Время - московское! - читать онлайн книгу. Автор: Александр Зорич cтр.№ 133

ЦЕЛЬ ЗАХВАЧЕНА

«…К черту!»

Гандурин нажал на гашетку.

Лазерные спицы впились в ведущего вражеской тройки.

Сразу же вслед за этим выстрелили и враги.

Но вместо того чтобы превратить «Дюрандаль» Гандурина в фонтаны фотонов, снопы нейтрино и облака металлического пара, истребители «расы К» разрядили свои пушки в воду.

Они надеялись достать субмарину на дне фиорда гидравлическим ударом, который образуется за счет взрывного испарения больших масс воды.

И им это удалось.

Июнь, 2622 г.

Колодец Отверженных

Планета Глагол, система Шиватир

— Меня зовут Иван. — В общении с клонами «Денисовича» Индрик регулярно пропускал, дабы не усложнять несчастным жизнь. Пропустил и в этот раз. — А это мои коллеги. Археолог Татьяна и пилот Александр.

Таня вежливо кивнула, я чуть не рванул было под козырек, но вовремя одумался и тоже кивнул.

— Встаньте на путь солнца, Иван и Александр, — поприветствовал нас с Индриком учитель Вохур.

Он поднялся со своего вертящегося стула, который стоял в полутемном углу каморки, где виднелись стеллажи с инфоносителями, и выступил нам навстречу, в овал слепящего белого света, который выливала в пространство из-под украшенного лепниной потолка комнаты лампа с богатым хрустальным плафоном.

Наконец-то я смог как следует его рассмотреть — квадратное, выразительное лицо, изрезанное морщинами, длинные, вьющиеся спиралями серебристые волосы, внимательный взгляд узких черных глаз. Простая одежда, темных тонов, как обычно. И, что тоже весьма характерно для клонских интеллектуалов, белый воротничок.

«А как же Таня? Ей что, приветствия не полагается?» — спросил я себя.

Однако быстрее, чем я смог сформулировать свой вопрос, Вохур приблизился к Татьяне и, наклонившись, чинно поцеловал ее белую тонкую руку. Как какой-нибудь помещик из чеховской пьесы! Проделал это Вохур настолько проворно (а может, ход времени для меня замедлился?), что я осознал произошедшее, только когда он уже отступил.

— Я пленен красотой археолога Татьяны! И молю Творца сделать так, чтобы она не осудила моей дерзкой выходки, — сказал учитель Вохур, сопровождая свои слова старообразной светской улыбкой. — Я очень рад видеть русских своими гостями. Ведь я большой поклонник русской культуры и русского синематографа! Мой любимый период — с двадцатого по двадцать второй век. Когда-то, шестьдесят семь лет назад, я даже написал о нем книгу…

«Шестьдесят семь? Это сколько же ему теперь? Минимум восемьдесят семь? — невольно восхитился я. — А ведь ему не дашь больше пятидесяти!»

— Как же называлась ваша книга? — спросил Индрик. По его лицу я видел: он удивлен не меньше моего. А ведь поводов было больше, чем хотелось бы. Только когда Вохур обмолвился о «синема», до меня дошло, что учитель говорит на русском языке! Причем каком! Сочном, изысканном, дай бог нашим. Лишь легкий гортанный говор омрачал его безупречное произношение.

— Книга называлась «Историческая и альтернативно-историческая синематография в России». Некоторыми главами я горжусь до сих пор. Например, главой «Сорок шесть русских «Идиотов». Я описал все экранизации моего любимого романа, всех князей Мышкиных числом сорок шесть — портреты, биографии, казусы… Даже Федора Бондарчука!

— Колоссальная работа! Надо же — а я и не знал об этом… — с досадливой усмешкой сказал Иван Денисович.

— Никому не дано знать все. Следует ли печалиться? Лучше усаживайтесь поудобнее — эти три кресла сняты с флуггера повышенной комфортабельности, на таких летают только генералы и члены Благого Совещания. Да-да, присаживайтесь. Ведь вы устали с дороги. В то время как мой даймон подсказывает мне, что разговор наш будет продолжительным…

— Меня печалит не столько мое невежество, — продолжил Индрик, занимая центральное, с высоким подголовником кресло и жестами поощряя нас с Таней сделать то же самое, — сколько моя уверенность, что я знал о вас достаточно!

— Наша власть немало потрудилась, чтобы о Вохуре знали достаточно. Чтобы о Вохуре знали что угодно, кроме правды! Чтобы Вохур превратился в один из винтиков в их машине лжи! Э-хе-хе… Бедный старина Вохур! — Учитель озорно усмехнулся.

— Значит, вы вовсе не физик?

— Отчего же — физик. По образованию. — После этих слов Вохур уселся верхом на принесенный из темных закромов венский стул (интересно, не из салона ли все того же элитного конкордианского флуггера?), теперь он сидел в метре от нас. — Но лучшую часть своей жизни я отдал синематографу, а вовсе не оптике… В Конкордии я был высокооплачиваемым специалистом по киноиллюзиям — это когда вместо того, чтобы снять исходящий аммиаком океан на Руте, ты снимаешь стакан горячего чая с абрикосовым вареньем и получается даже интереснее… Знаете ли, у синематографистов Конкордии всегда было плохо с финансированием. Не то, что у ваших, русских. А главное, у нас — вы, может быть, слышали — практически полный запрет на цифровые симуляции в искусстве. Вот и приходилось нам, чтобы показать очередную войну с чоругами, изобретать все более сложные уловки… Я специализировался на оптических иллюзиях, они самые интересные, самые благородные.

— Значит, на Глагол, то есть, я хотел сказать, на Апаошу вы попали вовсе не по линии науки? — доискивался дотошный Индрик.

— Отчасти по научной. Народный Диван поставил перед Зургеном Януздом, так меня звали в те далекие времена, конкретную задачу: определить, какие именно оптические иллюзии наблюдаются на этой странной планете. Или, точнее сказать, какими критериями можно было бы руководствоваться, чтобы четко различать аномалии по типам их визуального восприятия… Но результатами моей работы были не очень-то довольны. Мне даже зарплату урезали. Вы не обидитесь, Иван, если я скажу вам, что… что меня несколько утомил ваш интерес к моей скромной биографии?

— Как вам будет угодно, — кивнул Иван Денисович.

— Лучше расскажите мне, зачем вы здесь. — В глазах Вохура сверкнуло неподдельное любопытство. Он устроил свой щетинистый подбородок на спинке венского стула и его лицо стало вдруг похоже на морду рептилии. Точнее — мудрого сказочного дракона. — Чтобы пойти на такой риск, как проникновение в Колодец Отверженных, причины должны быть очень вескими!

Индрик опустил глаза. Прокашлялся. Задрал голову, посмотрел на люстру…

«Тянет время», — подумал я.

Однако вскоре Индрик заговорил. Причем заговорил быстро и отрывисто, почти не скрывая своего волнения.

— В последние месяцы я много слышал о так называемых «манихеях», — начал он. — И кое-что — об их загадочном учителе Вохуре. О коварстве и мерзейшей мощи манихеев, об их дерзких вылазках. Я прочел тысячи страниц разнообразной аналитики, отчетов, протоколов и дневников. Большинство этих документов были посвящены преступлениям манихеев перед родом человеческим. Вместе с тем из этих отчетов следовало, что манихеи — уже почти те самые сверхчеловеки, о которых мечтал еще Ницше. Поскольку манихеям удалось объединить в себе все мыслимые идеальные качества, превзойти все противоречия человеческой природы. Они, дескать, не ведают страха и укоров совести, но при этом тонко чувствуют обстановку, природу и даже искусство. Они индивидуалисты, но с легкостью подчиняются начальству и образуют сверхэффективные социальные структуры, устойчивые даже в условиях насквозь аномальной планеты. Манихеи чрезвычайно интеллектуальны, но при этом не утратили способности действовать и подчинять других своей воле. Их мало, но каждый из них стоит десяти лучших конкордианских солдат! И, наконец, они владеют стихиями, запанибрата с молниями, они способны жить в воде и на суше, поскольку у них есть жабры… В общем, это легендарные титаны. Богатыри. Люди будущего. Даром что по меркам наших врагов из Конкордии они воплощают Абсолютное Зло…