Гроза панцерваффе - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Прудников cтр.№ 40

Михаил Ефимович хорошо отозвался о танках Т-34, они превосходны, в бою показали себя с наилучшей стороны. Иное дело — тяжелые машины КВ или легкие Т-60 и Т-70. Первые фронтовики недолюбливают из-за того, что они неповоротливы, с трудом преодолевают препятствия, и пушка у них слабовата, вторые — из-за слабой брони и никудышной пушки. Двадцати- или сорокапятимиллиметровыми снарядами прошибить броню немецких танков нельзя. Практика боев в Подмосковье показала, что легкие танки трудно, почти невозможно использовать в распутицу или по глубокому снегу. Их приходится таскать на буксире.

Сталин слушал доводы Катукова, морщился, ему явно хотелось другой аттестации машин, выпускаемых нашей танковой промышленностью. Возражал, доказывал, что тяжелые и легкие танки не так уж плохи, фронтовики просто не успели оценить их или плохо использовали на поле боя. Михаил Ефимович стоял на своем, хотя и знал, что Верховный не любит, чтобы ему противоречили.

Танкист не только критически отзывался о тяжелых танках КВ, но и предлагал: если вооружить их более мощной пушкой, тогда, пожалуй, машина будет использована с большей эффективностью. Говорил Катуков и о радиосвязи. Не только командирские, но и линейные машины должны быть оснащены радиостанциями. На поле боя часто возникает необходимость осуществить быстрый маневр взводом, ротой, батальоном. Пока сработает зрительная сигнализация, уходит время, противник успевает принять контрмеры. О многом, что хотелось бы изменить в танковых войсках, поведал командир корпуса. Для него все это было важно, существенно. От этого часто зависела судьба людей, техники. Когда Сталин спросил, как на фронте награждают отличившихся бойцов и командиров, Катуков высказал свое несогласие с существующей практикой. Ведь как все происходит: пока списки отличившихся в боях пройдут все армейские инстанции, попадут в Москву, пока появится Указ Президиума Верховного Совета СССР и все вернется на круги своя, проходит месяц, а то и два. Бои между тем продолжаются. За это время одни по ранению попадают в тыловые госпитали, другие погибают, третьи при различных обстоятельствах переводятся в другие части — на фронте ведь всякое бывает. Приходят награды и не находят своих владельцев. Катуков высказал пожелание, чтобы право награждать предоставлено было фронтам, армиям, соединениям.

На заключительном этапе беседы Сталин вновь вернулся к танковым войскам. Михаил Ефимович подумал, что Верховного, видимо, что-то не удовлетворило в его ответах: от хотел больше знать о нашей бронетанковой технике, может, и о причинах неудач в боях на Дону.

Сталин, однако, переменив тему разговора, неожиданно повел речь о новом назначении Катукова, на этот раз — командиром механизированного корпуса, подчеркнул при этом, что новое соединение будет посильнее танкового корпуса. И тут же показал на карте, где мехкорпусу предстоит воевать. Это были районы Калининской области.

Предложение действительно неожиданное, и все же приятно было почувствовать доверие, которое оказывает сам Верховный Главнокомандующий обычному фронтовому командиру. В то же время Михаил Ефимович понимал груз ответственности, который ложился на его плечи. Он будет нелегким. Утешал себя тем, что в жизни ничего легкого не бывает, а уж тем более на войне.

Поблагодарив Сталина за доверие, Катуков все же попросил его включить в новое соединение части, с которыми он воевал под Москвой и на Дону. Это касалось в первую очередь 1-й гвардейской, 49-й танковой и 1-й мотострелковой бригад. Верховный не противился, сразу же позвонил начальнику Генерального штаба и все уладил. Было также получено согласие на отзыв из 1-го танкового корпуса П. Г. Дынера и М. Т. Никитина.

На прощание Сталин пожелал успехов новому мехкорпусу, его командирам в предстоящих боях на Калининском фронте.

Вернувшись из Кунцева в Москву, Михаил Ефимович отправился в Главное автобронетанковое управление к Федоренко, чтобы узнать более подробно о том, кому и когда сдавать корпус, когда выезжать к месту новой службы. Когда все детали формирования мехкорпуса были оговорены, составлен список бригад, которые должны войти в это соединение, Катуков вдруг воспротивился тому, чтобы в него включалась бригада танков КВ. Свое нежелание иметь КВ он объяснял очень просто: в болотах Калининской области использовать тяжелые танки нецелесообразно и неразумно, можно угробить много дорогостоящей техники, а толку будет мало. Доводы были более чем убедительны.

Новый формирующийся корпус получил порядковый номер — три. Кроме уже указанных соединений в него вошли 3-я и 10-я механизированные бригады, другие части и подразделения. Всего в корпусе насчитывалось 175 танков. Мощная ударная сила!

Предстояло еще подобрать командный и политический состав корпуса, сделать кое-какие перестановки. Этим занималось Главное автобронетанковое управление. 18 сентября 1942 года был отдан приказ Народного комиссара обороны Союза ССР по личному составу Красной Армии: «Командир 1-го танкового корпуса гвардии генерал-майор Катуков Михаил Ефимович освобождается от занимаемой должности и назначается командиром 3-го механизированного корпуса, с установлением ему гвардейского оклада жалованья; подполковник Никитин Матвей Тимофеевич — начальником штаба 3-го механизированного корпуса;

подполковник Горелов Владимир Михайлович (бывший заместитель командира 1-й гвардейской танковой бригады) назначается командиром 1-й гвардейской танковой бригады;

инженер-подполковник Дынер Павел Григорьевич — помощником командира 3-го механизированного корпуса по технической части» [122] .

Среди тех, кому довелось работать и воевать рядом с Катуковым на Калининском фронте, был бригадный комиссар Н. К. Попель, назначенный на должность военного комиссара корпуса. Николай Кириллович был на год моложе Катукова, но они быстро подружились и не расставались уже до конца войны. Их фронтовая дружба продолжалась и в мирные дни. Война застала Попеля в Дрогобыче, где стоял 8-й механизированный корпус. С тяжелыми боями комиссар выводил из окружения свои части, затем был членом Военного совета 38-й, 21-й и 28-й армий.

Политотдел корпуса возглавил батальонный комиссар Никита Трофимович Лясковский, оперативный отдел — подполковник Борис Яковлевич Рыбаков, разведывательный отдел — подполковник Давид Абрамович Драгунский, впоследствии дважды Герой Советского Союза, генерал-полковник. О некоторых командирах и комиссарах Катуков успел кое-что узнать в Москве, более подробно знакомился с ними на калининской земле, когда в сентябре 1942 года сдал 1-й танковый корпус генерал-лейтенанту В. В. Буткову.

30 сентября Михаил Катуков получил приказ Главного автобронетанкового управления погрузить части 3-го мехкорпуса и отправить их к новому месту дислокации. Станцию назначения указал позже Генеральный штаб [123] .

Машина командира корпуса мчалась в Калинин. Рядом с Катуковым сидели Никитин и Дынер. За рулем — неразлучный Кондратенко, отличившийся в боях на Дону. На его груди сверкал орден Красной Звезды, вместо сержантских нашивок с тремя ромбами появился командирский квадратик. Приказ о присвоении звания младшего лейтенанта подписал 17 сентября 1942 года командующий Брянским фронтом К. К. Рокоссовский. У Кондратенко теперь ответственная должность, он не только личный шофер командующего корпусом, но и его адъютант.