Тупик либерализма. Как начинаются войны - читать онлайн книгу. Автор: Василий Галин cтр.№ 57

Характеризуя влияние иностранных кредитов и репараций, следует отметить, что совокупный платежный баланс Германии к 1931 г. был сведен почти в ноль: репарационные платежи Германии, начиная с 11 ноября 1918 г. по 30 июня 1931 г. (моратория Гувера), составили,по оценке Репарационной комиссии, 20,78 млрд. золотых марок [91] , плюс германские вложения за границей, достигшие к лету 1931 г. 8,5 млрд. марок {703}. С другой стороны, Германия смогла выручить 7,5 млрд. золотых марок от продажи бумажных марок (до стабилизации валюты) и получить 25–27 млрд. марок долгосрочных и краткосрочных иностранных кредитов (со времени стабилизации валюты) {704}. Если брать период, начиная с принятия плана Дауэса, т.е. с сентября 1924 г. по июнь 1931 г., то выплаченные репарации составили — 10,8 млрд. рейхсмарок, сумма кредитов Германии — 20,5 млрд., прямые инвестиции в Германию — 5 млрд. {705}.

Депрессия началась в то время, когда коалиционное правительство возглавлял лидер СДПГ Г. Мюллер (1928–1930 гг.). Предвестники кризиса появились уже в 1928 г., когда были проведены первые массовые увольнения рабочих, коснувшиеся миллионов человек. Антикризисная программа правительства Г. Мюллера, была основана на настойчивых рекомендациях крупного бизнеса, предлагавшего в качестве меры борьбы с кризисом «чрезвычайное» снижение заработной платы. На практике этот шаг, с одной стороны, вызвал врыв социальной напряженности, а с другой — привел к дальнейшему углублению кризиса.

Характеризуя ситуацию в стране в феврале 1929 г., Геббельс отмечал: «Не сформировывается никакое правительство. Никто не хочет нести ответственность…» «Кризис усиливается. Господа парламентарии не видят выхода…» «В рейхе откровенный кризис власти. Нужно либо распускать рейхстаг, либо вводить диктатуру» {706}. В стране начинался хаос.

Зверинг, министр внутренних дел, в те дни заявлял: «Право на собрания превратилось в бесправие собрания, а свобода печати — в своеволие печати. Мы не можем давать больше демагогам воспламенять массы своими речами. В прошлом году только в Пруссии при выполнении долга было убито четырнадцать и ранено триста полицейских» {707}. В сентябре 1929 г. полицай-президент Берлина Вайс встал на защиту нацистов в обмен на прекращение ими борьбы против полиции. «Да, пролилась кровь», — отмечал в то время Геббельс, когда под защитой полиции стало возможно безнаказанно орудовать в «красных» кварталах. «Полиция очень расположена к нам, — подчеркивал Геббельс, — особенно офицеры» {708}.

Нацисты оказались для полиции ценным подспорьем в борьбе с волнениями безработных, которые все чаще выдвигали левые политические лозунги. Геббельс в январе 1930 г. отмечал в дневнике: «Во всем рейхе волнения безработных. Много убитых и раненых» {709}. Безработица, которая за два года выросла почти в 8 раз, была главной проблемой, стоявшей перед правительством, второй стали репарации. Деньги, необходимые для спасения экономики, уходили на оплату долгов кредиторов [92] . Репарации, отмечал Ф. Папен, подрывали не только экономику государства, но и дух нации: «В течение всего периода выплаты репараций, в результате обесценивания денег, «экономический пессимизм» приобрел характер эпидемии» {710}.

Но социал-демократы продолжали последовательно и неуклонно выполнять все «немыслимые требования победителей» {711}. Причем вопрос о цене выплат даже не обсуждался, проблема стояла только в том — каким образом? По мнению Ф. Папена, именно «несогласие между партиями коалиции по вопросу о финансовых реформах необходимых для выполнения условий плана Юнга, привело к падению кабинета, возглавляемого канцлером-социалистом Мюллером» {712}.

Обострение кризиса привело к тому, что активность избирателей на выборах в рейхстаг 1930–1932 гг. была необычайно высока 80–85%. По итогам выборов в 1930 г. правительство возглавил представитель католической партии «Центра» Г. Брюнинг. «Его основной задачей, — по мнению Буллока, — было прекращение выплаты репараций. Он верил, что для этого необходимо было продемонстрировать странам-победительницам стремление Германии исправить экономическое положение путем уменьшения бюджетных расходов и увеличения налогов, для выравнивания бюджета» {713}.

Подход Брюнинга к выплате репараций отражал консервативный характер всех его начинаний по борьбе с кризисом. Он шел по пути, проложенному предыдущим канцлером. К тому времени «количество безработных перевалило за миллион, а выплата пособий в размере 16,6 млрд. марок в год, — по словам Папена, — оказалась совершенно недостаточной для избавления от растущей нищеты» {714}. Тем не менее, Брюнинг предложил воспользоваться чрезвычайным законом и дополнительно снизить пособия по безработице. Против этого восстали социалисты, заявив, что «правительство Брюнинга старается уничтожить основы существования демократического общества» {715}. Брюнинг не смог собрать большинства в парламенте, что привело к политическому кризису и новым выборам в сентябре 1930 г.

Брюнинг сохранил пост канцлера, а большинство в парламенте вновь осталось за социал-демократами, однако они «отказались вступать в правительство Брюнинга, вместе с тем они голосовали за его чрезвычайные законы, но отказывались брать на себя ответственность за них» {716}. Свой первый чрезвычайный закон, на основании 48 ст. конституции, направленный на «обеспечение устойчивости экономики и финансов», Брюнинг при поддержке Гинденбурга издал 1 декабря. Закон предусматривал предоставление уступок крупной промышленности и вел к конфронтации с профсоюзами. Другой антикризисной мерой стало предоставление многомиллионных субсидий юнкерам восточных провинций: 4,5 млн. акров земли к востоку от Эльбы было заложено, задолженность доходила до 2 млрд. марок [93] . Если бы закладные были опротестованы, то пришлось бы пустить с молотка большую часть территории трех приграничных германских провинций {717}.