Год 1942 - "учебный" - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Бешанов cтр.№ 132

Развязав себе руки на южном фланге, немцы начали перебрасывать оттуда части к Мамаеву кургану и севернее.

Для восстановления снабжения «чуйковцев» срочно организовывались новые пристани и водные коммуникации: первая — в районе Верхняя Ахтуба, вторая — в районе Скурди, третья — в районе Тумак. Отсюда на кораблях и судах Волжской флотилии и на лодках грузы переправлялись к пристаням у завода «Красный Октябрь» и у поселка Спартановка. От завода «Баррикады» на остров Зайцевский был наведен пешеходный мост на железных бочках, а между островом и левым берегом Волги действовала лодочная переправа. Стрелковые бригады, действовавшие у реки Царица, снабжались самостоятельно через остров Голодный. Всего за время обороны на правый берег было перевезено около 100 тысяч солдат и офицеров, 11 429 тонн грузов, 1975 ящиков с минами, 404 автомашины и др.

К вечеру 24 сентября бои в центре города стали стихать, первый кризис был 62-й армией преодолен.

«Начавшийся в середине сентября период боев за Сталинградский Промышленный район, — пишет Ганс Дерр, — можно назвать позиционной, или «крепостной», войной. Время для проведения крупных операций миновало, из просторов степей война перешла на изрезанные оврагами приволжские высоты с перелесками и балками, в фабричный район Сталинграда, расположенный на неровной, изрытой, пересеченной местности, застроенной зданиями из железа, бетона и камня. Километр, как мера длины, был заменен метром, карта Генерального штаба — планом города.

За каждый дом, цех, водонапорную башню, железнодорожную насыпь, стену, подвал и, наконец, за каждую кучу развалин велась ожесточенная борьба, которая не имела себе равных даже в период Первой мировой войны с ее гигантским расходом боеприпасов. Расстояние между нашими войсками и противником было предельно малым. Несмотря на массированные действия авиации и артиллерии, выйти из района ближнего боя было невозможно. Русские превосходили немцев в отношении использования местности и маскировки и были опытнее в баррикадных боях за отдельные дома; они заняли прочную оборону… позиционная война нагрянула неожиданно для немецких войск, потери в людях и технике были несоизмеримы с успехами, которые исчислялись квадратными метрами захваченной местности».

Насчет опыта немецкий генерал загнул, откуда у Красной Армии мог взяться опыт баррикадных боев? Мы и окопы-то рыть не умели и города до этого момента никогда не обороняли.

Городские постройки дробили боевые порядки наступавших германских дивизий и направляли их силы вдоль улиц. Советские подразделения удерживали особо прочные здания, создавали в них опорные пункты с немногочисленными гарнизонами, способными в случае окружения вести круговую оборону. Во время артиллерийской и авиационной подготовки противника «чуйковцы» вплотную подбирались к его позициям, сознательно идя на самый ближний бой. Защитники города первыми в Красной Армии освоили методы оборонительных действий: научились пропускать над собой немецкие танки — под огонь противотанковой артиллерии и бронебойщиков, отсекать огнем пехоту, укреплять рубежи, использовать инженерные заграждения, массово применять снайперов, маскироваться, скрытно маневрировать и внезапно контратаковать. По наблюдению Исакова: «Здесь впервые за войну бойцы стали надевать каски: при обстреле кирпичи, падавшие с верхних этажей, наносили тяжелые увечья, а то и убивали».

Обстановка в Сталинграде сложилась так, что красноармейцы получили своеобразную, не виданную ранее свободу, оставшись без «видных полководцев», которые укатили за Волгу. Самым большим начальником был комбат, который сражался и умирал рядом. Были еще настоящие фронтовые комдивы, которым приходилось ежеминутно самим рисковать жизнью и принимать самостоятельные решения. Солдаты понимали обстановку и верили своим командирам — это очень важно!

Генерал Еременко в обороне Сталинграда, по большому счету, играл роль начальника тыла, обеспечивавшего снабжение 62-й армии, и делал это хорошо. Сражение вел Чуйков и «чуйковцы». Командарм, правда, как и большинство сталинских выдвиженцев, по воспоминаниям генерала Ласкина, был крут, ценил «настоящих вояк» и недолюбливал «штабных», в отношении своих офицеров «бывал несправедлив». Этот дипломатический язык переводится просто: Чуйков мог запросто под горячую руку выбить зубы начальнику штаба какой-нибудь дивизии за не понравившийся ему доклад. И, конечно, «он был беспощаден с паникерами и трусами».

Севернее города Жуков, Гордов, Москаленко, Малиновский бессмысленным необученным стадом (новобранцы проходили 12-дневную подготовку!) гнали на бойню десятки тысяч солдат и не продвинулись ни на шаг. В Сталинграде в условиях уличных боев, ежедневных схваток небольших групп, индивидуальных поединков значение приобрели индивидуальные качества каждого бойца, его желание выжить и победить. Причем даже в этих невероятно трудных условиях шансов выжить и смысла было больше, чем в жуковских атаках. Вот тогда и проявились настоящие природные качества русского солдата, а не только бесконечная терпеливость и способность «стойко переносить все тяготы и лишения военной службы».

«Требовалось постоянно придумывать что-то новое, — вспоминает Крылов. — И этим занимались в армии увлеченно, даже с азартом, множество людей — от старших командиров и штабистов до рядовых солдат. У людей обострялось чувство личной ответственности за результат боя, развивалась инициатива, способность дерзать, бойцы научились мыслить по-командирски». Об этом же пишет полковник Исаков: «Каждая атака требовала своего решения и мало чем походила на предыдущие. Естественно, в таких своеобразных условиях неизмеримо возросла роль командиров отделений, командиров взводов и рот. Нередко им приходилось действовать самостоятельно, иногда даже в отрыве от других подразделений. Поэтому все большее значение приобретали инициатива, сообразительность и находчивость». Широкое распространение получило снайперское движение. Такие «знатные стрелки», как Зайцев, Чехов, Ильин, Пассар, стали в Сталинграде «культовыми фигурами».

Думается, что сержант Я.Ф. Павлов, старший лейтенант И.И. Наумов или командир 3-го батальона 42-го гвардейского стрелкового полка капитан А.Е. Жуков нанесли войскам Паулюса куда больший ущерб, чем сановный однофамилец последнего, при гораздо меньших «затратах».

О буквально преображении бойцов в сталинградских условиях вспоминает и Виктор Некрасов: «Подкрепления бывали порой просто жалкими. Через реку переправляли — с большим трудом, — скажем, двадцать новых солдат. Это были либо пожилые люди лет 50–55, либо 18- или 19-летние юнцы. Они стояли на берегу, дрожа от холода и страха. Им выдавали теплую одежду и отправляли на передовую. К тому времени, когда новички туда добирались, немецкие снаряды успевали уничтожить пятерых или десятерых из двадцати — ведь над Волгой и над нашими позициями постоянно висели немецкие осветительные ракеты, так что полной темноты никогда не было. Но что поразительно — те из новобранцев, которые все же добирались до передовой, очень быстро становились на редкость закаленными солдатами — настоящими фронтовиками!…битва за Сталинград была торжеством и величайшей славой русской пехоты».

Рождалась тактика ведения современного уличного боя: наряду со взводами и отделениями появились новые тактические единицы — малые по численности, но мобильные и мощные штурмовые группы, вооруженные автоматическим оружием, ножами, гранатами, толовыми зарядами, огнеметами и ампулометами. За ними следовали группы закрепления со станковыми пулеметами, легкими минометами, минами и противотанковыми ружьями: «Никаких штатных штурмовых подразделений мы не создавали. Вопрос был поставлен так: уметь штурмовать должен каждый!» (Справедливости ради уточним: немцы первыми начали действовать небольшими штурмовыми группами, ведь они же их и придумали еще в 1918 году.)