Серая гора - читать онлайн книгу. Автор: Джон Гришэм cтр.№ 61

Трагическая смерть известного адвоката, свободный доступ на службу, возбуждение, охватившее маленький городок, и скучный нерабочий день — все эти факторы привели к тому, что в церкви к четырем часам дня, когда преподобный Кондри поднялся на кафедру, народу было битком. Он прочел молитву, потом уселся на свое место, и после этого хор пропел первые несколько строк заупокойной мессы. Затем преподобный снова поднялся — произнес несколько слов из Священного Писания, высказал свои печальные мысли по поводу произошедшего. Право первой произнести надгробную речь было предоставлено Мэтги. С трудом сдерживая эмоции, она говорила о своем племяннике, плакала, но продолжала говорить, и время от времени все присутствующие плакали вместе с ней. А потом Мэтти принялась рассказывать историю о том, как Донован нашел мертвое тело своей матери, ее дорогой сестры Розы, и тут голос ее дрогнул, сорвался, и она молчала несколько секунд. Потом взяла себя в руки и продолжила. Саманта сидела в пяти рядах от нее, между Барб и Аннет, все три женщины сжимали в руках платки и вытирали слезы, бегущие по щекам. Все три думали об одном: продолжай, Мэтги, ты сможешь. Никто здесь никуда не спешит, так что выскажи все, что хотела. Это единственная заупокойная служба по Доновану, другой не будет, и никто тебя не подгоняет. Закрытый гроб, заваленный цветами, поместили у подножия кафедры. Аннет шепнула Саманте, что в здешних краях принято проводить заупокойную мессу с открытым гробом, чтобы все скорбящие могли видеть покойного, пока о нем говорят только самое хорошее. Это старый обычай, и его целью всегда было подчеркнуть драматизм происходящего. Аннет сказала, что Донована вроде бы поначалу собирались кремировать. Саманта призналась, что ей об этих планах ничего не известно. К счастью, Джуди хватило здравого смысла не вмешиваться. Они с дочерью сидели в первом ряду, всего в нескольких футах от фоба. Как и говорили, она оказалась настоящей красавицей — стройной брюнеткой с такими же темными, как у Донована, глазами. Их дочери Хейли было всего шесть, и она очень тяжело восприняла расставание родителей. А теперь была потрясена смертью отца — крепко обнимала мать и плакала, не переставая. Машина Саманты была припаркована у северного входа. Ей не терпелось уехать из Брэйди домой, в округ Колумбия, где мать обещала приготовить угощение из суши и запастись бутылкой превосходного шабли. Завтра, в День благодарения, они постараются выспаться, а затем пойдут на ленч в афганский ресторанчик, где подавали кебаб и где на праздники всегда было полно народу — наверное, многим американцам надоела индейка или же они просто хотели отдохнуть от семьи. В конце Мэтти не устояла под наплывом эмоций, извинилась сдавленным голосом и села. Снова запел хор. Последовало еще несколько замечаний преподобного Кондри, почерпнутых им у апостола Павла, затем длинная прощальная речь, произнесенная близким другом Донована, знавшим его еще с начальной школы. Примерно через час слезы у всех иссякли, и люди стали подниматься со скамей. Преподобный Кондри благословил скорбящих, и они начали расходиться. Большинство собрались за зданием церкви, столпились у вырытой могилы и фоба, стоящего рядом под пурпурным похоронным шатром. На этот раз отец Кондри был краток — произнес всего одну молитву. Когда фоб начали опускать в могилу, Саманта принялась потихоньку выбираться из толпы. Она знала, что каждый должен теперь подойти к скорбящей семье и сказать несколько слов утешения, но с Саманты было достаточно. Хватит всех этих местных обычаев. Она по горло сыта Брэйди. Она устала от братьев Грей, всех их драм и тянущегося за ними шлейфа тайн. Бак «форда» заправлен под завязку, в желудке пусто, но она тронулась в путь, надеясь, что если будет ехать без остановок, то за пять часов доберется до квартиры матери в центре Вашингтона. И добралась. Вышла из машины и несколько минут стояла рядом на тротуаре, впитывая краски, звуки, шум движения и близость прохожих, живших неподалеку друг от друга. Вот он, ее мир. Она страшно соскучилась по Сохо и заразительной энергетике большого города. Карен уже расхаживала по квартире в пижаме. Саманта быстро распаковала сумку и переоделась. Часа два они просидели на мягком диване с подушками, ели, пили вино, болтали, смеялись — и все это одновременно. Фонд, собиравшийся субсидировать дело о мошенничестве и подмене улик со стороны «Лоунрок коул» и «Каспер, Слейт», уже отозвал перечисленные средства. Сделка отменялась: ведь Донован подавал иск в одиночку, пообещав, что вскоре к нему присоединится целая команда первоклассных юристов, теперь же, после его смерти, все его сторонники разбежались, и дело застыло на мертвой точке. Маршал Кофер был весьма этим огорчен. Ведь процесс обещал быть просто «грандиозным», и сам бы он, не задумываясь, нанес бы первый удар, если б только мог. Но он не собирался сдаваться. Рассказал Саманте, что проконсультировался по этому делу с самым широким кругом известных ему юристов из разных штатов и теперь уверен, что сможет собрать отличную команду, под которую охотно даст деньги какой-нибудь другой инвестиционный фонд. Мало того, он собирался и сам вложить средства и принять самое активное участие в судебном процессе. Он уже представлял себя тренером на боковой линии, отдающим команды защитнику. Они пообедали вместе на следующий день после Дня благодарения. Саманте не хотелось говорить о процессах, Доноване, деле Райзера, «Лоунрок коул» и всем прочем, имеющем отношение к Брэйди, Виргинии и Аппалачам. Но, ковыряясь в салате, она вдруг поняла, что рада существованию этого дела. Ведь без него им с отцом и поговорить было бы особенно не о чем. А эту тему они могли обсуждать часами. Говорил Маршал тихо, то и дело озираясь украдкой, словно в ресторане было полно шпионов.

— У меня есть источник в Национальном совете по безопасности на транспорте, — сказал он с самодовольной улыбкой, которая всегда появлялась, когда ему удавалось что-то раскопать. — Донован не посылал сигнала бедствия. Он летел на высоте семи тысяч футов, в ясную тихую погоду, ничто не предвещало несчастья, а потом вдруг просто пропал с радаров. Если б возникли проблемы с мотором, у него было бы достаточно времени, чтоб сообщить об этом и указать свое точное местоположение. Но ничего этого не случилось.

— Может, он просто запаниковал? — предположила Саманта.

— Уверен, что запаниковал. Ведь самолет начал падать. Черт, да тут каждый запаникует.

— А можно определить, использовал ли он автопилот?

— Нет, в таких маленьких самолетах черные ящики не устанавливают, а потому никаких данных о том, что произошло на борту, не остается. А почему ты спросила об автопилоте?

— Потому что как-то раз, когда мы летели вместе, он обмолвился, что может и вздремнуть за штурвалом. От шума мотора клонит ко сну. И тогда он просто переключается на автопилот и может немного поспать. Не знаю, не уверена, как ты это воспримешь, но, может, он заснул и нажал какую-то не ту кнопку? Такое возможно?

— Возможны миллионы самых разных вещей, Саманта, и лично мне эта твоя теория нравится больше, нежели всякие там сценарии заговоров и покушений. Как-то с трудом верится, что самолет заранее и намеренно повредили. Потому как это чистой воды убийство и слишком рискованно для плохих парней, с которыми он воевал. «Лоунрок коул», «Крулл майнинг», «Каспер, Слейт» — все они, конечно, мерзавцы и плохие актеры. Но вряд ли пошли бы на такой риск — совершить убийство и быть пойманными. Нет, не думаю. И уж тем более покушаться на жизнь такого известного человека в таких обстоятельствах, зная, что будет проведено самое тщательное расследование. Нет, далеко не уверен.