунглей, весь его вид показывал, что одет я неприлично и что он постеснялся бы появиться со мной на людях. После такого неудачного начала атмосфера оставалась напряженной до тех пор, пока с соседнего дерева не донесся крик петуха кустарниковой курицы, при звуке которого Кунвар Сингх загасил костер и предложил трогаться, так как путь предстоял неблизкий.

Джунгли пробуждались. Мы вышли из-под дерева и зашагали по дороге. Петух, криком возвестивший о наступлении утра, разбудил волну звуков. Каждая птица, большая и малая, пробудясь от дремы, вплетала свой голос в нарастающую мощь лесного оркестра. Хотя наш петух и подал голос раньше, первым слетел на землю не он. Первого червяка в то утро поймал гималайский свистящий бюльбюль, известный больше как «синяя птица». Бесшумно перепархивая на своих крыльях с дерева на дерево в полумраке, он оглашает лес своим дивным пением, которое невозможно забыть, услышав хотя бы раз. Этот певец провожает уходящий день или встречает новый. Утром и ночью он всегда исполняет свою песнь на лету, а днем часами сидит в густой кроне деревьев, высвистывая в минорном ключе своим нежным, сладким голосом нескончаемую мелодию. Следующим встречает рассвет ракетохвостый дронго, а еще через мгновение — павлин. После того как он издал свой пронзительный крик с вершины гигантского симула, в джунглях уже никто не смеет спать. Ночь умерла, настал день, и тысячи пульсирующих глоток лесного оркестра заливают джунгли все нарастающим потоком мелодий.