Кадры решают все. Суровая правда о войне 1941-1945 гг - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Бешанов cтр.№ 76

Генерал-майор А.А. Коробков, командующий 4-й армией. Армия потерпела поражение, в конце июля 1941 года была расформирована, Александра Андреевича расстреляли по «делу Павлова».

Генерал-майор М.И. Потапов (1902–1965), командующий 5-й армией. Образование — три класса сельской школы и Военная академии моторизации и механизации РККА им. И.В. Сталина. С должности командира мехбригады до командарма он поднялся менее чем за два года. Вместе с армией в сентябре 1941 года попал в окружение и оказался в плену.

Генерал-лейтенант И.Н. Музыченко (1901–1970), командующий 6-й армией. Общее образование — два класса учительской семинарии, военное — только курсы. В командармы вырос за полгода с должности преподавателя кавалерийских курсов. В июле 1941 года попал в плен под Уманью вместе с остатками своей армии.

Генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко, командующий 26-й армией. Окончил два класса сельской школы и, уже в генеральском чине, курсы усовершенствования высшего командного состава при Академии Генштаба. Федор Яковлевич «не любил пускаться в рассуждения, если получен приказ. Его высоко ценили за твердость и точность в выполнении решений командования». Погиб он в 1942 году в Барвенковском «мешке», куда вместе с Тимошенко завел четверть миллиона своих подчиненных.

Генерал-майор П.Г. Понеделин (1893–1950), командующий 12-й армией. Окончил Военную академию имени Фрунзе. Вместе с армией сдался в плен в Уманском котле. За это после войны его сначала посадили, а потом расстреляли

Еще один конармеец, генерал-полковник Я.Т. Черевиченко (1894–1976), командовал 9-й армией. В автобиографии он раскрывает «секрет» особого факультета Академии, который он закончил, имея два класса сельской школы: «в 1935 году сдал за десятилетку при Военной академии им. Фрунзе». С 1943 года — тыловой генерал. В апреле 1945 года генерал-полковнику доверили «порулить» стрелковым корпусом в Берлинской операции.

* * *

Короче говоря, в 1941 году «провалились» ВСЕ сталинские «выдвиженцы». Иначе и быть не могло. Являясь всего лишь «винтиками» и «шестеренками» советской военной машины, они интересовали Сталина исключительно сточки зрения «надежности». Полная унификация. Незаменимых у нас нет!

В январе 1938 года Сталин задал военной аудитории риторический вопрос, на который сам тут же дал ответ:

«В чем сила армии? Иные думают, что сила армии в хорошем оснащении техникой, что техника-де решает все. Вторые думают, что армия крепка и вся ее сила в командном составе. Это также неправильно. Главная сила армии заключается в том, правильна или неправильна политика правительства в стране… При правильной политике даже средние командиры могут сделать гораздо больше, чем самые способные командиры буржуазных государств».

По сравнению с казненными военачальниками, новые имели лишь одно преимущество, да и то только с точки зрения диктатора, — они знали свое место, были запуганы до смерти. Маршал Жуков, при Хрущеве рассказывавший байки про то, как Сталин воевал по глобусу, а он, Жуков, дверь к нему в кабинет чуть ли не ногой открывал, будучи на пенсии, в приватной беседе о Верховном Главнокомандующем честно сказал: «он был страшен».

От иностранцев красные командиры теперь шарахались, как черт от ладана. На совещании начальствующего состава в апреле 1940 года командующий войсками Ленинградского округа Мерецков жаловался на то, что командиры отказываются от выполнения разведывательных заданий за границей. Боялись они не вражеской контрразведки и не вражеских застенков: «Командиры боятся идти в такую разведку, ибо они говорят, что потом запишут, что они были за границей. Трусят командиры».

Смертельно опасно стало проявлять любую инициативу. Инициатива — признак того, что ты мыслишь не так, как начальник, имеешь свое суждение, а может быть, даже считаешь себя умнее. Не враги ли тебя надоумили искажать «генеральную линию»?

Как это обычно бывает в подобных случаях, не имевшие достаточного военного опыта, не отягощенные образованием, скороспелые «сталинские полководцы», заняв генеральские должности и получив соответствующие материальные блага, в своем подавляющем большинстве остановились в развитии. Уверовав, что высокие посты им достались по заслугам, они ничему учиться не желали, всячески высказывая презрение к «образованным». Чем примитивнее было мышление стратегасамородка, тем сильнее играло в нем желание самоутвердиться, унижая нижестоящих. К примеру, Жуков «академиев не кончал», зато с удовольствием бросал в лицо прибывшему в его подчинение выпускнику: «Так и знал. Что ни дурак, то выпускник академии».

Кстати, для выращивания командиров и работников штабов высшего звена управления в ноябре 1936 года была воссоздана Академия Генштаба. Однако подготовка ее питомцев страдала значительными пробелами. Во-первых, из-за того, что по-прежнему приходилось учитывать «особенности» обучаемых. Во-вторых, ввиду массовых досрочных выпусков для заполнения освободившихся вакансий. В-третьих, в годы Большого Террора были репрессированы более трех тысяч преподавателей военных учебных заведений, что привело к снижению качества обучения.

Например, одним из слушателей первого набора был зачислен без экзаменов командир 29-го кавалерийского полка 5-й кавдивизии М.И. Казаков (1901–1979), уже успевший с тремя классами церковно-приходской школы превзойти все науки в Военной академии имени Фрунзе. Любопытно, что даже став генералом армии (в 1955 г.), Михаил Ильич думал, будто Академию Генерального Штаба изобрели большевики:

«Таких учебных заведений еще не было в других армиях… Как я уже упоминал, подобных учебных заведений не было не только у нас, но и за рубежом, так что все приходилось начинать сначала, идти непроторенным путем».

Он так и умер, не узнав, что в России Академия Генштаба существовала с 1832 года, в других странах — еще раньше.

Идя «непроторенным путем», в этом учебном заведении попытались было создать кафедру стратегии, но быстро от идеи отказались в связи с полным отстрелом почти всех военных теоретиков в стране. В 1935 году была сделана попытка организовать курс лекций по стратегии в Военной академии им. Фрунзе, но и она провалилась. Заместитель начальника академии Щаденко поставил на место начальника военно-исторического факультета: «Это что еще за курс стратегии? Стратегией занимается лично товарищ Сталин, и это не наше дело»!

Первые месяцы учебы «ушли на повторение и пополнение знаний по боевой технике Красной Армии». Зимой 1936/37 года два занятия по оперативному искусству успели провести командармы Уборевич и Якир. Слушателям они показались слишком сложными и заумными:

«Многие высказывали недоумение: почему это Уборевич так осложнил оперативную обстановку и вынудил войска Западного фронта отражать контрудар мощной группировки немецких войск из Восточной Пруссии? А на занятиях, которые проводил Якир, случилось как будто и вовсе несообразное: наш мехкорпус, входивший в состав ЭРП, не сумел преодолеть сопротивление немецкой танковой дивизии. Почему?… Не все могли взять себе в толк: с какой стати руководители занятий сводили к такому неудачному финалу наступательные операции наших войск»…