Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Динец cтр.№ 8

Стив Ирвин, знаменитый зоолог и ведущий многочисленных телепрограмм, с ходу предложил приехать к нему в Австралию изучать тамошних крокодилов. К сожалению, встретиться нам так и не довелось: в том же году он трагически погиб от случайного попадания шипа ската-хвостокола в сердце.

Еще один ответ на мое письмо пришел от Джона Торбьярнарсона, герпетолога из Университета Флориды. Джон считался чем-то вроде ангела-хранителя исчезающих видов крокодилов и аллигаторов. В XX веке многие из них оказались на грани вымирания из-за охоты и потери мест обитания. Сейчас все виды разводят в неволе, и большинство снова стали обычными хотя бы в части прежней области распространения, но некоторые по-прежнему под угрозой исчезновения в природе. Джон работал с самыми редкими: оринокским и кубинским крокодилами и китайским аллигатором. Если бы не его блестящие организаторские способности и поразительное упорство, этих трех видов, возможно, сейчас бы уже не было.

Джон пригласил меня в гости. Жил он в небольшом городке на севере штата, всего в нескольких часах езды от Майами. Он был исключительно обаятельным человеком: скромным, веселым и открытым. Вскоре я понял, что он также являлся ходячей энциклопедией всего, что связано с крокодиловыми. Услышав о моих наблюдениях и планах, он тут же предложил столько разных исследовательских проектов, что на их осуществление ушло бы несколько жизней. Но пока мне надо было выбрать что-то одно, и я решил заняться ближайшим родственником миссисипского аллигатора.

У мудрого путешественника нет твердого расписания и намерения куда-то обязательно прибыть.

Лао Цзы

Китайские аллигаторы

Единственный в мире аллигатор, кроме миссисипского, – китайский. Маленький и безобидный, он водился когда-то по всему Восточному Китаю, но к концу прошлого века был почти истреблен. Несколько аллигаторов уцелели в одном небольшом районе на юге обширной поймы реки Янцзы, ютясь в деревенских прудах.

В организованном китайскими властями питомнике их насчитывалось много сотен, но выпускать их было некуда. В наши дни Восточный Китай – по сути дела, один огромный населенный пункт, в котором городская застройка чередуется с сельской, а промзоны – с полями, но естественных ландшафтов практически не осталось. Только десяток священных гор по-прежнему покрыты лесом и населены разнообразной живностью. Эти островки дикой природы среди человеческого моря являются древнейшими в мире заповедниками, без которых богатейшие флора и фауна Восточного Китая давно бы вымерли. Но аллигаторы живут не в горах, а на заболоченных равнинах.

Джон Торбьярнарсон пытался все же найти подходящее место для выпуска аллигаторов и часто ездил в Китай. Он дал мне адреса нескольких местных зоологов, которые пригласили меня поработать в аллигаторовом питомнике. Из-за морозных зим и поздней весны китайские аллигаторы начинают брачный сезон только в середине июня, так что у меня оставалось время немного поездить по стране.

До этого я уже путешествовал по Китаю, но давно, в 1993 году. СССР тогда только что развалился, валюту было не достать, и мне пришлось прожить больше трех месяцев на двести долларов, ночуя в придорожных канавах и питаясь хоть чем-то благодаря доброте местных жителей, привыкших с уважением относиться к бродячим святым. У меня была с собой самодельная справка о том, что я великий русский писатель и лучший друг китайского народа, украшенная множеством печатей, самая большая из которых принадлежала водно-спасательной станции в Филях. Эта бумажка несколько раз спасла мне жизнь. Я побывал почти во всех провинциях, попал в кораблекрушение, отжал как-то раз кусок мяса у снежного барса и даже ввязался в перестрелку с дорожными бандитами. Маршрут получился извилистый. Въезжая в третий раз в Тибет, я был арестован за отсутствие пропуска, но купил у другого заключенного каяк и сбежал, сплавившись по реке через совершенно недоступную с суши горную долину, которую, возможно, не видел ни один человек по меньшей мере с последнего ледникового периода. Я чуть не умер от истощения к концу путешествия, но зато насмотрелся на совершенно удивительный мир, с тех пор исчезнувший. Я был тогда очень молодым и, как теперь говорят, упертым.

На этот раз я приехал как уважаемый исследователь, не должен был передвигаться автостопом и мог платить за еду, но решил, что без приключений все равно не обойдусь. Последние несколько месяцев я встречался со студенткой из Китая, которую буду называть Ли, хотя ее настоящее имя еще более музыкально. Изящная и утонченно красивая, она напоминала фарфоровую статуэтку времен династии Тан, но была талантливым химиком и любила сомнительные шутки. В конце семестра ей предложили работу в родном городе, и она решила вернуться в Китай.

Ее отец, высокопоставленный партийный чиновник, был вне себя от того, что дочь завязала близкие отношения с иностранцем, тем более бывшим жителем СССР. Дело в том, что китайские коммунисты обижены на Советский Союз за “три великих предательства”. Первое из них было совершено в 1945 году, когда Советская армия отбила Маньчжурию у японцев и по приказу Сталина передала контроль над ней не коммунистам-повстанцам Мао Цзедуна, а войскам их смертельного врага, президента Чан Кайши (почему Сталин так поступил, до сих пор загадка). Второе – в конце 1950-х: Хрущев прекратил проводившийся Сталиным геноцид собственного народа и ожидал, что пришедший к тому времени к власти Мао поступит так же, а когда этого не случилось, внезапно отменил колоссальную программу советской помощи, оставив в Китае тысячи тракторов без запчастей, сотни заводов без оборудования и десятки недостроенных мостов. Третье “великое предательство” произошло в начале 1990-х, когда СССР официально отказался от коммунистической идеологии (тот факт, что Китай к тому времени полностью перешел на капиталистическую экономику, не имел значения – официально страна оставалась верной идеалам марксизма-ленинизма). Рядовые китайцы всем этим обидам не придают значения, но старая партийная гвардия ничего не забывает. Отец Ли отказался со мной познакомиться, однако разрешил нам воспользоваться его здоровенным джипом.

План у нас был такой: я прилечу в Шанхай, доберусь до Центрального Китая, встречусь с Ли, прокачусь с ней по Тибету и пустыне Гоби, потом отвезу ее домой и поеду изучать аллигаторов.

Я, конечно, знал, что за тринадцать лет Китай сильно изменился, но не ожидал, что настолько. Когда я доехал в Шанхай из аэропорта на самом быстром в мире поезде, над городом бушевала гроза. Причудливые черные небоскребы уходили в низкие тучи, а между ними танцевали молнии. Выглядело это как сцена пробуждения Нео в фильме “Матрица”.