Заговор Европы - читать онлайн книгу. Автор: Василий Галин cтр.№ 30

Следующий шаг сделал Бриан, который наряду с Бальфуром был первым, кто использовал термин «умиротворение». Он заявлял Штреземанну, что получает «килограммы документов», доказывающих нелегальное вооружение Германии. «Я бросаю их в угол, ибо не желаю тратить время на такие пустяки». На встрече с Штреземанном в 1926 г. Бриан добивался немедленного решения всех острых франко-германских вопросов, предлагая вывод французских войск с оккупированных германских территорий, возврат Саарской области, окончательное определение общей суммы репараций. Он подтвердил незыблемость франкогерманских границ, отменил присутствие французских военных инспекторов в Германии и вывел войска из Германии в 1930 г., на 5 лет раньше истечения срока их пребывания там488. В 1928 г. генералы, командовавшие оккупационными войсками (Англии и Франции) проводили маневры на территории Германии, отрабатывая стратегию нападения на Восток489. В начале 1929 г. депутат Штеккер отмечал в рейхстаге: «В оборонном бюджете заложены сотни миллионов марок на тайное перевооружение. Так сколько же бронепоездов имеет немецкая железная дорога и у скольких из них сменены колеса с расчетом на русскую ширину железнодорожной колеи?»490

Эрбет в декабре 1929 г. призывал Бриана «сделать Румынию более грозной; устранить некоторую слабость, которую польская дипломатия проявляет иногда в отношении Москвы; объединить малые прибалтийские государства… побудить Германию прекратить свои военные отношения с СССР и сделать выбор между политикой Локарно и политикой Рапалло…»491. Из Франции Фош посылал Гофману приветственные послания через «Neues Wiener Journal»: «Я не настолько безумен, чтобы поверить, что горстка преступных тиранов может и в дальнейшем господствовать над половиной континента и обширными азиатскими территориями. Но ничего не может быть сделано до тех пор, пока Франция и Германия не объединились. Я прошу вас передать мое приветствие генералу Гофману, величайшему поборнику антибольшевистского военного союза»492.

В интервью французским «Матэн» и «Пти паризьен» летом 1932-го Папен пичкал французов угрозой большевизма и призывал к европейскому крестовому походу против него. Все его разговоры сводились к «германо-французскому военному соглашению». В период примерно с 1927–1928 гг. Папен был политическим вожаком группировки Гофмана493. В 1932 г. на лозаннской конференции Папен предлагал создать объединенный штаб западных демократий494.

ПАПЕН

Вице-канцлер Третьего рейха Папен стал одним из главных официальных идеологов «Крестового похода». Папен говорил о великой «европейской миссии» Германии: «Начиная с Карла Великого и обращения в христианство территорий между Эльбой, Одером и Вислой и присоединения германскими рыцарскими орденами Пруссии и Прибалтийских стран германская нация всегда выполняла долг по защите в Центральной Европе не только классических культурных традиций, но даже и самой концепции христианства [35] . Будь то Чингисхан у Лейпцига, или турки под стенами Вены, или стремление России к незамерзающим портам Запада — мы всегда принимали первый удар, защищая Европу от нападения из Азии. Ощущение исторической миссии имеет глубокие корни в сознании любого немца… Россия является азиатской державой и как таковая не подлежит европеизации»495.

22 июня 1941 г. Папен словами министра иностранных дел Турции Сараджоглу скажет «Это не война, это — крестовый поход»496. Папен счел, что это «подходящий момент обратиться к британскому послу с просьбой запросить свое правительство, не находит ли оно своевременным прекратить военные действия на Западном фронте и объединить усилия для борьбы с державой, чья политика предусматривает уничтожение западной цивилизации»497. В тот же день, 22 июня 1941 г., Розенберг провозгласит: «Сегодня мы начинаем «крестовый поход» против большевизма не для того только, чтобы навсегда освободить от него «нищих русских», но и для того, чтобы осуществлять немецкую мировую политику и обеспечить условия существования для гер майского рейха…, заменить Сталина новым царем или даже назначить какого-нибудь националистического вождя в той области, которая однажды мобилизовала бы против нас все свои силы»498.

Французский парфюмерный магнат П. Коти в том же январе опубликовал статью «Страна красного дьявола». Коти призвал к крестовому походу против Советского Союза «во имя спасения мировой культуры и цивилизации», на что был готов лично пожертвовать 100 миллионов франков. Коти: «Нужен год лишений и бедствий для европейской армии крестоносцев, но зато можно быть уверенным, что через год от большевиков останется только мокрое место»499.

У Черчилль в 1932 г.: «подчинить своей власти бывшую русскую империю — это не только вопрос военной экспедиции, это вопрос мировой политики… Осуществить ее мы можем лишь с помощью Германии…»500. «Враждебность Черчилля к коммунизму, — отмечал Э. Хьюз, — граничила с заболеванием. И действительно, разве не сам Черчилль выступал за то, чтобы Германия была превращена в бастион против России, и разве не это делало германский фашизм?»501 Первая попытка реального воплощения этих планов произошла полгода спустя после прихода Гитлера к власти — летом 1933 г. был подписан «Пакт четырех» — Англии, Германии, Франции и Италии. Четыре державы принимали «на себя обязательство… осуществлять политику эффективного сотрудничества с целью поддержания мира… В области европейских отношений они обязуются действовать таким образом, чтобы эта политика мира, в случае необходимости, была также принята другими государствами»502. Пакт, подтверждая обязательства государств по Локарнским договорам 1925 г., устанавливал равенство прав Германии в области вооружений. Фактически Пакт был направлен на разрушение Версальской системы и Лиги Наций. Он не был ратифицирован из-за разногласий между его участниками503.

Свою оценку Гитлеру У Черчилль дал в 1935 г. в книге «Великие современники»: «Хотя никакие последующие политические действия не могут заставить забыть неправильные деяния, история полна примерами, когда люди, добившиеся власти при помощи суровых, жестоких и даже устрашающих методов, тем не менее, если их жизнь рассматривается в целом, расцениваются как великие фигуры, деятельность которых обогатила историю человечества. Так может быть и с Гитлером»504. «В мире, объятом пламенем революционного пожара, представитель английской буржуазии и лидер германского нацизма были на одной стороне баррикад. В классовом подходе к оценке событий у них было полное родство душ. «Фош, Хейг, Клемансо, Гинденбург, Муссолини, Гитлер… — писал Э. Хьюз. — Перед ними Черчилль снимал свою шляпу, они принадлежали к его миру»»505. В 1936 г. член парламента от консерваторов заявлял: «Пусть доблестная маленькая Германия обожрется… красными на Востоке»506. Общий лозунг консерваторов призывал: «Чтобы жила Британия, большевизм должен умереть»507. Сын Черчилля, Рандольф, в то время говорил: «Идеальным исходом будущей войны на Востоке был бы такой, когда последний немец убил бы последнего русского и растянулся мертвым рядом»508.