Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Замулин cтр.№ 175

3. Танки вводятся в бой поспешно, без разведки местности, прилегающей к переднему краю обороны противника, без изучения местности в глубине расположения противника, без тщательного изучения танкистами системы огня противника. Танковые командиры, не имея времени на организацию танковой атаки, не доводят задачу до танковых экипажей, в результате незнания противника и местности танки атакуют неуверенно. … Танки на поле боя не маневрируют, не используют местность для скрытого подхода и внезапного удара во фланг и тыл и, чаще всего, атакуют противника в лоб.

4. Танки не выполняют своей основной задачи уничтожения пехоты противника, а отвлекаются на борьбу с танками и артиллерией противника. Установившаяся практика противопоставлять танковым атакам противника наши танки и ввязываться в танковые бои является неправильной и вредной.

5. Боевые действия танков не обеспечиваются достаточным авиационным прикрытием, авиаразведкой и авианаведением. Авиация, как правило, не сопровождает танковые соединения в глубине обороны противника и боевые действия авиации не увязываются с танковыми атаками.

6. Управление танками на поле боя организуется плохо. Радио, как средство управления, используется недостаточно. Командиры танковых частей и соединений, находясь на командных пунктах, отрываются от боевых порядков и не наблюдают действия танков в бою и на ход боя танков не влияют. Командиры рот и батальонов, двигаясь впереди боевых порядков, не имеют возможности следить за танками и управлять боем своих подразделений и превращаются в рядовых командиров танков, а части, не имея управления, теряют ориентировку и блуждают по полю боя, неся напрасные потери».

Если бы не была известна дата этого документа, то вполне можно было бы решить, что это краткое и по-военному емкое описание того, что произошло под Прохоровкой в полосе наступления 5-й гв. ТА 12 июля 1943 г. Недостатки совпадают до мельчайших деталей.

Имеющиеся данные свидетельствуют — там, где войска П. А. Ротмистрова применялись с учётом требований этого приказа, потери оказались минимальными, а результат весомым. Так, 26-я гв. тбр, 11-я гв. и 12-я гв. мбр, которые приняли на себя основную тяжесть боя при блокировании прорыва 3-го тк в полосе 69-й А, справились с поставленной задачей. Противник не только не развил успех на Прохоровку и Корочу, но был выбит из сёл Выползовка, Рындинка и Шипы. При этом три бригады потеряли в общей сложности 15 машин, в том числе безвозвратно только 5.

Авторы ряда публикаций пытаются всю ответственность за неподготовленный ввод армии в сражение, а значит, и высокие потери, и невыполнение приказа возложить лишь на её командующего генерал-лейтенанта П. А. Ротмистрова. Подобное утверждение в корне не верно. Бесспорно, по уставу за всё, что происходит в армии, тем более за её подготовку для ввода в бой, командарм несёт персональную ответственность. Поэтому доля его вины в этом есть. Однако тот же устав жестко требует исполнение приказов вышестоящего командования подчинёнными ему командирами после их получения.

Танковая армия однородного состава создавалась как средство командующего фронтом для развития успеха и подчинялась ему. Поэтому командарм не мог самостоятельно принимать решения, на каком участке вводить армию в бой и, вообще, вводить ли ее или нет — это прерогатива командующего фронтом и Ставки ВГК. Командарм имел возможность лишь высказать свою точку зрения или дать совет как специалист. Вспомним ситуацию, в которую попал М. Е. Катуков утром 6 июля. Михаил Ефимович понимал, что если выполнит приказ Н. Ф. Ватутина на проведение контрудара по наступающим соединениям 4-й ТА — его армия будет обречена на разгром. Он четко высказал свое мнение командующему, но, как человек военный, в то же время приступил к выполнению приказа — начал готовить войска к наступлению. И если бы не звонок И. В. Сталина, то в положении П. А. Ротмистрова оказался бы М. Е. Катуков. И сегодня историки спорили бы не о том, сколько лишилась 12 июля танков пятая гвардейская на прохоровском поле, а анализировали причины разгрома 1-й ТА в районе излучины р. Пена.

Контрудар планировался и проводился руководством фронта, все его основные моменты согласовывались с начальником Генерального штаба и Ставкой, вплоть до боевого построения армии. Суть контрудара и задачи армий в нем знал и И. В. Сталин. Поэтому, если бы П. А. Ротмистров не точно выполнил приказ вышестоящего командования, его бы обязательно поправили. По свидетельству Павла Алексеевича, за участие в оборонительной операции Н. Ф. Ватутин представлял его к ордену Суворова, но Верховный с ним не согласился. Мог ли командующий фронтом писать представление на генерала, который плохо или вообще не выполнил его приказ? Думаю, ответ напрашивается сам собой.

В книге «Великая Отечественная война 1941–1945. Перелом» утверждается:

«В том, что контрудар Воронежского фронта не завершился полным разгромом вклинившейся военной группировки врага, немалую роль сыграла боязнь Ставки, в первую очередь Сталина, глубоких прорывов противника, которые она стремилась остановить выдвижением резервов на направления, которым угрожала опасность. Именно для этого выдвигались из Степного фронта 5-я общевойсковая и 5-я танковая гвардейские армии. В результате наиболее мощная группировка советских войск наносила удар по наиболее сильной группировке врага, но не во фланг, а, что называется, в лоб. Ставка, создав значительное численное превосходство над противником, не использовала выгодную конфигурацию фронта, не предприняла удара под основание вражеского вклинения с целью окружения всей немецкой группировки, действовавшей севернее Яковлево» [523] .

Видимо, специалисты Института военной истории имели основания для такого вывода. Действительно, непосредственно под Прохоровкой выбирать было не из чего. П. А. Ротмистров вспоминал, что в ходе обсуждения различных вариантов и дополнительной рекогносцировки:

«…было установлено, что местность южнее Прохоровки затрудняет развертывание главных сил армии и ограничивает маневренность танковых соединений. В связи с этим рубеж развертывания войск был избран несколько западнее и юго-западнее Прохоровки (на фронте 15 км), а главный удар наносился в направлении Лучки-Яковлево».

Чтобы выйти на этот рубеж, надо было преодолеть довольно узкий коридор между железной дорогой и поймой реки. Но и противник нацелился на это доступное для крупных танковых сил направление. Зная о подходе к Прохоровке крупных подвижных соединений, Гот отдал приказ войскам как можно быстрее овладеть Прохоровкой или, в крайнем случае, всеми более или менее подходящими участками Аля развертывания крупных танковых сил перед ней. И 2-й тк СС с этой задачей справился. Части дивизии «Лейбштандарт» захватили не только выгодный рубеж: выс. 252.2 — совхоз «Октябрьский», но даже вплотную подошли к окраинам станции. В результате ударный клин 5-й гв. ТА оказался заперт в теснине балок юго-западнее Прохоровки, лишен маневра и своей ударной мощи.

Менять решение, уже утвержденное Ставкой, в связи с изменившейся обстановкой руководство фронта и Генштаба не стало, это было рискованно во всех отношениях. Тем более что за несколько часов до начала атаки И. В. Сталин уже знал о происшедшем в полосе 69-й А, но, вероятно, опираясь в первую очередь на мнение A. M. Василевского, решил контрудар не отменять. Единственно возможным направлением для ввода в сражение основных сил танковой армии на 12 июля остался узкий коридор между болотистой поймой р. Псёл и непроходимыми балками в районе Лутово и Ямки.