Первые снайперы. «Служба сверхметких стрелков в Мировую войну» - читать онлайн книгу. Автор: Х. Хескет-Притчард cтр.№ 24

Я всегда таил в себе боязнь, что, не смущаясь введением на войне удушливых газов, немцы могут начать применять охотничьи ружья с крупной дробью для обстрела нейтральной зоны. Если бы они это сделали, служба дозоров стала бы положительно ужасной, но немцев удержала либо Женевская конвенция, либо же сознание, что Англия обладает таким количеством охотничьих ружей и патронов, что преимущество оставалось бы на их стороне очень не долго. Несомненно, так было и лучше, ибо принимая во внимание огонь из пулеметов и винтовок, продвижение по нейтральной зоне и так уже требовало огромного нервного напряжения, не говоря уже о возможности получить заряд дроби в лицо.

В начале этой главы я лишь коснулся работы наблюдателей. О ней будет говориться более подробно в следующей главе.

Я уже говорил, что быстрыми и решительными успехами снайперской кампании мы обязаны были, главным образом, одному обстоятельству. В то время, как немецкие снайперы обыкновенно действовали поодиночке, мы выставляли против них наших снайперов попарно, из которых один — А наблюдал в телескоп и подыскивал цели на данном секторе неприятельской линии, в то время, как другой — Б, его товарищ, держал наготове винтовку и стрелял по целям, подысканным А. В результате на протяжении всего фронта ежедневно можно было слышать разговоры вроде следующего:

А — «Черные мешки. Влево — два фута. Полголовы немца. Эх, черт, скрылся!»

Б — «Сейчас покажется опять».

А — «Вот он».

Б — (Выстрел).

А — «Мимо. 6 дюймов выше, не везет, старина!»

В большинстве случаев, общим результатом такого незначительного происшествия был не только неудачный выстрел с нашей стороны, но и кой-какие наблюдения телескописта А, дававшие иногда весьма ценный материал. Эти наблюдения сразу же заносились в журнал: время — положим 11 часов 18 минут, точное расположение немца, примерно: Сзд 25.85 (по разграфленной на квадраты карте). Эти графы были шаблонные, но уже следующая (цель) было гораздо интереснее; она гласила: голова немца или же «рыжебородый немец» или что-нибудь в таком же духе. Ясно, что именно такие записи были малоценны; но уже записи вроде: «немец с прусской кокардой» или же: «немец с № 119 на каске» — давали положительный материал для разведки. Кроме этих записей, делалась еще отметка о последовавших с нашей стороны действиях; в упомянутом случае следующая графа гласила бы «один выстрел — промах».

Ясно, что наблюдатель (кстати сказать, его работа гораздо напряженнее работы стрелка и потому А и Б менялись ролями через каждые 20 минут, что бы давать отдых глазам наблюдателя) видел многое, что не подходило, строго говоря, под рубрику «Цель». Например: подбрасывание земли вверх было признаком того, что производятся земляные работы. Наблюдение заносилось в журнал с отметкой времени и места по карте и в некоторых случаях это место подвергалось обстрелу из наших траншейных орудий. В других случаях наблюдатель доносил о замеченном им пулеметном гнезде или миномете.

Эта работа предоставляла широчайшие возможности, и наблюдатели доносили множество деталей, которые в большинстве случаев подтверждались разведывательными поисками и предметами, взятыми с пленных и убитых, так что в конце концов наша разведка постоянно была в курсе всего, что происходило на линии противника.

Неоднократно поднимался интересный вопрос, должен ли наблюдатель записывать в свой журнал одни лишь голые факты или же наряду с фактами делать и свои личные умозаключения, — этот вопрос частенько задавался и мне. Я отвечал, что следует записывать и выводы, однако с ясной пометкой, что это вывод самого наблюдателя.

Самый остроумный вывод, чреватый последствиями, был сделан, на мой взгляд, офицером Уоркширского полка. В одном месте немецкого тылового окопа, по нашему предположению необитаемого, была замечена кошка, гревшаяся на солнце. Кошка была замечена снайпером-наблюдателем, и запись о ней в журнале повторялась 3 или 4 дня подряд, такого рода: «Серая кошка, в таком-то месте».

Офицер, заведующий снайпингом и разведкой в баталионе, читая журнал, заключил, что эта кошка, по всей вероятности, живет где-нибудь поблизости в окопе. Этот участок нашей линии был наводнен бесчисленным количеством крыс, которых, вероятно, было не меньше и в противоположном германском окопе, и которые, надо было полагать, досаждали немцам не менее чем нам.

Офицер, следовательно, заключил, что кошка в этом месте являлась предметом роскоши, и что, вероятно, она была заведена каким-нибудь офицером или группой офицеров, штаб-квартира которых должна находиться поблизости.

Были сделаны воздушные снимки, которые не только доказали существование самого штаба, но и точное расположение его, и этот штаб вскоре был уничтожен гаубичной батареей, специализировавшейся на подобных обстрелах.

Подробности этого происшествия описаны в одной из следующих глав. Вообще позиционная война представляла обширное поле для всякого рода умозаключений.

До введения в германской армии в широком масштабе пулеметов легкого образца (они были введены лишь в более поздний период войны), их тяжелые пулеметы устанавливались в специальных, тщательно замаскированных, гнездах. От времени до времени эти пулеметы по ночам открывали усиленную стрельбу по нашим позициям, и мы изобрели способ, дававший нам возможность находить места их расположения. Мы сконструировали большую продолговатую коробку из цинка с тройными стенками, находившимися на расстоянии нескольких дюймов одна от другой. К концам коробки прикреплялись четырехгранные шесты, двигавшиеся по вертикальным желобам в досках, установленных у внутренней крутости бруствера. Коробка таким образом могла двигаться в вертикальном направлении; с наступлением ночи она подымалась на верх бруствера, и в этом положении закреплялась на ночь. При обстреле наших окопов из пулемета, одного попадания в эту коробку было достаточно, чтобы определить точное направление выстрелов, для чего коробка спускалась и против отверстия в стенках, сделанных пулей, устанавливался на необходимой высоте перископ, который обыкновенно быстро указывал место укрытия неприятельского пулемета.

Такое устройство, громоздкое, и неточное, применялось в самых разнообразных вариантах. В более ранней фазе войны оно могло бы оказаться весьма полезным, но с прибытием пулеметов легкого образца, часто менявших свои позиции, оно потеряло всякий смысл и вскоре вовсе вышло из употребления.

Обнаружение неприятельского пулеметного гнезда считалось одной из самых ценных заслуг передового наблюдателя, так как один пулемет в состоянии задержать наступление и нанести тяжелый ущерб противнику. Поэтому, когда обнаруживалось новое пулеметное гнездо, оно не обязательно уничтожалось сейчас же, но его точное место расположения доносилось в разведку штаба, где и регистрировалось, а дивизионная артиллерия, в свое время, принимала нужные меры, обыкновенно непосредственно перед началом набега или наступления.

На участке 11-го корпуса в 1917 года наши части почти беспрерывно производили набеги, которые вскоре приняли характер спортивных состязаний. Немцам приходилось быть все время на чеку, а вследствие этого — и мало отдыхать.