Первые снайперы. «Служба сверхметких стрелков в Мировую войну» - читать онлайн книгу. Автор: Х. Хескет-Притчард cтр.№ 7

Устройство бойниц — вещь весьма важная. В этом мы уступаем германцам. Существуют двойные бойницы, которые я особенно рекомендую: броневой щит устанавливается в бруствере, а на расстоянии около аршина позади прикрепляется другой щит, движущийся по горизонтальному углублению. Разве только в одном случае из сотни, немцу удастся направить свой выстрел так, чтобы пуля прошла через бойницы в обоих щитах. Хорошие результаты дала также бойница, приспособленная из канализационной трубы. В случае если эта труба вделана не горизонтально, а под известным наклоном кверху, и притом поближе к основанию бруствера, то очень трудно попасть в нее так, чтобы пуля прошла вдоль трубы, и бравому немцу пришлось бы для этого высунуться из окопа и стрелять поверх бруствера.

Особенное внимание я обращаю на то, чтобы люди привыкали осторожно открывать эти бойницы. Для этого я ложусь впереди окопов и наблюдаю за ними, и вероятно, если бы я действительно стрелял, я ранил или убил бы девять десятых из моих учеников, открывающих бойницы. Разумеется, что бойница должна открываться сбоку, и, прежде чем заглянуть в нее, рекомендуется выставить кокарду фуражки. Если через минуту примерно не последует выстрела со стороны противника, то есть основание полагать, что он не заметил, как бойница была открыта. Не одна жизнь была спасена, благодаря таким маленьким предосторожностям.

Даже в настоящее время, когда уже существует много специалистов по этой части, снайпинг все еще представляет самые неограниченные возможности для дальнейшего развития и совершенствования. Я поставил себе целью всегда работать при баталионах, т. е. в непосредственной близости от фронта. Понятно, что некоторые из баталионов лучше других, но все они горят желанием усовершенствоваться как можно более на этом поприще.

Другое не менее важное применение снайперов — это при атаках. Имея человека, который был бы в состоянии на каждые два выпущенные выстрела всадить, по крайней мере, одну пулю в модель головы на расстоянии 600 шагов, а я берусь научить этому любого, кто мало-мальски прилично стреляет, — мы сможем убить не одного неприятельского пулеметчика при наших наступлениях в будущем. Также если при наступлении встретится немец, стреляющий через отверстие в кирпичной стене, образовавшееся путем изъятия одного кирпича (явление часто имевшее место на этой войне), то безусловно, полезно иметь в своей части стрелка, который мог бы обезвредить такого немца.

Ясно, что человек, не знающий в совершенстве телескопического прицела, ни в коем случае не должен изменять его установки, исключая, конечно, выдвижения фокусной втулки. Объективное стекло иногда покрывается налетом пыли или влаги и в таких случаях снайперы часто его вывинчивают. Здесь надо иметь ввиду, что при обратном ввинчивании оно должно попасть точь в точь на свое старое место, иначе установка прицела будет сбита. Часто бывают случаи вывинчивания прибора, служащего для горизонтального регулирования прицела, и в результате мне приходилось видеть винтовки, дающие боковые отклонения в 30 дм. на 150 шагов, что равняется 3 1/2 саженям на 1500 шагов. Такого рода явления не имели бы места, если бы часть имел у себя хорошего офицера-снайпера.

Я уверен в одном. Снайперы могут сильно затруднять работу неприятельского передового артиллерийского наблюдателя. Если во время обстрела наших окопов артиллерийским огнем снайперу удается выдвинуться куда-либо в сторону, наш наблюдатель часто может выследить артиллерийского наблюдателя-противника. В таких случаях следует установить большую подзорную трубу в одной из вышеописанных бойниц, приспособленных из канализационной трубы. Тщательно замаскировав винтовку кучею мешков с песком и установив ее таким образом, чтобы указатель прицела пришелся чуть пониже того места, где появляется неприятельский наблюдатель, возможно навести ее и выстрелить в течение 2–4 секунд. Важно при этом, чтобы стреляющий исследовал соответствующий участок при помощи большого телескопа и запечатлел в своей памяти план данного участка неприятельских окопов. Наши телескопические прицелы увеличивают в 3 1/3 раза и часто удается достигнуть хорошего результата, наведя в точку, лежащую в 6 дм или 1 футе в сторону (или вверх или вниз), от какого-нибудь хорошо видимого предмета на неприятельском бруствере, в случаях, когда нет возможности ясно разглядеть голову немца в телескоп.

Я был свидетелем таких случаев. Верный признак удачного выстрела — это бинокль неприятельского наблюдателя, падающий наружу за бруствер.

Заслуживает внимания, также умелое применение разного рода приманок.

Я уверен, что при помощи искусственных голов я бы мог создать впечатление, что наши части в окопах сменены Сикками, Гурками или французскими частями, до того удачно изготовлены эти головы французскими скульпторами. Если при благоприятном свете и умелом показывании нет возможности различить эти головы от настоящих человеческих голов на расстоянии 150 шагов, то на 450–600 шагов это и подавно невозможно.

Пока продолжается позиционная война, очень многое может быть сделано путем применения таких мелких сноровок.

1200 или 1500 телескопических прицелов в умелых руках и четверное количество телескопов для наблюдения при полном рациональном использовании могут вывести из строя до наступления весны более чем одну войсковую единицу Германской армии. Учащаются случаи донесений из баталионов о 2, 3 и 4 немцах, убитых нашими снайперами. Уменьшив эти цифры наполовину, или даже допустив, что каждый баталион сумеет ликвидировать хотя бы по одному немцу ежедневно, общее количество германских потерь будет весьма внушительное.

Везде я встречал самый радушный прием, и почти все корпуса просили меня возобновить работу в их частях. Все командиры бригад стремятся к возможному усовершенствованию снайпинга, и у многих из них существует убеждение, что достигнуть этого можно лишь путем такого обучения снайперов стрельбе из своих винтовок, чтобы они были вполне уверены в своем умении без промаха попасть в данную им цель.

Я бы мог написать очень многое на тему о снайпинге, это ни на минуту не выходит из моей головы, но я коснулся этой темы только в общих чертах. Если мы только сумеем организовать снайпинг как следует, мы достигнем реальных результатов как в смысле выведения из строя противника, так и в смысле сбережения наших сил. Только лица, побывавшие в окопах на участках, где немецкие снайперы имели полное преимущество на своей стороне, в состоянии понять, в какой ад может превратиться жизнь в этих окопах. Я не думаю, чтобы немец по природе был лучший снайпер, чем наш солдат, но у него больше терпения и он лучше обучен и снабжен всем необходимым. Мне уже удалось разузнать многое об организации немецких снайперов, но входить в подробности в этом письме не представляется возможным. Я не упомянул еще о том, что наши 0,333 дм винтовки пробивают германские щиты, и таким путем, еще наряду с другими, многие из германских снайперов были приведены к молчанию».

I

В предыдущей главе я дал краткую историю моих скромных начинаний по организации снайпинга, теперь же я приступаю к описанию самого снайпинга в передовых окопах. Снайпинг, в общих чертах, можно назвать искусством в высшей степени меткой стрельбы из-за укрытия или с открытого места, что в начале войны в организованном виде не существовало. Частый огонь, составлявший гордость наших первых войсковых частей, посланных во Францию, не есть снайпинг и особенной меткостью он не отличался. Целью этого огня было создание обстреливаемой площади, через которую не могло бы проникнуть ни одно живое существо; для достижения этой цели не было необходимости в очень меткой стрельбе каждого отдельного стрелка. Она лучше достигалась очень частым огнем при умелом управлении им. Но когда началась настоящая позиционная война и проходили недели и месяцы раньше, чем самый лучший стрелок имел случай увидеть кого-нибудь из противника во весь рост (и то только в сумерки), а при полном дневном свете противник высовывал голову из-за окопов лишь на несколько мгновений, положение дел изменилось и явилась необходимость в стрельбе наивысшей меткости. Мишенью теперь стала служить лишь голова или полголовы, или бойница в неприятельском окопе, за которой выжидал немецкий снайпер. Открытые выстрелы становились невозможными; ибо они давали возможность противнику во — время спрятаться за укрытие. Самое мелкое из крупных животных, на которых охотятся, не представляет из себя такой малой цели, как голова немецкого солдата в окопе, так что снайпинг превращался в наивысший и самый трудный из всех видов стрельбы из винтовки. Не каждый хороший стрелок по неподвижным мишеням достигал успеха в качестве снайпера, так как здесь, кроме меткой стрельбы, требуется и быстрота действия и чтобы быть достойным называться снайпером, стрелок должен уметь выпустить меткий выстрел не позже 2-х, секунд по появлении цели.