Катуков против Гудериана - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Прудников cтр.№ 10

С этой целью в вермахте вводится новая должность — инспектор подвижных войск, то есть танковых и моторизованных. Правда, пока этим войскам придавалась и кавалерия. Должность предлагают Гудериану. Тот внимательно просмотрел проект положения об этой должности и сразу же отказался. Его смущало то, что положение предусматривало только право производить инспекторские проверки и составлять годовые отчеты, но не давало никаких командных функций, не позволяло влиять на решение вопросов организации войск и подготовки личного состава.

Вначале генерал считал, что инициатива введения новой должности исходила от главнокомандующего сухопутными силами Браухича, но, как выяснилось позже, она исходила от самого Гитлера.

Фюрер, узнав о капризе Гудериана, вызвал его к себе. Танкист в тактичной форме объяснил причину отказа от должности, изложил свои принципы организации нового ведомства. Он по—прежнему стоял на своем — решительно доказывал необходимость полной самостоятельности танковых и моторизованных войск, использования их в качестве наступательного средства оперативного характера. Он никак не мог согласиться с тем, что придание танков пехоте и кавалерии принесет ощутимые результаты в боевой обстановке.

У Гитлера на этот счет были свои соображения. Он задумал созданием нового ведомства организовать централизованное управление моторизованными войсками и кавалерией. Гудериану же обещал полную поддержку в этом предприятии.

Поломавшись немного и получив свой «пряник», генерал сдался. «Я был произведен в генералы танковых войск, — писал Гудериан, — назначен генерал—инспектором подвижных войск и приступил к организации своего очень небольшого управления».

На осень 1939 года планировались крупномасштабные маневры с участием мотомеханизированных войск, которые должны были проходить в Померании. И Гудериан, конечно, там, где намечается очередная авантюра. Он участвует «в сооружении полевых укреплений вдоль имперской границы для защиты Германии от наступления поляков», приняв только что созданный 19–й армейский корпус — усиленно вооружает его танками «Т—III» и «T—IV».

Гитлер торопил верховное командование с выдвижением войск к польской границе, так как срок новой военной кампании уже был обозначен — 26 августа.

Гитлер промедлил, напал на Польшу не 26 августа, а 1 сентября. В этот день германские войска перешли границу. Но до подхода основных сил уже вовсю работала германская разведка Канариса и отряды эсэсовцев, инсценировав нападение на немецкую радиостанцию в Глейвице и на пограничные посты. Появились и первые жертвы, но это были жертвы опытных провокаторов начальника гестапо Мюллера и шефа СД Гейдриха, выполнявших указания Гитлера, который на одном из совещаний с откровенным цинизмом заявил: «Нам следует стремиться не к достижению определенных рубежей (в Польше. — В.П.), а к уничтожению врага; для этого необходимо находить все новые и новые пути. Средства — безразличны. Победителя никогда не спрашивают, были ли его действия законны. Речь должна идти не о том, чтобы право было на нашей стороне, а исключительно лишь о победе…». [10]

И вновь, как в походах в Австрию и Чехословакию, роль тарана играли бронетанковые войска, 19–й корпус Гудериана входил в состав 4–й армии генерал—полковника фон Клюге. Ему была поставлена задача расчистить путь в «польском коридоре» для других соединений, достичь Вислы, способствовать рассечению польской армии надвое и ее уничтожению.

Потери германской армии в ходе боев были незначительными. Как сообщает военный историк Сэмюэл Митчем, немцы потеряли 8082 человека убитыми, 27 278 ранеными и 5029 пропавшими без вести. Кроме того, было уничтожено 217 танков. Что же касается польской армии, историк отмечает: «Из 800 тыс. военнослужащих, которых правительству удалось мобилизовать, 694 тыс. попали в плен к немцам. Остальные были либо убиты, либо оказались в русском плену (советские войска вторглись в восточную Польшу 17 сентября). Небольшая часть польских военнослужащих скрылась в самой стране или бежала в Румынию или Венгрию». [11]

О незначительных потерях свидетельствует и Гудериан. 5 сентября Гитлер посетил его корпус. На вопрос о потерях генерал назвал две цифры: 150 убитых и 700 раненых. Командир корпуса хотел, конечно, похвастаться перед фюрером, показать результаты своей «работы». Он провез его по местам боев у городов Шветц (Свеце) и Грауденц (Грудзенз). Глядя на уничтоженную польскую артиллерию, Гитлер спросил: «Это сделали, наверно, наши пикирующие бомбардировщики?» Гудериан ответил: «Нет, наши танки».

Во время поездки Гудериан демонстрировал 3–ю танковую дивизию, ее 3–й разведывательный батальон, в котором служил его младший сын Курт. Тут же, в 35–м танковом полку, находился и старший сын Гейнц Гюнтер, полковой адъютант.

Гитлер интересовался также техническими возможностями танков «Т—III» и «Т—IV». Гудериан отмечал, что новые танки показали себя в походе вполне нормально, но высказал свои замечания относительно увеличения лобовой брони и удлинения ствола пушек с целью повышения дальнобойности стрельбы и пробивной способности снарядов.

14 сентября Гудериан подошел со своим корпусом к крепости Брест. Взять с ходу ее не удалось: поляки упорно оборонялись. Крепость держалась три дня даже после мощного артиллерийского обстрела. Только 17 сентября остатки гарнизона Бреста покинули крепость и переправились на западный берег Буга. Здесь, в Бресте, Гудериан получил информацию о том, что русские с востока совершают встречный наступательный марш.

О том, как встретились передовые части Красной Армии с корпусом Гудериана, уже говорилось. Встречу излагал начальник оперативного отдела штаба Белорусского военного округа Л.М. Сандалов. А вот как ее описывает Гудериан: «В качестве вестника приближения русских прибыл молодой русский офицер на бронеавтомобиле, сообщивший нам о подходе их танковой бригады. Затем мы получили известие о демаркационной линии, установленной Министерством иностранных дел, которая, проходя по Бугу, оставляла за русскими крепость Брест; такое решение министерства мы считали невыгодным. Затем было установлено, что район восточнее демаркационной линии должен быть оставлен нами к 22 сентября. Этот срок был настолько коротким, что мы даже не могли эвакуировать наших раненых и подобрать поврежденные танки. По—видимому, к переговорам об установлении демаркационной линии и о прекращении военных действий вообще не был привлечен ни один военный». [12]

Гудериан говорит еще об одном важном моменте — прощальном параде, после которого германские войска покидали Брест: «В день передачи Бреста русским в город прибыл комбриг Кривошеин, танкист, владевший французским языком; поэтому я смог легко с ним объясниться. Все вопросы, оставшиеся неразрешенными в положениях Министерства иностранных дел, были удовлетворительно для обеих сторон разрешены непосредственно с русскими. Мы смогли забрать все, кроме захваченных у поляков запасов, которые остались русским, поскольку их невозможно было эвакуировать за столь короткое время. Наше пребывание в Бресте закончилось прощальным парадом и церемонией с обменом флагами в присутствии комбрига Кривошеина».