Военные тайны Лубянки - читать онлайн книгу. Автор: Александр Витковский cтр.№ 20

— Однажды мне рассказали историю, будто бы во время испытаний ваш автомат привязали тросиком к машине, и он «скакал» за ней по бетонке километров пять-семь до полигона. На стрельбище его отвязали, смахнули пыль и… провели контрольные стрельбы на оценку «отлично».

— Нет, — улыбается Михаил Тимофеевич. — На официальных испытаниях такого не было, но в одной из боевых частей мне рассказывали подобную историю. Впрочем, АК проходил более серьезный тест. Брали десять автоматов, разбирали их, затем перемешивали детали, вновь собирали и все десять образцов отлично стреляли, хотя были собраны абсолютно из разных частей. Уверяю вас, ни с одним контрафактным автоматом такое повторить невозможно.

* * *

Работая главным конструктором — начальником КБ по стрелковому оружию концерна «Ижмаш», Михаил Тимофеевич уже десять лет трудится консультантом генерального директора ФГУП «Рособоронэкспорт». В составе делегаций предприятия он достойно представляет российский оборонно-промышленный комплекс на ведущих международных выставках, эффективно влияя на процесс переговоров с потенциальными заказчиками российского оружия. За последние пять лет средний годовой объем поставок стрелкового оружия, средств ближнего боя и боеприпасов к ним возрос в 1,6 раза и составляет 150–200 миллионов долларов. В основе этого результата немалая заслуга и Михаила Калашникова.

Весной 2006 года в преддверии Дня Победы генеральный директор «Рособоронэкспорта» Сергей Чемезов объявил ему благодарность за большой вклад в развитие воєнно-технического сотрудничества.

— К сожалению, в память о вашей боевой юности мы не сможем подарить вам танк т-34, — сказал на торжественном митинге сергей Чемезов. — Но, зная ваше пристрастие к автомобилям и 60-летний водительский стаж, примите, уважаемый михаил тимофеевич, в дар новый внедорожник «Ниву».

Взяв ключи и уверенно сев за руль новенькой, раскрашенной в армейский камуфляж «Нивы» с символикой «рособоронэкспорта» и знаменитого АК-47, конструктор под аплодисменты присутствующих уверенно проехал круг почета.

О чем предупреждал разведчик Рихард Зорге и как погибла его резидентура

18 октября 1941 года в 8 часов утра японская тайная полиция кемпейтай арестовала советского разведчика Рихарда Зорге. Через тысячу сто дней заключения он был повешен в токийской тюрьме Ичидзима.

Более шестидесяти лет прошло с тех пор, но вопрос о том, как была раскрыта резидентура «Рамзая», предупредившая Москву о начале войны, до сих пор остается открытым.

Давайте попробуем объективно разобраться в этой сложной ситуации и дать ответ на вопрос: как была раскрыта эта уникальная резидентура советской военной разведки. В этом нам помогут разобраться не только секретные документы архивов отечественных спецслужб, но и встреча, которая произошла несколько лет назад с Николаем Степановичем Захаровым, генерал-полковником в отставке, бывшим первым заместителем руководителей КГБ СССР В. Е. Семичастного и Ю. В. Андропова. К сожалению, не так давно Николай Степанович уже умер.

Но, пожалуй, самые ценные сведения удалось отыскать сотрудникам Федеральной службы безопасности России в трофейных архивах германских, а особенно — японских спецслужб, которые хранятся на Лубянке.

Итак…

ВЕРСИЯ № 1. Зорге провалился по собственной вине благодаря постоянным нарушениям требований конспирации.

Пьянки, неразборчивые связи в том числе и с девицами известного сорта, публичные — вплоть до драки — скандалы. В то время все это не могло не заинтересовать японскую контрразведку, тем более что европеец в императорском Токио вызывал гораздо больше любопытства и подозрений, чем старик-японец, сменивший кимоно на апельсиновый пиджак и канареечные брюки.

— Нет, это глубочайшее заблуждение, — комментирует данную версию Николай Захаров. — Судите сами. К концу 1933 г., когда группа «Рамзай» начала свою разведывательную деятельность в Стране восходящего солнца, расходы спецслужб Японии в пять раз превышали аналогичные затраты Англии и в восемьдесят раз США. К началу 40-х годов эта цифра увеличилась более чем на 600 процентов. В период войны тайная полиция и контрразведка кемпейтай достигли своего расцвета и насчитывали примерно 140 тысяч платных агентов, включая 70 тысяч штатных сотрудников и 24 тысячи соглядатаев из числа армейских офицеров. Плюс сотни тысяч добровольных осведомителей как военных, так и штатских. Инициативный донос на подозрительных лиц считался обычным делом, более того — святым долгом для каждого японца. Для страны с населением менее 70 миллионов человек этот легион филеров позволял контролировать всё и вся. Можно лишь удивляться, как могла работать резидентура восемь лет в таких неимоверно трудных оперативных условиях. И как работать(?!) Это был труд на пределе физических и оперативных возможностей. Разведчики действовали на грани допустимого. Этого требовала политическая обстановка, сложившаяся в мире. Только за два последних года было передано в эфир свыше двух тысяч радиограмм — в среднем по два выхода в эфир ежедневно. Радист группы Макс Клаузен работал на волнах двадцать и пятьдесят метров. Но, отстучав ключом половину сообщения, он переходил на запасную волну.

Подобных примеров просто нет в истории специальных служб.

При этом напомню, что работу неизвестного «пианиста» японцы засекли еще летом 1940 года и бросили все силы на то, чтобы запеленговать радиопередатчик. Поверьте мне как профессионалу, без строжайшего соблюдения требований конспирации разведчики не продержались бы и месяца. Ну, а что касается пьянства, то это явное преувеличение. Хотите доказательств? Пожалуйста. Горький пьяница, по определению, не может иметь здоровое сердце и печень. А сердце «Рамзая» билось еще 18 минут(!) после того, как его вытащили из петли. Это было отмечено японским тюремным врачом в протоколе освидетельствования казненного.

Впрочем, не буду лукавить, нервные срывы, а иногда и запои у Зорге, действительно, были… А как бы повел себя любой из нас, окажись на его месте? В Советском Союзе расстреляны практически все друзья и соратники по Коминтерну, кураторы из Разведупра. Еще не зажила боль несостоявшегося отцовства (у его жены Кати Максимовой, оставшейся в Москве, преждевременные роды). Кстати, Зорге так и не узнал, что Катя была арестована и сослана в один из лагерей под Красноярском. В довершение всего — новое руководство в Центре не верит его шифровкам. Как профессиональный разведчик, Зорге чувствовал это. И каждый день, как дамоклов меч, угроза провала, боязнь не столько за себя, сколько за свою группу, насчитывавшую несколько десятков человек.

Интимные знакомства тоже были. 4 октября 1935 года, отмечая свое сорокалетие в токийском ресторане «Золото Рейна», он познакомился с певицей этого заведения — красавицей Исии Ханако. В ту пору ей было 23, и она стала его гражданской женой.

Слушая рассказ генерала, трудно не вспомнить гениальную фразу руководителя ЦРУ Алена Даллеса, сказанную много позже описываемых событий: «Лучшая конспирация — это отсутствие всякой конспирации». Но такая линия поведения доступна лишь немногим даже суперпрофессиональным разведчикам.