Потерпевшие победу. Немцы в Корсуньском "котле" - читать онлайн книгу. Автор: Гельмут Фогель cтр.№ 43

В Сталинграде в плен попало большое число высокопоставленных немецких офицеров, и некоторых из них удалось убедить пойти на сотрудничество с врагом. Первым признаком их деятельности в Корсуне была коробка от противогаза, найденная немецкими солдатами в ходе контратаки местного значения. В ней находилось письмо от генерала Корфеса, который командовал 76-й пехотной дивизией, когда она была уничтожена в Сталинграде. За этой находкой скоро последовали агитационные снаряды советских пушек, содержавшие призыв к сдаче от имени комитета «Свободная Германия», в состав которого входили немецкие офицеры, плененные в Сталинграде. До сих пор усилия пропагандистов были незначительными, но вскоре немцы столкнулись с новыми попытками убедить их в тщетности сопротивления.

В любом случае окружение само по себе было очевидной опасностью для немцев, и в сложившемся положении были приняты серьезные меры предосторожности. Мейзер получил приказ собрать дневники, письма и деньги и сжечь их, удостоверившись, что все полностью уничтожено. Он порадовался, что успел отправить свой собственный дневник домой до того, как стало поздно, но все же сохранил маленькую записную книжку, чтобы записать хотя бы что-то о том, что произойдет в следующие дни. На самом деле вести подобные записи в окружении было запрещено, но Мейзер пренебрег запретом. Вместо этого он с особой энергией собирал деньги и в конце концов имел на руках более 60 000 рейхсмарок. Впечатляющая сумма, бесполезная в окружении, была надлежащим образом сожжена.

Из-за того, что в дивизионе, в состав которого входил Мейзер, не осталось боеприпасов к гаубицам, его наименование было изменено с 4-го дивизиона 389-го артиллерийского полка на боевую группу Штельцнера, по имени командира дивизиона майора Штельцнера. Отсутствие боеприпасов означало, что значительную часть личного состава собрали в пехотные подразделения, а оставшиеся солдаты получили задание охранять и обслуживать гаубицы.

Поскольку к рядовым солдатам окруженных войск просачивалось совсем мало информации, господствовали сплетни и фантастические домыслы. Солдаты надеялись, что будут предприняты попытки прорвать кольцо окружения снаружи, но данных о том, как с этим обстояло дело, практически не поступало. Некоторые товарищи Мейзера предлагали лейтенанту Сораевски пробиваться самим навстречу войскам, идущим на помощь окруженным с юга.

Сораевски отверг их предложения, заявив, что такие попытки не имеют шансов на успех и лишь ухудшат положение окруженных войск.

Контрнаступление фон Формана продолжается

Оттепель продолжалась, и земля раскисала все больше, и это замедляло все запланированные действия. Лиеб настаивал на том, чтобы атаковать Квитки 3 февраля, но сначала ему пришлось доложить, что атака откладывается по крайней мере до 13:00, затем пришлось отложить ее до следующего дня. Перегруппировка сил потребовала гораздо больше времени, чем предполагалось изначально.

Естественно, атаку было бы проще начать, если бы войска уже были на исходных позициях, но в этом случае задача была отнюдь не легкой. На севере 27-я армия продолжала расширять захваченный 2 февраля плацдарм, достигнув Копиеватого и Мартыновки. Затягивались и бои за сахарную фабрику между Ольшаной и Вербовкой. И все-таки немцы сумели удержать Ольшану и коридор к основной части группы Штеммермана, но их позиции оставались открытыми для ударов противника, особенно с учетом того, что советским войскам удалось войти в Вербовку.

Воздушное снабжение окруженных сил продолжалось, как и попытки советских истребителей сбивать медленные транспортные самолеты немцев. Ефрейтор Гротйохан 3 февраля летал сопровождающим в транспортном самолете из Умани в Корсунь. Первый полет прошел хорошо. Самолет приземлился в Корсуне, выгрузил груз, взял на борт раненых и благополучно вернулся в Умань. Скоро он снова был загружен и вылетел в Корсунь. На этот раз появились советские истребители, но немецкий пилот ускользнул от них и успешно сел на аэродроме Корсуня. Гротйохана направили помочь в ремонте другого самолета, но в густой грязи добраться до него было непросто. Гротйохан вспоминал, как по пути на другой край аэродрома при каждом шаге ему приходилось выдергивать ботинки из липкой грязи. Когда он почти дошел до цели, аэродром с бреющего полета атаковал советский штурмовик Ил-2. На плоском летном поле негде было укрыться от многочисленных мелких бомб. Многие из них не разрывались, и Гротйохан остался невредимым. Когда штурмовики исчезли, он вернулся к своему самолету и обнаружил, что экипаж насчитал в нем 80 пробоин от пулеметного огня. Левое колесо шасси было прострелено, а в Корсуне не оказалось сменного колеса. Ничего не оставалось, как ожидать, когда новое колесо доставят по воздуху.

Гротйохану и остальным членам экипажа предложили провести ночь в госпитале, где их накормили и выдали соломенные тюфяки для сна. Все они прекрасно выспались, кроме фельдфебеля, который провел ночь в охоте на вшей. Утром он заявил о 96 убитых. Гротйохану и его товарищам пришлось прождать еще сутки, пока новое колесо наконец не доставили. Грязь очень затрудняла работу по замене колеса, но нелетная погода защитила их от ударов советской авиации на то время, пока они ремонтировали самолет. Наконец все было готово к возвращению в Умань, и экипаж с облегчением вылетел и благополучно вернулся на свою основную базу.

3 февраля части фон Формана начали атаки с плацдарма в Искренном, но наверстать упущенное из-за задержки с рухнувшим мостом оказалось нелегко. Температура держалась около 5 °C, и оттепель продолжалась, но небо было относительно чистым. Грязь не слишком мешала самолетам взлетать, и когда немцы обнаружили сосредоточение советских войск у плацдарма, по ним начали наносить удары с воздуха.

Ротмистров решил продолжить прощупывающие атаки на восточном фланге немецкого выступа в Искренном. Используя пехоту 49-го стрелкового корпуса и танки 29-го танкового корпуса, Красная армия беспокоила 11-ю танковую дивизию. Интенсивность боевых действий была низкой, и фон Форман понял, что лучше будет подождать с решительными действиями до 4 февраля, чтобы начать наступление одновременно с III танковым корпусом. 24-я танковая дивизия сосредотачивалась в Ямполе, примерно в 30 километрах южнее Звенигородки, и могла приступить к выполнению поставленных фон Форманом задач 4 февраля, что давало ему в руки серьезный козырь. На самом деле без 24-й дивизии его задача, вероятно, была бы невыполнима. До сих пор атаки частей фон Формана были весьма слабыми, но тем временем более мощные контратаки подготавливались западнее, на участке 1-й танковой армии.

Подготовка к операции «Ванда»

Первой существенной боевой частью 1-й танковой армии, направленной на исходные позиции для попытки прорыва к окруженной группировке, стала 17-я танковая дивизия. Решение было принято 28 января, и ожидалось, что дивизия будет готова к выполнению задачи в районе расположения VII армейского корпуса утром 31 января. За ней должны были последовать 16-я танковая дивизия, 1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и тяжелый танковый полк Беке [156] . Эти части следовало высвободить в течение ночи на 1 февраля, чтобы они смогли быть готовы к наступлению 3 февраля.