Дач прошел к флаерной площадке. Тут стояло две машины –
одна, принадлежащая Ванде, другая прокатная – та, на которой она вернулась из
«аТана».
В ней сидел Томми.
Кей, дождавшись пока колпак кабины полностью раскрылся,
молча сел в пилотское кресло.
– У меня гроши на счету, – сказал Томми. – А в кредит не
верит, сволочь.
Дач опустил свою кредитную карточку в терминал. Спросил:
– А куда ты собрался?
– Куда-нибудь.
– Я думал, ты снова в своих лабиринтах.
– Надоело. Вчера я победил в парном финале «Властителей».
– Поздравляю… – Кей свечой вонзил флаер в небо,
проигнорировав робкие попытки машины перейти на автоматику. Серебристая линза
флаера замерла между голубой плоскостью неба и зеленой равниной садов. – У меня
плохое настроение, пристегнись.
Томми молча щелкнул замками ремней.
– Поехали… – Кею вдруг вспомнились братья-«шестерки»,
подаренные ему Матерью Семьи. – Мальчик, ты боишься смерти?
– Я уже один раз умер.
– Верно.
Флаер скользнул над вершинами деревьев. Дач качнул машину,
переворачивая ее кабиной вниз. Кровь прильнула к голове.
– Томми, как убить бессмертного?
– Не знаю.
Ветки забарабанили по колпаку, разлетаясь зеленой трухой.
Дач молчал.
– Я не знаю, Кей, – спокойно ответил Томми. – Отец знает… и
Артур, наверное. Я – нет. Не психуй.
– Полковник Каховски сейчас обрабатывает Рашель, – сказал
Кей, чуть поднимая флаер.
– Чтобы она легла под Императора?
– Чтобы отдала нам свою младшую сестру.
– И что тебе с того? – флаер вновь перевернулся, набирая
высоту. – Ты возмущен, как активист джексоновского фонда защиты детей в
публичном доме Джиенаха.
– Я никогда не требовал жертв, Томми. Я не признаю себя ни
плохим, ни хорошим. Просто поступаю так, как хочу.
– А теперь боишься, что Рашель принесет сестренку в жертву
тебе – и придется отвечать на благородство?
– Дурак. Мне придется отвечать на подлость.
Томми смотрел на Кея, чуть улыбаясь. Потом улыбка пропала:
– Кей… знаешь, ты лучше, чем я думал. Ты залез в такие игры,
где простые убийцы становятся святыми. И испугался.
– Да!
– Кей, ты же сам говорил, что судьба человечества стоит
любых преступлений. У нас ведь нет выхода.
– Твой отец не оставил нам выхода. Вначале аТаном, потом –
Линией Грез. Нельзя давать людям бессмертие, если они всего лишь звери. Нельзя
делать их равными Богу – если они лишь люди.
– Ага. Ты ненавидишь Линию Грез не только потому, что
ослабленное человечество сметут чужие. Тебе противна мысль о мирах, ставших
воплощением тайных стремлений.
– Конечно. Даже наш мир может показаться раем по сравнению с
ними.
– А каков был бы твой мир?
– Его не будет.
– Не веришь себе?
– Нет.
Несколько минут они молчали – лишь выл перегруженный
двигатель, неся флаер над бесконечным садом. Редкие пятнышки усадьб, купола
климатизаторов…
– Хочешь мороженного? – спросил Кей. – Здесь очень милые
кафе.
– Хочу.
– Держись крепче.
Дач включил технический терминал флаера. Забарабанил по
клавишам, вводя команды с такой скоростью, что Томми не успевал их фиксировать.
Машину тряхнуло – и гул двигателей исчез. Они перешли на
сверхзвук.
– Круто, – оценил Томми. – Как ты отключил блокировку
скорости? Напрямую?
– Нет, это невозможно. Ввел через сектор статистики
информацию, что во флаере везут тяжелобольного правительственного курьера.
Томми засмеялся:
– Все ради того, чтобы быстрее поесть мороженого?
– Для меня это вполне уважительный повод.
2
Они вернулись поздно. Города Таури предлагали неплохие
развлечения – для тех, кто не стремился нарушить закон.
– Остыл? – приветствовала Кея Ванда. Она играла с котом – в
странноватую игру, раскладывая на столе цветные пластиковые пластинки. Кот,
поглядывая на вошедших, двигал их лапой, выстраивая в линию.
– Как закончилась беседа? – вопросом ответил Дач.
– Нормально… Иди, Агат. Не надо так волноваться…
Кот спрыгнул со стола и гордо прошел к выходу, увернувшись
от протянутой Томми руки.
– Конкретно, полковник.
– Первый сеанс очень короткий. Рашель и Лара уже ушли.
– Девочку зовут Лара?
– Да. Она сегодня перекрасит волосы, в полной уверенности,
что это ее идея. И сменит простые контактные линзы на цветные.
– Этого хватит?
– Вероятно. Внешность – не главное. Остальное сделает ее
поведение, – Ванда была немногословной. – Император вчера вылетел с Эндории.
Через неделю он будет на Таури.
– В городе уже вывешивают флаги Империи, – сообщил Томми. –
Все ждут Грея.
– И мы ждем. Есть такой хороший обычай встречи Императора…
дети выносят цветы прямо к трапу корабля.
Дач присел на край жалобно скрипнувшего столика:
– Полковник, где вы освоили вербальную психоломку?
– В армии, – с легким удивлениям отозвалась Каховски.
– Приходилось использовать в качестве агентов влияния детей?
– Нет, но я не думаю, что имеется разница. Главное –
определить слабое место объекта. У Грея слабость – очень долгая жизнь… ну, и
то, что он считает наш мир созданным для его желаний.
Почему-то Кей промолчал.
Радж умел пить. Шегал задумчиво смотрел на монтажника,
медленно высасывающего второй стакан коньяка. Силовой колпак над их столиком
был абсолютно прозрачен, но звуки гасил превосходно – в самом центре ресторана
они сохраняли полное уединение. Браслет на руке Шегала – незатейливое
эндорийское украшение, гарантировал конфиденциальность беседы еще надежнее.
– Не понимаю, – отодвигая опустевший стакан сказал Радж. –
Хотите протекции? Я ведь еще и не в штате… но могу попробовать…
Вячеслав покачал головой: