Политэкономия войны. Как Америка стала мировым лидером - читать онлайн книгу. Автор: Василий Галин cтр.№ 41

Хорошо поставленная пропаганда должна далеко опережать развитие политических событий. Она должна расчищать дорогу для политики и подготавливать общественное мнение незаметно для него самого. Прежде чем политические намерения превратятся в действия, надо убедить мир в их необходимости и моральной оправданности.

Э. Людендорф {502}

Американские дипломаты в СССР находились на переднем крае той войны. По словам американского историка Д. Данна, «они смотрели на Сталина с близкого расстояния. Они видели перед собой убийцу, лжеца, злостного противника Соединенных Штатов и плюрализма вообще. В сталинской политике они также усматривали как черты русского национализма, так и марксизма-ленинизма. Они отказывались принимать логическое противопоставление, предложенное сторонниками концепции Рузвельта, из которого следовало, что, поскольку Сталин — русский националист, он не может быть также идеологом коммунизма. Они не находили у Сталина ни одной черты, которую ему можно было бы извинить, за исключением противостояния чуме нацизма. Они отказывались закрывать глаза на сталинские преступления и требовали, чтобы политика Рузвельта изменилась перед лицом угрозы сталинизма» {503}.

Поверенный в делах США в России Л. Гендерсон в коммюнике к госсекретарю Халлу по случаю третьей годовщины установления американо-советских отношений, утверждал, что основная проблема, состояла «в стремлении советского правительства к «установлению Союза Всемирных Советских Социалистических Республик». Далее, по мере продвижения к этой цели, советские власти надеялись, что Соединенные Штаты и другие государства будут сотрудничать с ними: участвовать в мерах по предотвращению угрозы безопасности их страны, молчаливо поддерживать мировую революцию и оказывать им техническую и финансовую поддержку, чтобы Советский Союз мог стать «самодостаточной мировой державой»» {504}.

По мнению Д. Данна, американские дипломаты — «были умные, опытные и профессиональные люди, но каждый из них пришел к заключению, что американская политика по отношению к Кремлю в 1937 г. была слишком доверчива, слишком оптимистична и слишком наивна. Они были сторонниками уравновешенной, жесткой, морально объективной, взаимно обязывающей и взаимовыгодной политики. Три главные фигуры — Кеннан, Боулен и Гендерсон — пришли к заключению, что Москва стремится к экспансии, в силу природы своей относится к США с подозрением, не доверяет американской дружественной политике, которую воспринимает, как признак двуличности» {505}.

Все три американских дипломата «соглашались в одном: надежды на будущее развитие Советского Союза, связанные с концепцией Рузвельта, не подтверждаются. С их точки зрения Советский Союз не был развивающимся демократическим государством, а был тоталитарной империей, которая стремилась к модернизации, чтобы уничтожать демократические страны, такие как США, которые Москва считала угрозой» {506}. Сотрудник Восточноевропейского отдела Госдепартамента Ч. Боулен утверждал в 1938 г.: «Кремль не стремится к сердечным отношениям с капиталистическими правительствами на постоянной основе, скорее — на временной основе, в виде необходимости, продиктованной более неотложными задачами советской политики». Боулен подчеркивал, что единственный приемлемый рабочий подход по отношению к Кремлю должен быть построен на эгоизме. Политика дружбы, не построенная на общих принципах, будет бесполезна» {507}.

Общее настроение американского дипкорпуса в СССР было сформировано еще во времена Буллита — первого американского посла в Советском Союзе. Буллит прибыл в Москву по его словам с убеждением, что «отныне открывается эра самого дружеского и активного сотрудничества» между США и СССР {508}. Однако скоро его настроение сменилось на прямо противоположное. Он «предлагал, чтобы Соединенные Штаты перестали проводить «мягкую» политику по отношению к Москве и переходили к «жесткой» до тех пор, пока «атмосфера не станет благоприятной»» {509}. Сточки зрения Буллита, «советские попытки встать в один ряд с Западом были циничными и конъюнктурными. В 1936 г. он писал госсекретарю Халлу, что коммунисты стараются сблизиться с «демократами, чтобы в дальнейшем поставить этих демократов перед расстрельной командой»» {510}. После назначения во Францию Буллит «продолжал критиковать политику Рузвельта по отношению к Москве как тщетную и контрпродуктивную. Он заявлял, что Советский Союз — идеологическое государство, по своей сущности враждебное США, что Советская империя была преемницей Российской империи и как таковая имела тенденции, бросающие вызов американской демократической традиции, и что Сталин — всемогущий диктатор, который не подлежит обычной интерпретации и обращению, исходя из общепринятых человеческих норм» {511}.

Впрочем не все американские дипломаты разделяли подобные настроения. Так, например, другой американский посол У. Додд следующим образом отзывался о своих коллегах по дипкорпусу: «Болгарский посланник поразил меня своим либерализмом и осведомленностью в европейских делах… он обнаружил такую широту взглядов и понимание международного положения, каких я не встречал ни у одного из знакомых мне американских послов: ни у Буллита в России, ни у Кудахи в Польше, ни у Лонга в Италии… я убежден, что аккредитованные здесь (в Германии) посланники Болгарии, Румынии, Чехословакии и Югославии на голову выше тех американских послов, о которых я говорил… Американские же послы, посланники и сотрудники посольств, как правило… ничего не делают для того, чтобы понять историю народа той страны, где они аккредитованы» {512}. «Чем больше я присматриваюсь к политике государственного департамента, — продолжал Додд, — тем яснее мне становится, что клика родственников, связанных кровными узами с некоторыми богатыми семьями, использует дипломатические должности для своих людей, из которых многие только что окончили Гарвардский университет и не имеют даже элементарных знаний. Главная их черта — снобизм и стремление к личному благополучию» {513}.

Подобное мнение в беседе с советским дипломатом высказывал и республиканец, враг «Нового курса» X. Купер: «деловые круги относятся отрицательно к всему составу здешнего посольства США. Это неделовые люди, не осведомленные о нашей (Советской) экономической жизни… Ктому же они настроены враждебно…» {514}.

Советские дипломаты в свою очередь отмечали, что «американское посольство является каким-то не политическим посольством. Ни сам Буллит, ни его сотрудники не проявляют особенного интереса к внешней и внутренней политике Советского Союза и живут пока больше лично — бытовыми интересами…» {515}. «Совершенно незаметно, что бы он (Буллит) занимался серьезно своей работой или изучением СССР… образ жизни… он ведет довольно нелепый, праздный… Не заметно у него интереса к каким-либо серьезным вопросам. Сказывается результат того почти пятнадцатилетнего бонвианства, в которое Буллит погрузился после своего разрыва с Вильсоном в 1915 г.», — приходил к выводу представитель комиссариата иностранных дел {516}.