Год 1943 - "переломный" - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Бешанов cтр.№ 33

Из 108 тысяч «сталинградских немцев» домой вернулись 6 тысяч. Что касается итальянцев, то их выпустили чуть больше 21 тысячи — все, что осталось. Последнего «итала» случайно обнаружили в киевском дурдоме в 1956 году.

Манштейн ясно видел, что после крушения фронта, обороняемого итальянской и венгерской армиями, и ввиду недостатка резервов, единственным способом предотвратить окружение групп армий «А» и «Дон» является экстренная переброска крупных сил, конкретно 4-й танковой армии, из района южнее Дона на среднее течение Донца. Однако германское Главное командование этого мнения не разделяло, Гитлер никак не желал отказываться от Кавказа. Решение о переброске сил с востока на запад затягивалось, а Манштейн с тревогой представлял себе дальнейшее развитие событий, рассматривая карту, — красные стрелы ударных советских группировок, подкрепленных высвободившимися войсками Донского фронта, нацеленные на днепровские переправы и побережье Азовского моря.

Наконец, Гитлер понял, хочешь не хочешь, а с майкопской нефтью придется расстаться. Манштейн предлагал не мелочиться и, если не будет найден способ закрыть брешь, возникшую между Воронежем и Ворошиловградом, заодно оставить и Донбасс. Но это было бы уже слишком, Гитлер «стоял на точке зрения, что он ни в коем случае не может обойтись без Донбасса в военно-экономическом отношении».

24 января 1943 года фюрер принял окончательное решение о выводе 1-й танковой армии с Северного Кавказа через Ростов для усиления группы армий «Дон». 17-й армии надлежало отступить на Таманский полуостров, закрепиться и в ожидании лучших времен отвлекать на себя как можно больше советских сил. Было также принято решение о сокращении всей линии Восточного фронта и выводе сил с Ржевско-Вяземского и Демянского плацдармов. 27 января 1-я танковая армия была подчинена командованию группы армий «Дон», которое немедленно принялось готовиться к переброске уходивших через Ростов дивизий на Средний Донец (но и здесь следствием колебаний Гитлера стало решение оставить на Кубани в составе группы «А» 13-ю танковую и 50-ю пехотную дивизии). Задача прикрытия ростовской переправы по-прежнему возлагалась на генерала Гота. 29 января штаб Манштейна из Таганрога переместился в Сталине (так до 1961 года назывался город Донецк — центр Сталинской области); Еще через два дня фельдмаршал направил телеграмму в ОКХ, в которой еще раз изложил свою точку зрения по вопросу о возможности удержания Донбасса: «Основной предпосылкой этого я считал своевременный удар со стороны Харькова и нанесение противнику поражения северо-восточнее Харькова еще до начала распутицы. Если это окажется невозможным, то Донецкий бассейн придется оставить… Дни с конца января, если не считать мероприятий, которые предпринимала группа армий в своей полосе и которые имели целью быструю переброску 1-й танковой армии на Средний Донец, были заполнены спором между группой армий и ОКХ о дальнейшем ведении операций в целом».

Между тем мрачные прогнозы сбывались, советский натиск не ослабевал.

Завершение операции «Кольцо»

22 января начался завершающий этап операции «Кольцо». На этот раз главный удар наносила армия Чистякова, войска которой за четверо суток, с ожесточенными боями продвинувшись на 10–15 километров, заняли Гумрак и ликвидировали последний немецкий аэродром. Воздушный мост рухнул. Снабжение 6-й армии стало целиком и полностью осуществляться посредством вслепую сбрасываемых на парашютах контейнеров. Их содержимое — колбаса, тушенка, шерстяные носки, теплая обувь — весьма ценилось советскими бойцами, палившими по такому случаю из трофейных ракетниц.

Фронт вплотную приблизился к черте города, где скопилось более 100 тысяч солдат Вермахта. 24 января впавший в депрессию Паулюс доложил по команде, что силы армии иссякли: «Основания для выполнения боевой задачи и удержания Сталинграда больше нет. Русские уже теперь осуществляют прорывы в разных пунктах фронта, так как целые участки оголены ввиду гибели людей. Героизм командиров и солдат не сломлен, несмотря ни на что». Командующий просил предоставить ему теперь свободу действий как в отношении попытки пробиться на юго-запад оставшимися силами, так и «в смысле прекращения борьбы». Ответная телеграмма за подписью Гитлера гласила: «Капитуляция исключена. 6-я армия выполняет свою историческую задачу тем, что благодаря ее упорному сопротивлению до последнего становится возможным образование нового фронта и оттягивание армейской группировки с Кавказа».

С 25 января штаб 6-й армии находился в Сталинграде в подвале здания универмага. Своим генералам, задававшим вопрос «какой смысл бороться дольше и не следует ли положить этому конец», Паулюс продолжал твердить: «Важен каждый день, выдержанный нами, чтобы выиграть время для создания нового фронта… Поэтому весь ход войны решающим образом зависит от нашего поведения под Сталинградом».

Утром 26 января соединения 21-й армии, расколов котел надвое, встретились в районе поселка Красный Октябрь и Мамаева кургана с частями 13-й стрелковой дивизии 62-й армии. Немецкие войска были расчленены на южную группу — в центральной части города (остатки девяти дивизий под номинальным командованием Паулюса) и северную — в районе заводов «Баррикады» и тракторный (остатки двенадцати дивизий во главе с командиром 11-го армейского корпуса генералом Штрекером). С 27 января начались бои по ликвидации противника, который «даже и в таких условиях продолжал упорно сопротивляться». Завязались уличные бои, советская артиллерия, за исключением полковой, получила приказание прекратить огонь по южной части Сталинграда, поскольку стрельба стала опасной для своих же войск. В ночь на 29 января соединения 64-й армии генерала М.С. Шумилова преодолели реку Царица и вышли в центр города.

30 января в Третьем рейхе отмечали десятую годовщину со дня назначения Гитлера канцлером Германии. По этому случаю четырем генералам, в их числе Фридриху Паулюсу, было присвоено звание фельдмаршала. Командующий 6-й армией узнал эту новость утром следующего дня. Жест фюрера Паулюс абсолютно верно расценил как приглашение в «клуб самоубийц», но стреляться не стал: «Он думает, что я пущу себе пулю в лоб, но я не собираюсь оказывать ему эту любезность». Буквально через три часа в двери штаба 6-й армии «постучались» бойцы 38-й мотострелковой бригады полковника Бурмакова. Воскресным днем 31 января 1943 года в советский плен сдался первый немецкий фельдмаршал, один из главных авторов плана «Барбаросса». Южная группировка прекратила сопротивление и выбросила белые флаги.

Советское правительство немедленно опубликовало специальное коммюнике, в котором сообщалось о капитуляции и приводились фамилии всех старших офицеров.

Между тем северная группа не сложила оружия, и ее пришлось добивать. «Всю ночь работали артиллеристы, — пишет генерал Батов. — Местами они ставили орудия почти вплотную. Пушки стояли в две линии. Вторая линия — в виде яруса. 1 февраля на НП было необычное оживление. Наблюдательный пункт армии оборудован в основании насыпи окружной железной дороги. Стереотрубы выведены между шпал. Прибыли Рокоссовский, Воронов, Телегин, Казаков. Все хотели видеть могучую работу артиллерии: только в 214-й восемь артполков усиления, свыше сотни орудий стояли на прямой наводке. И вот вся эта мощь загрохотала. После трех-пяти минут из блиндажей, из подвалов, из-под танков начали выскакивать, выползать немцы. Одни бежали, другие становились на колени, обезумев, вздымали к небу руки. Некоторые бросались обратно в укрытия, скрывались среди столбов дыма и взвихренного камня и снова выскакивали… Всего 15 минут продолжалась эта неистовая артподготовка. Началась атака. Но в Спартановке уже никто не оказывал организованного сопротивления».