Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Замулин cтр.№ 151

Между 18.00 и 19.00 на направлении главного удара дивизии «Мёртвая голова» — вдоль северного берега реки её танки, пройдя через боевые порядки пехоты, вплотную подошли к огневым позициям артиллерии.

«Обстановка сложилась настолько критической, что исполняющему обязанности начальника штаба 233-го гв. артполка гв. капитану П. П. Белецкому пришлось вывести на прямую наводку все гаубичные батареи (к этому моменту командир полка майор А. П. Ревин был смертельно ранен), — вспоминал командующий артиллерией 95-й гв. сд майор Н. Д. Себежко. — Эти инициативные и решительные действия гв. капитана П. П. Белецкого были как нельзя кстати и одобрены командованием дивизии» [441] .

Бесспорно, в этот день артиллерия 5-й гв. А сыграла очень важную, в отдельные моменты даже решающую роль. Особенно это понимаешь, когда обращаешься к статистике. Как вспоминал бывший начальник штаба Воронежского фронта С. П. Иванов, практика боевых действий на Курской дуге показала, что для успешной борьбы с одной танковой дивизией противника необходимо было развернуть на участке её действий.9 — 12 истребительно-противотанковых полков. 12 июля в излучине р. Псёл против дивизии СС было развёрнуто лишь 6 иптап и артполков стрелковых дивизий, а также три отдельных истребительно-противотанковых дивизиона. Причём отдельные части имели некомплект вооружения (особенно в 52-й гв. сд) из-за потерь в предыдущих боях, некоторые иптап и все оиптад были вооружены 45-мм орудиями. Отсутствие достаточного количества артиллерии приходилось компенсировать героизмом и самопожертвованием бойцов и командиров.

После потери управления в 95-й гв. сд на эффективность дивизионной и противотанковой артиллерии существенное негативное влияние начало оказывать отсутствие взаимодействия со стрелковыми подразделениями. Оборона стрелковых полков превратилась в очаговую. Отдельные взводы, роты, часть батальонов, порой из различных дивизий, спешно занимали первые попавшиеся участки, пригодные для сопротивления. Между этими наспех созданными узлами сопротивления образовывались разрывы, на которые выдвигались батареи и дивизионы. Таким образом, орудийные расчёты оставались без прикрытия.

«Отсутствие таких пехотных прикрытий, — писали офицеры штаба 5-й гв. А, — привело к тому, что на участке 95-йгв. сд 12.07.43 года вражеские автоматчики, незаметно просачивавшиеся под шум боя на ОП, создавали серьёзную угрозу для орудийных расчётов. В результате чего погибли огневые расчёты 8-й и часть 9-й батарей 233-го гв. ап и командир артиллерийского полка [442] » [443] .

Начальник разведки 233-го гв. ап И. Костенко, который находился на КП вместе с майором А. П. Ревиным, несколько по иному вспоминал обстоятельства гибели командира полка:

«… Примерно в 17. 00 в ходе очередной атаки полк атаковавали 40 танков. Героически дралась 8-я батарея под командованием ст. лейтенанта Флюса. В этом поединке все солдаты и командиры батареи погибли. Осталось живой лишь одна медсестра, её перед атакой командир батареи отправил в тыл.

Смяв 8 батарею, танки подошли примерно на 100 м к нашему наблюдательному пункту и открыли огонь из пушек и пулемётов. Майор А. П. Ревин отослал всех в тыл, на НП остались мы и ещё три разведчика нашего полка. Затем он обратился по рации к командованию, чтобы оказали помощь и подвезли снаряды, так как на батареях оставалось по 10 снарядов на орудие. На помощь прибыл истребительно-противотанковый полк, но когда он начал разворачиваться, то попал под обстрел одновременно танков, артиллерии и ударов авиации. Несколько машин-тягачей сразу загорелось и расчёты начали отступать. Не подвезли и снаряды. И вот я сейчас думаю: „Могли ли их вообще подвезти в том аду?“. Положение могли спасти только танки, но их на нашем участке в это время не было. Авиация наша в этот день действовала хорошо. Было полное господство её в воздухе. Но бомбить, даже обстреливать этот участок фронта… — слишком уж близко находились наши и немецкие части.

Так как помощи нам не было оказано, майор А. П. Ревин по радио с гневом передал, что мы все здесь погибнем и Вы в этом будете виновны. Кто это „Вы“, я не знаю [444] . К вечеру стало прохладно и он поверх гимнастёрки на которой было прикреплено 2 ордена, одел свитер и сказал: „Это я одел на смерть“. Я помню не один случай, когда солдаты и офицеры чувствовали свою смерть. Лично у меня это предчувствие появилось (что меня убьют или ранят) за две недели до тяжелого ранения в боях за Полтаву.

Продолжая вести огонь, танки начали обходить позиции полка справа. Телефонная связь прервалась и с полком, и с дивизией, а также и с дивизионами и батареями. Командир полка приказал достать гранаты. Я у пехотинцев взял несколько противотанковых, но где-то в глубине моей души теплилась надежда, что можно найти выход из трагического положения. Ведь, в самом деле, что мы могли сделать против тяжелых танков гранатами, если даже снаряды не брали их лобовую броню. Я предложил перебазировать НП в расположение стоявших сзади батарей, Ревин и Накаидзе согласились. Нашу группу вёл А. П. Ревин, а пехоту Накаидзе. Ползком по-пластунски, а где можно нагнувшись, перебежками, мы начали отходить. Подошли к батарее, у них снарядов нет. Комполка отдал приказ: „Отходить“. В это время к ОП на дистанцию примерно 200 м подошли два тяжёлых танка и открыли огонь. Первым был ранен (тяжело) лейтенант Дёмшин (командир взвода разведки) и тут же пуля попала в голову А. П. Ревина и он погиб. Майор был богатырского телосложения, поэтому вынести его с поля боя на руках было невозможно. Я прополз метров 20 до оврага, где находились наши, и попросил у командира зенитного полка автомашину — английский „Додж — три четверти“. Мы погрузили его в машину и отвезли в штаб полка» [445] .

Все три дивизиона артиллерийского полка дивизии А. Н. Ляхова были приданы, как и положено, стрелковым полкам, но их командиры в нарушение всех инструкций и наставлений разделили дивизионы на батареи и придали их стрелковым батальонам, распылив тем самым их огневую мощь. Мало тoro, комбаты, в большинстве своём не разбиравшиеся в особенностях тактики артчастей, начинали на своё усмотрение выбирать им позиции и ставить порой невыполнимые задачи. Это вело к потерям и прорыву рубежей.

«Позиция на выс. 236.7 была плохой, — вспоминал командир батареи 1/233-го гв. ап лейтенант Н. Д. Михайлов, — но начальник противотанкового узла был командир стрелкового батальона и надо было выполнять его приказ. На скатах высоты, обращённых к противнику, нас расстреливали из 34 стволов остановившихся самоходок и танков, потом на наши позиции повернули и 30 танков, двигавшихся вдоль русла реки. Мы вели огонь, пока были снаряды, несмотря на то что на батарее были убитые и раненые все офицеры, повреждены автомашина и пушка. Затем пришлось переместить пушки на обратные скаты высоты. В это время командир дивизиона майор Бугаев пригнал трактор „Ворошиловец“ со снарядами. Батарея вновь быстро развернулась и открыла огонь по фашистам, прорывавшимся на восточные скаты высоты. Когда несколько танков загорелось, остальные развернулись влево севернее.