Высадка в Нормандии - читать онлайн книгу. Автор: Энтони Бивор cтр.№ 32

Обер-ефрейтор немецкой 716-й пехотной дивизии, находившийся в блиндаже, помеченном на карте как «огневой узел 73», был потрясен зрелищем, представшим его глазам с восходом солнца. «Флот вторжения, – писал он позднее, – напоминал огромный город, выросший среди волн». А обстрел берега из корабельных орудий «напоминал землетрясение». Не меньшее потрясение испытал и пулеметчик в «тобруке» у выхода с прибрежной полосы на Кольвиль. С первыми лучами зари он увидел «флот, протянувшийся вдоль берега на сколько хватало глаз». Пока грохотал артобстрел, пулеметчик неожиданно обнаружил, что громко читает молитвы. Но едва появились идущие к берегу шлюпки с десантом, он услышал крики из соседних окопов: «Идут, идут!» – и понял, что его товарищи тоже уцелели после артобстрела. Он зарядил свой скорострельный пулемет МГ-42 и приник к прицелу.

Немцы отличались способностью удивительно быстро приходить в себя. В 06:26 в штаб 352-й пехотной дивизии поступило сообщение: хотя в результате «массированного артобстрела» часть пушек 716-й была погребена под грудами гальки, «три орудия удалось откопать и установить снова на позициях». Один из мифов, которые рассказывают о секторе «Омаха», состоит в том, что немцы там были якобы вооружены грозными 88-мм пушками. Возможно, 716-я дивизия имела две такие пушки где-то дальше по берегу, но даже это не установлено достоверно. А в основном немецкая артиллерия на «Омахе» состояла из куда менее точных 100-мм пушек чешского производства.

Другое недоразумение возникло в послевоенные годы по вопросу о том, какие же силы противостояли американцам в секторе «Омаха». Разведка союзников получила заниженные данные о численности противника, но не настолько заниженные, как стали впоследствии утверждать некоторые историки. Разведотделу ВШ СЭС давно было известно о низкой боеспособности 716-й немецкой дивизии, в состав которой входили три восточных батальона, сформированные из пленных красноармейцев. Это лишенное всякой мобильности соединение обороняло побережье в полосе примерно 65 км по фронту: от устья Вира до реки Орн. ВШ СЭС действительно пришел к ошибочному выводу о том, что более сильная 352-я дивизия все еще будет находиться в районе Сен-Ло, к югу от «Омахи», в 6–7 часах пешего перехода. И все же на позициях вблизи сектора находилась отнюдь не вся эта дивизия, как утверждали потом многие историки, а лишь ее два усиленных батальона и один дивизион легкой артиллерии.

Остальные части и подразделения этой дивизии генерал-майора Дитриха Крайса были рассредоточены на площади примерно в 65 000 га – от устья Вира до Арроманша. Если бы Крайс не отправил ночью на поиски «взрывающихся манекенов» (сброшенных к югу от Карантана в рамках операции «Титаник») почти половину своей пехоты в составе поисковой группы подполковника Мейера, то немцы смогли бы оказать в секторе «Омаха» куда более упорное сопротивление [87] . Это распыление сил и неудачное размещение Крайсом своих подразделений действительно спасло союзников от катастрофического поражения в важнейшем секторе вторжения. Ничто из сказанного выше, разумеется, ничуть не означает, будто 1-й и 29-й дивизиям не пришлось столкнуться с по-настоящему упорным сопротивлением немцев.

Корабельные орудия главного калибра произвели неизгладимое впечатление на десантников первого эшелона, подходивших к берегу в шлюпках. Многим казалось, что над головой у них проносятся не снаряды, а настоящие грузовики. В определенную минуту каждая шлюпка, ожидавшая часа «Ч» в некотором отдалении от берега, поворачивала и устремлялась к нему. На этом этапе немцы еще не стреляли, и у десантников родились надежды на то, что корабельная артиллерия и самолеты хорошо сделали свое дело. Пехотинцы набились в шлюпки так тесно, что большинству из них ничего было не видно за касками сидящих впереди и за высоко поднятым десантным трапом. Кое-кто все же заметил, что в воде вверх брюхом плавают рыбы, убитые не долетевшими до цели и разорвавшимися у берега ракетами. Шлюпки все еще «брыкались, как необъезженные лошади», поэтому многие пехотинцы просто закрывали глаза, стараясь избежать подступавшей от качки тошноты. К тому времени шлюпки уже и так «донельзя смердели» от рвоты.

Дым и пыль, поднявшаяся после артобстрела, сильно мешали рулевым разглядеть намеченные ориентиры. Одна шлюпка высадила свой десант – подразделение 1-й дивизии – близ Порт-ан-Бессена, более чем в 16 км от сектора «Омаха». В некоторых шлюпках экипажи состояли из совсем молодых и неопытных матросов, недавно призванных в Королевские ВМС. Когда, еще на подходе к берегу, немецкие орудия и пулеметы встретили их огнем, эти моряки очень испугались и растерялись. На шлюпке, которая перевозила солдат 116-го пехотного полка, сержант Уиллард Норфлит вытащил свой кольт калибра 0,45 и рявкнул на гребцов: «А ну, к берегу!» Не ему одному пришлось угрожать морякам оружием.

«Очень скоро вокруг стало посвистывать и пощелкивать, – вспоминал лейтенант американских ВМС, – а когда двое-трое солдат повалились на палубу катера, мы поняли, что противник – живехонький! – стреляет в нас боевыми патронами». Кое-кто из офицеров не терял пока надежды ободрить своих солдат. «Постарайтесь выглядеть достойно, ребята! – крикнул один такой офицер, когда их катер сел на мель, не дойдя немного до берега. – Американские войска высаживаются на эту землю в первый раз за 25 лет!»

Опустили десантные трапы, и немецкие пулеметчики сосредоточили свой огонь на бегущих по ним солдатах. Слишком много было случаев, когда катера и шлюпки садились на мель, не дойдя до берега. Казалось, что здесь неглубоко и можно пройти, но ближе к берегу были глубокие омуты. Правда, рулевые, служившие в береговой охране США и имевшие большой опыт в таких делах, точно знали, когда заглушить мотор, чтобы прибой сам перенес шлюпку через песчаные наносы. Те, кому это удалось, высадились прямо на берегу.

«Как только опустился десантный трап, немцы открыли огонь прямо по нашему суденышку, – писал солдат 116-го полка, десантированного в западной части сектора. – Упали стоявшие впереди три командира отделений и несколько солдат. Кое-кто стал прыгать за борт, в воду. Упали два моряка. Я оказался в воде, она не доходила до колен. Попытался бежать, но вдруг провалился по самые бедра. Тогда я тихонько спрятался за стальным заграждением. Пули рикошетировали от него, прошивали мой ранец, но меня не задели. А во многих ребят попадали».

А шлюпки тем временем все плясали на волнах, и «если ты прятался за поднятым десантным трапом, тебя могло убить, если его снесет снарядом». Кое-где солдаты прыгали за борт и оказывались в воде, накрывавшей их с головой, а плавать многие вообще не умели. В отчаянии почти все солдаты, попавшие на глубину, бросали оружие, выпутывались из ремней, державших снаряжение, лишь бы не утонуть. Среди шедших за ними поднялась паника, когда бойцы увидели, как тяжесть снаряжения губит товарищей. Тот же солдат дальше писал: «Многих пули достали в воде, и тут уж не важно было, хорошо ты плаваешь или не очень. Отовсюду неслись крики о помощи – кого ранило, кого снаряжение тянуло на дно… В воде плавали тела убитых, а некоторые прикидывались убитыми и не шевелились, чтобы прибой вынес их на берег».