Операции английского флота в Первую мировую войну - читать онлайн книгу. Автор: Джулиан С. Корбетт cтр.№ 104

Вполне вероятно, что, приняв во внимание взаимное положение эскадр и их ход, он считал невозможным отступить на соединение с Canopus, не будучи вынужденным принять бой, и потому считал наиболее для себя правильным начать этот бой, пока выгоды освещения находились на его стороне.

Как уже указывалось выше, Glasgow, обнаружив противника, который повернул на него, совместно с Monmouth. и Otranto полным ходом пошел на присоединение к флагману. Это произошло в 16.47, а в 17 часов их заметили с эскадры Шпее уходящими на запад; курс Glasgow был SW 65°. Насколько позволяла помеха немцев, он беспрерывно передавал радиосообщения о курсах и строе противника.

В 17.10 адмирал Краддок приказал поднять пары во всех котлах и сблизиться с Glasgow, ближайшим к неприятелю.

Курс трех наших крейсеров, подходивших к адмиралу, был приблизительно WS. В 17.10 курс германской эскадры был SW, в 18 часов с нее заметили Good Hope.

К этому времени адмирал Краддок построил эскадру в линию кильватера в следующем порядке: Good Hope, Monmouth, Glasgow, Otranto. В 17.47 она шла на SO наперерез курсу неприятеля, находившегося на расстоянии около 12 миль. Ввиду того что Otranto не мог дать больше 15 узлов, адмирал, видя, что этим курсом он не выйдет в желаемое положение, в 17.55 повернул вправо (SO 20°). Однако и этот поворот не привел к цели, и адмиралу не оставалось ничего другого, как завязать бой на параллельных курсах, ввиду чего он и поднял сигнал «курс зюйд».

Намерения Краддока не оставляли сомнений: как только эскадра легла на новый курс, он сделал явную попытку сблизиться с неприятелем.

В 18.04, согласно записям штурмана Glasgow, «британская эскадра повернула «все вдруг» на 4 R влево с целью сблизиться с неприятелем и принудить его к бою до захода солнца. Этот маневр в случае удачи ставил Шпее в невыгодное положение, так как британская эскадра находилась между солнцем и неприятелем».

Германская эскадра ответила на этот маневр поворотом последовательно влево, удерживая расстояние в 90 кабельтов.

Так казалось английской эскадре, но, судя по опубликованной немецкой карте, адмирал Шпее, хотя и повернул в указанный момент на 3 R, но сказать определенно, что маневр английского адмирала был им замечен, нельзя. Равно как нельзя с уверенностью утверждать, что Шпее понял намерение скорее принудить его к бою. Судя по его донесению, он был вполне удовлетворен тем, что смог, как он думал, помешать попытке Краддока (на самом деле не имевшей места) выйти на ветер и стать между ним и берегом.

«Неприятель, — писал адмирал Шпее, — был настолько любезен, что не мешал нам в этом» [71] .

Однако эти слова равносильны тому, что он в этот момент уклонился от боя. Краддок, видя невозможность сблизиться при помощи предпринятого маневра, повернул обратно приблизительно на 5 R и построил свои суди в кильватерную колонну, идя курсом зюйд.

Он не оставлял мысли вынудить неприятеля к бою, прекрасно сознавая, что маленький шанс успеха, который он имел, надо использовать, пока на его стороне выгоды освещения.

Обе эскадры шли на юг слегка сходящимися курсами, и в 18.18 адмирал Краддок приказал увеличить ход до 17 узлов и, подняв сигнал «следовать движению адмирала, Otranto иметь самый полный ход», повернул на 1 R в сторону неприятеля. Вслед за этим адмирал вызвал Canopus, указав ему свое место (f = 37°30′ l = 74°0′) и сообщил о своем намерении атаковать неприятеля. Canopus, шедший на север 10-узловым ходом, принял радио и ответил «Мое место: широта 41°10′, долгота 76°20′. Курс NN 10°», т. е. в 250 милях к югу.

К этому времени к германской эскадре присоединился «Дрезден», и адмирал Шпее, ранее ответивший на поворот Краддока влево соответствующим поворотом также влево, теперь повернул на 1 R в сторону своего противника. Адмирал Краддок, видя присутствие обоих неприятельских легких крейсеров, уменьшил ход до 16 узлов, по-видимому, с целью прикрыть Otranto, но продолжал требовать от последнего увеличения хода во что бы то ни стало. На это требование Otranto мог лишь ответить, что против встречной волны большего хода он развить не может. По мере уменьшения скорости флагманского крейсера он сблизился с Glasgow и вышел ему на правую сторону. Видя неизбежность боя, Otranto запросил, не следует ли ему держаться вне линии боя, и, хотя ответа не получил, продолжал оставаться с правой стороны Glasgow вне досягаемости артиллерийского огня, так как вполне справедливо считал себя не имеющим боевого значения.

Солнце садилось в штормовых облаках. По описанию немцев, свинцовые тучи и налетавшие дождевые шквалы затемняли свет наступающих сумерек, однако западная часть горизонта была ясна.

Пока солнце не зашло, выгоды освещения оставались ни стороне адмирала Краддока, но противник в этих условиях боя принимать не желал. С заходом солнца обстановка совершенно менялась: германские суда терялись на восточном темном горизонте, силуэты наших же резко вырисовывались на освещенном западном.

Этого и ждал германский адмирал. «Я так маневрировал, — писал он, — чтобы заходящее солнце не мешало мне. Луна еще не была полной, но обещала хорошее освещение позднее ночью. С разных румбов налетали дождевые шквалы».

При таких условиях освещения, находясь под ветром у противника и принимая стреляющим бортом сильную волну, на какой успех могли рассчитывать наши сравнительно старые суда, начавшие кампанию лишь с объявлением войны и не имевшие случая пройти курс стрельб, против германских судов, отличных по стрельбе, имевших преимущества в ходе, вооружении и к тому же превосходящих их числом [72] ?

Около 19 часов германский адмирал с 60 кабельтов открыл огонь, хотя суда его к этому времени еще не вполне закончили построение. Британская эскадра имела между судами расстояние точно в 2 кабельтова, германская же растянулась. «Лейпциг» держался от «Гнейзенау» в 5 кабельтов, а «Дрезден» от «Лейпцига» — в 7. Несмотря на сильнейшую качку, стрельба обоих больших крейсеров противника быстро сделалась успешной. Первый трехорудийный залп «Шарнгорста» дал недолет в 2 ½ кабельтов до Good Hope и весьма кучный разрыв. Третий попал Good Hope, по-видимому, в носовое 9,2-дюймовое орудие, так как с Otranto видели пламя, поднявшееся у носового 6-дюймового каземата, после чего его орудие прекратило огонь и не возобновляло стрельбы за все время боя.

Сравнительная характеристика британских и германских судов приведена ниже: