Танковый погром 1941 года - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Бешанов cтр.№ 104

Фронтовые генералы, напротив, отлично понимали, что добиться успеха в новой наступательной операции будет трудно, ее провал был весьма вероятен. Однако прекращение наступления и переход к обороне с целью переждать зиму и продолжить наступление только весной 1942 года требовали признания, что как первоначальная концепция восточной кампании, так и стратегические планы Гитлера, попросту говоря, провалились. Такое признание подрывало политический престиж Германии и было чревато внутригосударственными и внешнеполитическими осложнениями. Поэтому немецкое Верховное командование при оценке обстановки обращало внимание прежде всего на положительные факторы, которые ему казались решающими для продолжения наступления. Тот факт, что русские прикрывали образовавшиеся на фронте бреши отрядами ополчения, а не регулярными войсками, только усиливал представление немцев о том, что противник выдохся и что война на Востоке может быть закончена в ближайшем будущем.

На совещании командующих группами армий, состоявшемся 13 ноября в Орше, Гитлер категорически потребовал любой ценой взять Москву. Его поддержали главнокомандующий сухопутными силами Браухич, начальник Генерального штаба Гальдер, командующий группой армий «Центр» фон Бок и другие. Наступление намечалось возобновить в середине ноября.

В то время как Немецкий Генеральный штаб считал, что советские резервы уже в основном использованы и у Сталина нет больше сил для создания нового рубежа обороны, советское командование уже в конце сентября начало переброску дивизий из восточных областей СССР на запад. В стране, согласно постановлению ГКО, с 1 октября 1941 года было введено обязательное военное обучение всех граждан мужского пола в возрасте от 16 до 50 лет: «…каждый гражданин Союза ССР, способный носить оружие, должен быть обучен военному делу, чтобы быть подготовленным с оружием в руках защищать свою Родину». Впрочем, годными к воинской службе признавались и 70-летние, а уж гражданки женского пола воевали целыми полками, в том числе в танковых войсках и морской пехоте.

Еще совсем недавно Молотов разъяснял депутатам Верховного Совета СССР, что гитлеризм — это идеология немецкого народа, а война с гитлеризмом — бессмысленное понятие: «Идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологическую систему, можно признавать или отрицать, это дело политических взглядов. Но любой человек поймет, что идеологию нельзя уничтожить силой, нельзя покончить с нею войной. Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за «уничтожение гитлеризма…».

Теперь положение изменилось, война была объявлена Отечественной. Целью этой всенародной войны было не только ликвидация опасности, нависшей над Советским Союзом, но и помощь всем народам Европы, «стонущим под германским игом», до полного уничтожения носителей чуждой «идеологической системы». Гитлер своими расовыми завихрениями сам инициировал этот процесс и способствовал сплочению советского народа для отпора захватчикам.

«После того как разразилась война против Советского Союза, Гитлер стремился придать ей характер крестового похода всей Европы против большевизма как смертельной опасности, угрожающей самому существованию Запада» (Типпельскирх «История Второй мировой войны»).

Однако реалии насаждаемого на оккупированных территориях «нового порядка» оттолкнули многих из тех, кто готов был сотрудничать с немцами ради борьбы с большевизмом. Гитлер не собирался признавать партнерами ни прибалтийские, ни украинское, ни русское антисоветские правительства. У покоренных народов было одно право: обслуживать интересы германской нации.

Освобожденные от «химеры совести» эсэсовцы расстреливали политруков, коммунистов и активистов (согласно приказу «О комиссарах»), военнопленных (и на это были специальные указания), евреев и цыган (по науке в соответствии с расовой теорией), мусульман (не разобрались поначалу, что обрезание практикуют не только иудеи) и просто мирное население (почему бы победоносному арийцу не пострелять в недочеловеков).

Действия германской службы безопасности, проводившей политику террора и массовых расстрелов и таким образом «воспитывавшей у населения уважение к немцам», лишь усиливали сопротивление оккупантам. Этот козырь широко использовала советская пропаганда. Сообщения о зверствах захватчиков звучали по советскому радио ежедневно:

«В деревне Милютино немцы арестовали 24 колхозника и увезли в соседнее село. Среди арестованных находилась 13-летняя Анастасия Давыдова. Бросив крестьян в темный сарай, фашисты стали пытать их, требуя сведений о партизанах. Все молчали. Тогда немцы вывели из сарая девочку и спросили, в каком направлении угнан колхозный скот. Юная патриотка отказалась отвечать. Фашистские мерзавцы изнасиловали девочку и затем расстреляли» (Вечернее сообщение от 14 сентября).

«О чудовищных зверствах гитлеровцев сообщил житель города Луги Алексей Петрович Орехов, бежавший из фашистского плена. «Как только гитлеровские бандиты вступили в город, — говорит тов. Орехов, — начались расстрелы мирного населения. В первый же день все оставшиеся жители города были согнаны в городской сад. В присутствии десятков людей солдаты стали строить виселицу. Офицер, руководивший работами, издевательски «разъяснил» окружающим, что пропускная способность этого сооружения очень велика. Первым был повешен начальник лесопункта Михаил Орехов. Затем немцы казнили еще несколько человек. Фашистские изверги строго запретили снимать трупы казненных. Через несколько дней в город приехал начальник отделения гестапо. Он организовал застенок, в котором пытал свои жертвы. В первый же вечер фашисты поймали на улице 8 девушек и изнасиловали их. Во всех домах происходили повальные грабежи» (вечернее сообщение от 15 сентября).

«Группа советских граждан, бежавших из захваченного немцами города Чернигова, рассказывает о терроре и зверствах фашистских оккупантов. Пьяные толпы немецких солдат вламывались в дома, убивали стариков, женщин и детей. Рабочий Н.Д. Костко сообщил: «Через час после вступления немцев в город солдаты вламывались в дома и вытаскивали все, что можно унести. В первый же день к центру города немцы согнали прикладами 35 жителей Чернигова и предложили им перед микрофоном приветствовать немецкие части. Жители отказались участвовать в этой гнусной инсценировке. Тогда их всех расстреляли из пулемета» (вечернее сообщение от 16 сентября).

Ненависть к фашизму культивировалась буквально на физиологическом уровне:

«Курица не птица, фашист не человек»;

«Фашиста тоска берет, если человека не убьет»;

«К фашистам одно лишь презрение — противны до омерзения»;

«От фашистских гадов веет смрадом»;

«На фашисте навоза — два воза»;

«У фашиста морда не мыта, что свиное корыто»;

«Фашист — поганая вошь, скорее фашиста уничтожь».

Столкновение двух идеологий придавало войне почти «религиозный» характер, сделало ее невиданно жестокой и бескомпромиссной. И здесь, по сравнению со Сталиным, европейский людоед Гитлер был просто инфантильным подростком.

Ввиду ограниченности времени, оставшегося до наступления зимы, особо сложных перегруппировок немцы не планировали. «Оперативных трюков больше делать нельзя. Перегруппировка войск невозможна. Возможны лишь целеустремленные тактические действия, сообразующиеся с обстановкой», — так записал Гальдер мнение Бока в своем дневнике. То есть немцы собирались возобновить наступление в прежней группировке, что противоречило всем правилам военного искусства, но другого выхода не было. Направления германских ударов были все более очевидными для советского командования, вследствие этого преимущество немцев в маневре полностью обесценивалось.