Город и лес у моря - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Бианки

* * *

Виталий Бианки. 1916, Петроград

Вторую книгу нового собрания сочинений моего отца Виталия Бианки мы посвящаем написанным на материале его детства и юности рассказам и повестям, а в предисловии я расскажу о начале его творческой работы в 1920-е годы. На самом деле это третий этап его жизни, но о втором – годах Гражданской войны, которые отец провел в Поволжье, Казахстане и Южной Сибири, на Алтае, – я расскажу отдельно.

Взрослая жизнь для Виталия Бианки наступила с запозданием – отец только в 21 год закончил гимназию. Год начался трагически – в мае 1915-го умерла мама, Клара Андреевна. Летом отец, Валентин Львович, увез всех троих сыновей на Кавказ, в имение Шелковникова в районе станции Евлах. Там он с Виталием занимался птицами, Лев коллекционировал насекомых, Анатолий собирал гербарий и фотографировал. Это был конец общей жизни семьи.

Осенью Виталий поступил в университет на то же естественное отделение физико-математического факультета, что раньше его закончил старший брат Лев.

Последнее лето в Лебяжьем. Справа налево: Валентин Львович, Лев, Виталий, Зинаида Захаревич (невеста Виталия), Анатолий и Мелания Громова, горничная

Но учиться почти не пришлось. Вся обстановка того времени не способствовала получению образования, да и сам Виталий уделял ему мало внимания. Казалось, что сейчас это не главное, учиться можно будет и позже. Виталий увлекся «новыми знакомствами» (дома были уверены, что он состоит в эсерской боевой дружине) и почти не бывал дома. Совершенно неожиданным для близких стало решение Виталия жениться. «На ком же? Давно ли знакомы?» – «Недавно. На Зине Захаревич». Просьбы родных хотя бы отложить женитьбу не изменили решения. Свадьба состоялась, молодые поселились на квартире Валентина Львовича. Могу заметить, что брак этот не был ни счастливым, ни длительным, а семья и вообще считала, что отец женился по решению партии. Зина была беременна; появившийся вскоре ребенок был вовсе не от Виталия.

В начале второго курса университета, осенью 1916 года, Виталия мобилизовали – ведь давно шла Первая мировая – и как студента направили в Артиллерийское училище.

Виталий у телескопа. Лебяжье. Это не курс физики Краевича, по которому надо сдавать экзамен, – это интересно. Фотография А. В. Бианки, 1910-е годы

В начале 1917 года он был выпущен прапорщиком в 1-й батальон 1-го дивизиона 1-й Запасной тяжелой артиллерийской бригады, стоявшей в Царском Селе. Получив маленькую квартирку, он поселился там с женой и Сашенькой – служившей с 1906 года в семье его родителей молодой горничной, Александрой Ефимовной Кольцовой (подробнее о ней расскажу позже). Батарея, в которой служил Виталий Бианки, была в 1918 году переведена на Волгу. Некоторое время родные не имели от него вестей, он находился далеко от Петрограда, да и дневники того времени, если и были, не сохранились. У отца есть такая краткая запись: «Я уехал из Петрограда в начале 1918-го и отсутствовал четыре года. Побывал на Волге, на Урале, в Омске, в Томске, пересек Казахстан от Аральского моря через степи до Атбасара, Кокчетава и Петропавловска, затем долго жил в Бийске, а летом ездил в горный Алтай». В июле 1918 года у Зины и Виталия родился сын Михаил.

Записанная история началась в Бийске на Алтае. О жизни в Бийске будет рассказано в предисловии к книге «Нехожеными тропами», а о местах, где отец побывал проездом или жил какое-то время в годы Гражданской войны, ничего не известно. Он мне не рассказывал, а листочек с этой записью я нашла случайно. Годы-то какие были – Гражданская война! Тут не до дневников, да и позже вспоминать пережитое было тяжело и небезопасно.

Курсант Артиллерийского училища в увольнительной дома, в Академии наук. 1916, Петроград

* * *

В родной Петроград отец вернулся осенью 1922 года уже с новой женой Верой Николаевной (в девичестве Клюжевой) и маленькой дочерью, то есть со мною.

Я вернулся в мой город, знакомый до слез,

До прожилок, до детских припухших желез…

Эти записанные отцом строки О. Э. Мандельштама, тогда еще не опубликованные, могут служить эпиграфом к дальнейшему рассказу.

Уже не было в живых Валентина Львовича. В январе 1920 года, возвращаясь из Павловска, он простудился в поезде и заболел воспалением легких. Ослабленный голодом организм не справился с болезнью. Его похоронили в Петербурге на Шуваловском кладбище, рядом с могилами старшего брата Иво Львовича, жены и скончавшихся маленькими детей, Сони и Валентина.

Валентин Львович на даче друзей Франке под Петроградом летом 1917 года. Политические иллюзии уже кончились, и он взял в руки газету, только когда сын Анатолий снимал.

Отцу моему надо было устраивать жизнь заново. Все оказалось гораздо сложнее, чем представлялось из Бийска. Да и просто жить было негде – квартира Валентина Львовича считалась служебной, после его смерти пришлось ее освободить. Хорошо, что помог брат Лев – устроил Виталия за городом, в Саблино, на экскурсионной базе университета, которой тогда заведовал. Найти постоянную работу в Зоологическом музее, предложив свои знания птиц Алтая, не удалось. Заведующий орнитологическим отделением П. П. Сушкин сам занимался этой темой и не нуждался в молодом сотруднике, а тем более – сыне В. Л. Бианки. Отец перебивался случайными заработками то тут, то там, по мелочам – за статейку или рассказец в журнале. Братья помогали материально, сколько могли, но это не меняло положения. В таких условиях отец не мог и мечтать о том, чтобы вернуться к занятиям в университете. «Приходится ставить крест на своей научной карьере», – жалуется он в письме другу-зоологу.

Обстоятельства помешали отцу стать ученым. Возможно, преодолеть их не удалось еще и потому, что его все больше тянуло к другому. Весной следующего года в письме к тому же другу уже нет сожалений: «Я, брат, далек от науки. Искусство гораздо ближе мне. В скором времени выйдет моя первая книжка. Книжка для детей про птиц, про всякую лесную нечисть. Что поделаешь, брат: осознал, что всю долгую жизнь свою делал не то, к чему всегда чувствовал призвание… Люблю я птиц, люблю лес, но разве все мои „экспедиции“ и „музеи“ это наука, а не чистая поэзия?..» Интерес к биологии остался у отца на всю жизнь, но в нем слились взгляды ученого и поэта-романтика, соединились противоположности: стремление к точной, даже сухой регистрации фактов, привитое всей атмосферой родительского дома, и поэтическое видение, образное восприятие, присущее ему самому с рождения и развитое любовью к литературе.