Тупик либерализма. Как начинаются войны - читать онлайн книгу. Автор: Василий Галин cтр.№ 53

Накануне решающих общенациональных выборов, 6 февраля 1933 г. по инициативе Папена были организованы выборы в Пруссии, мостившие фашистам дорогу к абсолютной власти. На выборах победили национал-социалисты, набрав 211 мест, партия центра — 43, остальные — 157. В результате Геринг был избран премьер-министром Пруссии {653}.

Однако переломным моментом стала ночь на 27 февраля 1933 г., когда вспыхнул рейхстаг. Прибывший на место Гитлер сразу обвинил в поджоге коммунистов. На следующий день нацисты добились у Гинденбурга подписания антитеррористического декрета «О защите народа и государства», фактически вводившего в стране чрезвычайное положение (декрет ограничивал свободу печати, право собраний, неприкосновенность личной переписки и т.д.). Как признавал Ф. Папен, в своих мемуарах: «Для того чтобы оправдать временную отмену некоторых прав и свобод, вводимую этим декретом, пришлось представить коммунистическую угрозу чрезвычайно серьезной» {654}. В тот же день КПГ была объявлена вне закона. На основании этих декретов всего за несколько дней было арестовано 4 000 человек, главным образом коммунистов, а всего за март 25 000, включая Э. Тельмана.

На Гитлера работало все: деньги; государственная машина; геббельсовская пропаганда; поддержка со стороны бизнеса; открытый террор штурмовиков… И все-таки 5 марта нацисты получили только 288 из общего числа — 647 мест в рейхстаге. Объединив свои голоса с мандатами национальной народной партии Гугенберга, они получили большинство в 16 голосов — достаточно для того, чтобы управлять, но далеко до тех двух третей, в которых нуждался Гитлер, чтобы узаконить свою диктатуру. Тем не менее 23 марта, когда на голосование в рейхстаге был поставлен закон: «О преодолении бедствий народа и империи» фактически предоставлявший правительству Гитлера чрезвычайные полномочия, все партии за исключением социал-демократов проголосовали «за» — отдав нацистам 441 голос. По мнению Ф. Папена, «этот закон явился единственным правовым оправданием превращения Гитлера в диктатора» {655}.

Спустя сутки после принятия закона о предоставлении Гитлеру чрезвычайных полномочий Крупп писал канцлеру: «Трудности, возникавшие в прошлом из-за постоянных политических колебаний и в большой степени препятствовавшие развитию экономической инициативы, теперь устранены» {656}.

Окончательно ликвидировать «трудности» были призваны штурмовики, которые 2 мая 1933 г. ворвались в помещения профсоюзов по всей стране и захватили их кассы, руководителей отправили в концентрационные лагеря. Коллективные договоры и политические партии были запрещены. Глава национал-социалистского германского трудового фронта Р. Лей объявил, что новое правительство намерено «восстановить абсолютное главенство естественного руководителя завода, то есть нанимателя… Только наниматель имеет право решать. Многие предприниматели в течение многих лет вынуждены были тщетно мечтать о «хозяине в доме». Теперь они вновь станут «хозяевами в своем доме» {657}.

В том же мае в полном составе было арестовано все руководство СДПГ; одним ударом организация, в которой состояли 4 млн. рабочих и которая обладала капиталом в 184 млрд. рейхсмарок, была стерта в порошок. Ниоткуда не последовало ни малейшей реакции, не говоря уже о сопротивлении. После этого наступила очередь полувоенных националистических организаций типа Stahlhelm («Стальной шлем»). За ними последовал роспуск остальных политических партий. Католики в начале июля сами согласились распустить свою партию в обмен на конкорад Гитлера с папой римским [81] .

В победе фашистов либералы, вместе с правыми голосовавшие за Гитлера, обвинили… Сталина, поскольку, по их словам, в случае объединения голосов КПГ и СДПГ, социалисты могли получить большинство в парламенте и тем самым предотвратить приход Гитлера к власти. По их словам только вмешательство Сталина и Коминтерна, разрушило возможность создание КПГ и СДПГ единого фронта против фашизма.

Первым на эту возможность указал Брюнинг, который в 1947 г. в «Deutsche Rundschau» заявил, «что коммунистам следовало уступить свое 81 депутатское место социалистам, чтобы те получили благодаря этому 201 голос» [82] . Однако на поверку заявление Брюнинга оказалось не более, чем блефом, его разоблачал не кто иной, как Папен: «Брюнинг, жонглируя цифрами пытается доказать, что получения Гитлером большинства в 2/3 возможно было избежать. Но в рейхстаге было 647 мест, 2/3 из которых составляет 431 место. Гитлер собрал в поддержку своего закона об особых полномочиях 441 голос» {658}.

Устранение коммунистов необходимо было Гитлеру, не для устранения политических конкурентов, а для получения поддержки правых и либеральных партий. Это был жест, который не остался без внимания. Пример дает реакция на него кельнского отделения партии центра, политическим лидером которой был обер-бургомистр Кельна К. Аденауэр: «Мы ни в коем случае не должны препятствовать правительству, призванному к власти господином рейхспрезидентом… Мы приветствуем уничтожение коммунизма и подавление марксизма, осуществленное ныне в таких масштабах, которые были невозможны в течение всего послевоенного периода. Проникновение социалистических идей в германский народ, начавшееся с 1918 года, не позволяло нам до сих пор приступить к созданию государства, которое соответствовало бы нашим воззрениям…» {659}. И партия центра, представлявшая крупный бизнес, единогласно проголосовала за Гитлера.

Второй вариант обвинений был серьезнее. Пример на этот раз дает А. Буллок. По его мнению, если бы коммунисты объединились в июле 1932 г. с социал-демократами, то блок КПГ — СДПГ получил бы 13,2 млн. голосов, НСДАП — 13,7 млн., а в ноябре того же года они сообща получили бы 18,2 млн. голосов, а нацисты 11,7 млн. Но, как пишет Буллок: «Слепо упорствуя… Сталин верил в то, что возрастающий успех нацистов приведет к радикализации народных масс Германии и они, объединившись под эгидой КПГ, в конечном счете, обеспечат победу коммунистов в этой стране» {660}. Мысль получила широкое распространение, так, например, Д. Макдермотт и Д. Агню назвали этот период «олицетворением сектантской тактики… Сталина» {661}. На поверку эти громкие заявления оказались вновь ничем иным, как очередным пропагандистским блефом.

Руководители КПГ неоднократно призывали СДПГ к совместной борьбе против фашистской угрозы, но лидеры социал-демократов неизменно категорически отвергали их {662}. Так, во время предвыборной президентской кампании 1932 г. Э. Тельман призвал «устранить ту стену, которая стоит между социал-демократами и коммунистическими рабочими» {663}. Однако руководство СДПГ отклонило предложение [83] . Тогда Тельман, через головы руководства СДПГ напрямую обратился к ее рядовым членам с призывом создать единый фронт против фашистов. Лидеры СДПГ в ответ удерживали рабочих заверениями, что Гитлер будет соблюдать Веймарскую конституцию {664}.