Мнемозина, или Алиби троеженца - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Соколов cтр.№ 44

А потом, мне всегда было интересно посмотреть со стороны, как ведут себя мои жены в период беспредельного желания наступать друг другу на пятки.

Однако удивительная тишина, царящая в нашей квартире, меня немного озадачила.

Было ощущение, что кто-то кого-то уже убил, или где-то рядом закопал, и даже надпись написал!

Я даже подумывал покинуть свое пыльное убежище, где меня уже одолевала хандра и жара с потницей.

Я был весь такой мокрый от пота, что мою одежду можно было спокойно выжимать, а нос чесался от пыли как старый, обуреваемый привычными страстями пылесос… Но, я вдруг услышал нежный голос Мнемозины, а вслед за ним протяжный и сладкий голосок Веры, и тут же прислушался.

– Я уже устала тебе подыгрывать, – говорила Вера, – из-за тебя я даже залетела от него! И что, мне теперь делать, прикажешь рожать?!

– А мне, думаешь, легко быть матерью его будущего ребенка?! – усмехнулась Мнемозина.

– Тогда к чему вся эта игра?! – расстроено вздохнула Вера. – Ведь мне уже, как и тебе поздно делать аборт!

– Но ты же сама захотела подработать на этом, – съязвила Мнемозина.

– Но не такой же ценой, – всхлипнула Вера, – и потом, что это тебе дало?!

– Знаешь, не так обидно любить и рожать от старика в одиночку, – засмеялась Мнемозина, – все же коллективом как-то поспокойнее!

– Так вот в чем дело! – возмущенно крикнула Вера. – Решила меня сделать страдалицей за компанию?!

– Осторожнее на поворотах, – прошептала Мнемозина, – ты ведь знала, что я его боюсь, и знала, почему! А потом, ведь это была твоя затея с двоеженством, разве не так?! И кстати, очень глупая затея, а уж про графики я совсем молчу!

– Однако, признайся, подруга, что ты его все же любишь?! – хихикнула Вера.

– Черта с два! – крикнула Мнемозина, – это ты его любишь и сходишь с ума!

– А мне показалось, что ты его по-настоящему заревновала, – вздохнула Вера.

– Если кажется, креститься надо! – Мнемозина явно злилась на Веру, потому что та, по всей вероятности, говорила ей неприятную правду.

– Он же старый и противный! – попыталась изобразить на своем лице брезгливость Мнемозина.

– А мне он, между прочим, очень даже понравился, – неожиданно призналась Вера.

– А тебе-то чем?! – удивилась Мнемозина.

– Он такой нежный и такой страстный в постели! – с воодушевлением прошептала Вера, – у меня еще никогда таких мужчин не было!

– Таких дур, как ты, еще поискать, а поищешь, так обязательно найдешь с каким-нибудь мужиком в постели! – рассердилась Мнемозина.

– Да, не ты ли сама подложила меня под него, – обиделась Вера, – сама, мол, свихнулась, а домработницу нате в любовницы! А то надоел мне старый хрыч, а расстаться с ним боязно, знает, видите ли, слишком много!

– Да, замолчи ты, дура! – Мнемозина подошла к Вере и дала ей пощечину.

– В первый раз от всей души, – обрадовалась Вера, – ну, спасибо, дождалась! Сначала в театр играли, а потом сама жизнь на сцене появилась!

– И без тебя тошно, – всхлипнула Мнемозина, – я и сама не знаю, чего хочу! Наверное, это его дитя от меня такой любви просит! Только чуть засну, а он уже ножкой в самый верх живота долбит, как будто говорит мне: «Не обижай его, ведь он мой отец!»

– Мистика! – прошептала Вера.

– Какая тут, на х*й, мистика, если он оплодотворил меня гад, на всю оставшуюся жизнь! И теперь я хочешь – не хочешь, женой его буду! – прошептала, всхлипывая, Мнемозина.

– А я что?! Обо мне ты не думала?! – беспокойно вздохнула Вера.

– А что ты, ты тоже за мной в один короб полезла, так что тоже и мамой, и женой ему будешь, – злорадно усмехнулась Мнемозина.

– А если я не хочу?! – испугалась Вера.

– Мало ли чего ты не хочешь!

– А как же деньги, за что ты мне их заплатила?!

– За беременность, и чтоб не скучно одной со старичком куковать было!

– Ну и сука же ты!

– Какая есть! – Мнемозина обхватила голову руками, присев на диван.

Вера стояла напротив и чесалась, будто ее тело кусали блохи.

– Лучше быть сукой на короткое время, чем всю жизнь и одной, – прошептала Мнемозина, и, встав, подошла к Вере, и обняла ее. – А я ведь тебя тоже люблю!

– Поэтому и обманула меня, добившись моей беременности?! – горько усмехнулась Вера, отшатываясь от нее.

– Он искушает меня поверить в справедливость, – задумалась Мнемозина, – жизнь с ним я воспринимаю как справедливое наказание, из которого можно даже извлечь для себя какую-то пользу! Понимаешь?!

– А мне-то за что, такое наказание? – дрожащим шепотом спросила ее Вера и опустилась перед ней на пол, и завыла точно также как Мнемозина, когда недавно притворялась сумасшедшей.

– Кажется, в моих женах на самом деле преобладает безумное состояние, – подумал с грустью я, и перестал на них смотреть сквозь щель в двери платяного шкафа.

Теперь до меня доносились только их голоса. Мнемозина продолжала то успокаивать Веру, то, наоборот, ее злить.

Скорее всего, у Мнемозины уже начинался сильный токсикоз, из-за чего она сильно нервничала и заражала своим настроением Веру.

– Ты должна мучиться, как я, – вполне удовлетворенная собой, сказала Мнемозина.

Я слушал ее голос, как пронзающую мое сердце стрелу, эта стрела проходила сквозь мое сердце и устремлялась по кровяным сосудам в мозг, а, дойдя до одного из желудочков мозга, она уже проницала мою душу, только эта душа уже улетала от нее на встречу с ангелом, а в небе разве можно разглядеть и ухватить хоть за что-нибудь душу?!

Когда они ушли на первый уровень нашей квартиры, я незаметно вылез из шкафа, и покинул квартиру через черный ход, как я называл входную дверь на втором уровне, которой мы очень редко пользовались. Был вечер, а я был одинок.

Идти к Борьке Финкельсону, который был по своему счастлив со своей Любой и Фимой, мне не хотелось, и я опять как сомнамбула, ведомая каким-то неизвестным за ручку, пошел к парку.

Я бы мог и поехать, но мне хотелось идти. Дорогой я размышлял о превратностях судьбы, и о Мнемозине с Верой.

Я уже готов был вспять повернуть свою жизнь, но никак не мог этого сделать, это было все равно, что просто так, безо всякой причины убить кого-нибудь, а уж тем более самого себя! Увы, мне было некогда обращать внимания на мир, а уж тем более на себя.

Пролетаешь в мире как бабочка, как мотылек, и обязательно сгораешь в каком-нибудь притягательном и опасном огне. Люди как ветры, дуют то вправо, то влево, и только одна буря приводит их к полному покою.

Буря тождественна солнцу, только солнце ослепляет, а буря оглушает, и вроде как останавливает, успокаивает, и только благодаря ветру мир все время куда-то движется, а благодаря человеку мир молится о будущем, которого у него вроде бы и нет, а все же что-то везде в этих ветрах и шумах ощущается.