Год 1943 - "переломный" - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Бешанов cтр.№ 69

15 апреля ставка приняла «окончательное решение», отдав оперативный приказ № 6. В нем указывалось, что к 28 апреля войска групп армий «Центр» и «Юг» должны быть приведены в шестидневную готовность к осуществлению операции «Цитадель». Таким образом, первоначальным сроком начала наступления было установлено 3 мая 1943 года. Для немцев, учитывая то обстоятельство, что фактор времени играл против них, принципиально важно было нанести упреждающий удар как можно раньше, до того, как потрепанные советские войска подтянут тылы, полностью восстановят боеспособность, укрепят оборонительные позиции. Изюминка состояла в том, чтобы «застигнуть противника в стадии слабости», загнать его в цейтнот, вынудить бросать в бой не закончившие пополнение танковые корпуса.

В приказе отмечалось: «Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом… В связи с этим все подготовительные мероприятия необходимо провести с величайшей тщательностью и энергией. На направлениях главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира».

Суть операции состояла в том, чтобы встречными ударами двух мощных танковых группировок из районов Орла и Белгорода окружить и уничтожить в Курском выступе основные силы Центрального и Воронежского фронтов. Для проведения «Цитадели» предполагалось привлечь три армии и одну оперативную группу. С целью быстрого взлома советской обороны — «одним ударом» — предписывалось «обеспечить максимальное массирование ударных сил на узком участке» и «создать подавляющее превосходство во всех средствах наступления». Уже к исходу четвертого дня ударные группировки Вермахта должны были встретиться восточнее Курска. В случае успеха планировалось незамедлительно начать операцию «Пантера» — удар от Курска на юго-восток с целью разгрома Юго-Западного фронта, а следом и наступление на Ленинград — «Охота на медведя».

На бумаге все выглядело гладко, бумага, она все стерпит. Но предстояло решить один немаловажный вопрос: откуда все это взять — наилучшее оружие, большое количество боеприпасов, солдатиков — и в короткие сроки? Особенно трудно восполнялись людские потери.

13 января 1943 года Гитлер — деваться некуда — вынужден был подписать приказ о тотальной мобилизации. Все мужчины в возрасте от 16 до 60 лет и женщины от 17 до 45 лет должны были зарегистрироваться для работ военного назначения. Данное мероприятие преследовало цель заменить гражданами и гражданками, занятыми полезными, но сугубо мирными делами — производством дамских зонтиков, газонокосилок, дачных домиков, учебой в университетах или свиноводством, — граждан, работающих на военных заводах и пригодных к использованию в вооруженных силах. Путем перераспределения людских ресурсов, значительного увеличения занятости женщин, позволяющей высвободить мужчин для фронта, намечалось восполнить потери Вермахта и расширить военное производство. В результате тотальной мобилизации до конца марта было взято на учет 3,1 миллиона человек (84% составили женщины). Кроме того, места немецких «пролетариев» у станков, на шахтах и в поле занимали иностранные рабочие, военнопленные и массово вывозимые с оккупированных территорий «остарбайтеры».

Начался усиленный призыв на оккупированных территориях, на фронт направлялись поляки, чехи, словаки, в лагерях вербовались бывшие военнослужащие Красной Армии.

Пришлось ради такого случая пересмотреть некоторые аспекты расовой политики. Из употребления директивно изъяли термин «недочеловек», а почти все народы «семьи единой» были признаны арийскими и принимались на службу в Вермахт и СС. Геббельс выпустил предписание, в котором запретил «прямо или косвенно» унижать представителей восточных народов и оскорблять их чувство собственного достоинства: «Нельзя изображать этих людей, которые надеются на свое освобождение с нашей помощью, животными, варварами и тому подобным и после этого ожидать, что они будут заинтересованы в победе Германии». Не случайно именно в январе 1943 года было распечатано три миллиона листовок со «Смоленским воззванием Русского комитета», подписанным генералом-предателем А.А. Власовым, призывавшим к сотрудничеству с Германией в деле свержения «клики Сталина» и борьбы с большевизмом «за построение Новой Европы». В этом обращении до сведения русского народа доводились удивительные вещи: «Германия не посягает на жизненное пространство Русского народа и его национально-политическую свободу»; Германия озабочена созданием рая в Европе, а Вермахт, «уничтожив режим террора и насилия», обеспечит русским «справедливость и защиту трудящихся от всякой эксплуатации».

До конца весны планировалось призвать в вооруженные силы 800 тысяч человек, правда, получилось — только 600 тысяч. Численность формирований «восточных войск» и «добровольцев вспомогательной службы» — все «бывший наш народ» — достигла 450 тысяч человек.

Одновременно в Германии осуществлялись меры по мобилизации военно-экономических ресурсов, перераспределению промышленных мощностей, запасов сырья, топлива, энергии в интересах военной промышленности. Свертывались многие гражданские отрасли экономики. Гитлер наконец решился частично перевести экономику на военные рельсы (многие заводы продолжали выпускать ширпотреб и работать на экспорт, который практически не сократился). Трудно поверить, но в 1942 году доля оборонной продукции составляла 26% всего промышленного производства и только в 1943-м усилиями министра вооружений Альберта Шпеера поднялась до 38%, то есть степень милитаризации экономики Германии в разгар Второй мировой войны сравнялась с военными расходами Советского Союза в годы «социалистического строительства»: в 1940 году общая доля расходов СССР на военные нужды составила 52% бюджета, на укрепление обороны уходило 26% промышленной продукции.

Мобилизация сопровождалась шумной пропагандистской кампанией под девизом: «Вставай, народ, да грянет буря!» Закрывались модные магазины, ночные клубы, ювелирные лавки, культурные учреждения. Перестали выходить гламурные журналы. Были запрещены спортивные зрелища и всяческая «роскошная жизнь». С Бранденбургских ворот торжественно демонтировали и отправили на переплавку медные барельефы.

«Мы обязуемся делать в наших жизнях и труде все, что нужно для победы, — вещал доктор Геббельс. — Фюрер ждет от нас таких свершений, которые затмят все, что было до сих пор. Мы хотим быть на высоте его требований. Мы гордимся им, а он должен иметь возможность гордиться нами. Только в период больших кризисов и потрясений национальной жизни показывают себя в деле истинные мужчины, а также и истинные женщины… Нация готова ко всему. Фюрер приказал, мы следуем за ним. В этот час национального осмысления и внутреннего подъема мы еще вернее и нерушимее будем верить в победу». Но в целом тяготы «тотальной войны» по-немецки не слишком впечатляют советского человека. Что для немца «тотальная война», для советского человека — мирные будни и ударный труд.

В идеологической борьбе на руку Геббельсу играли заявления, прозвучавшие в Касабланке.

14 января 1943 года в Марокко открылась англо-американская конференция, на которой обсуждались вопросы будущей совместной стратегии, конкретно: «Как победить в войне?» Делегации возглавляли президент США Франклин Делано Рузвельт и британский премьер-министр Уинстон Черчилль. Сталин, сославшись на сильную занятость, приехать отказался, но в своем письменном послании выразил уверенность, что объединенные силы Великобритании и Соединенных Штатов не позднее весны откроют второй фронт в Европе.