Три цвета знамени. Генералы и комиссары. 1914-1921 - читать онлайн книгу. Автор: Анджей Иконников-Галицкий cтр.№ 104

О его дальнейшей фронтовой службе вплоть до осени 1915 года сохранилось очень мало сведений. Единственный известный нам факт – награждение барона орденом Святой Анны четвертой степени; ни время, ни обстоятельства награждения не известны. В сентябре 1915 года Унгерн был откомандирован в «отряд особой важности» при главнокомандующем Северным фронтом – один из тех партизанских разведывательно-диверсионных отрядов, формирование которых было развернуто осенью 1915 года. Командиром этого отряда, действовавшего между Ригой и Митавой, был молодой двадцатитрехлетний поручик Леонид Николаевич Пунин, красавец, храбрец, любимец боевого счастья. Он будет смертельно ранен в бою в сентябре 1916 года.

Высшая воля – назовем ее историей – причудливо переплетает судьбы людей. Неподалеку от отряда Пунина, в районе Двинска, весной 1916 года воевал прапорщик 5-го гусарского Александрийского полка Николай Гумилев. Он будет расстрелян в конце августа 1921 года, какого числа – неизвестно; может быть, в тот самый день, когда преданный своими, связанный Унгерн попадет в руки красных. Первая жена Гумилева Анна Ахматова выйдет замуж за Николая Николаевича Пунина, известного искусствоведа, родного брата поручика Пунина. Сын ее и Николая Гумилева, Лев Николаевич Гумилев, будет трижды арестован советской властью, около пятнадцати лет проведет в местах лишения свободы, в том числе в любимой Унгерном Центральной Азии, близ Монголии. А потом создаст теорию пассионарности, дающую высшее оправдание явлению таких странных, беспокойных людей, как Унгерн, Гумилев, Пунин, Чапаев, Шкуро, Слащев, Корнилов, Тухачевский…

В отряде Пунина Унгерн командовал 3-м эскадроном. Командиром 2-го эскадрона был поручик Балахович, в недалеком будущем – еще один enfant terrible [304] русской Гражданской войны.

Правда о боевых подвигах командиров пунинского отряда нам неизвестна, а легенды все похожи одна на другую. Унгерн провоевал в партизанах около года. Летом 1916 года большинство партизанских отрядов было расформировано. Отряд Пунина сохранился, но его действия подчинены нуждам позиционной войны. Унгерн вернулся в Нерчинский полк – должно быть, к немалой досаде командира полка полковника Врангеля. Подробные сведения о его награждениях и чинопроизводстве не сохранились, но известно, что к ноябрю 1916 года он уже имел чин есаула и получил, в дополнение к первым двум, еще три награды: Анну третьей степени, Владимира четвертой степени, Станислава третьей степени – все, разумеется, с мечами.

Казалось, судьба повернулась к нему лицом.

В конце октября 1916 года Унгерн получил трехдневный отпуск для поездки в город Черновцы. Отпуск закончился арестом и военным судом. Из материалов судебного дела можно узнать, что есаул Унгерн-Штернберг в ночь с 22 на 23 октября в Черновцах напал с оружием в руках на гостиничного швейцара, разбил шашкой стекло в гостинице, затем попытался избить офицера – адъютанта комендатуры, ударил его по голове шашкой в ножнах, при этом нецензурно ругался, оскорблял офицеров и гражданских лиц… Был арестован, на допросе вел себя спокойно, дал все требуемые показания, выразил сожаление о происшедшем. Чем была вызвана вспышка дикой ярости – неизвестно. Потерпевший швейцар предполагал, что господин офицер напился пьян, но спокойное, даже безразличное поведение Унгерна при аресте, его внятные ответы на вопросы следствия противоречат этой версии.

Скорее всего, это была судьба, карма. Свирепый демон, таившийся в нем, вырвался наружу – одним, пока еще малым языком своего разрушительного пламени.

Суд приговорил есаула Унгерна к двум месяцам тюремного заключения. По отбытии наказания, в январе 1917 года, постановлением старших офицеров полка он был отправлен в резерв чинов, то есть удален со службы. Уехал в Ревель.

Следующий год, роковой для России, в биографии Унгерна представляет собой белое пятно. Путь есаула не прослеживается в сумбуре революционных событий. Февральская революция застала его, по-видимому, в Ревеле. Конечно, усидеть дома, в тишине и покое, он никак не мог. Есть отрывочные сведения о его поездке на Дальний Восток, о возвращении на фронт в Румынию, об отбытии в корпус Баратова, в Персию. Все эти сведения приблизительны и малодостоверны. Из тьмы неизвестности худощавая фигура барона Унгерна появляется вновь лишь в конце 1917 года и, неожиданно, – в Иркутске. В конце ноября он встретился со своим бывшим однополчанином есаулом Семеновым на станции Даурия, близ маньчжурской границы. Здесь Семенов и Унгерн собрали несколько десятков офицеров и казаков, сколотили отряд. В декабре ими был захвачен и расстрелян проезжавший из Харбина в Иркутск некий комиссар Аркус. С этого расстрела началась короткая, яркая и кровавая история властвования атамана Семенова в Забайкалье.

Здесь, в Даурии, черно-желтый барон расправил крылья для своего последнего огненного полета.

К этому времени революционным пожаром охвачена не одна только Россия. Большевики были отчасти правы, говоря о надвигающейся мировой революции. Тяжелый затяжной революционный кризис переживал огромный и разнородный Китай. Свержение маньчжурской династии Цин, вторжение японцев, слабость пекинского правительства, столкновение коммунистических и националистических идей, этническая и религиозная вражда – все это, вместе взятое, создавало на огромной территории от Желтого моря до Памира и от Тибета до Саян ситуацию хаоса и политического вакуума. Унгерн увидел это, и увиденное вдохновило его. Здесь, в Даурии, его ум и воля созревают для реализации титанического плана.

Европейская цивилизация изжила себя, она лишена боевого напора, проникнута еврейским торгашеским духом, бессильна и потому достойна только презрения. Химерами социализма она увлекла в бездну и Россию. Русский народ (как и другие славянские племена) слаб и податлив, не знает упоения борьбы и смерти, он – навоз истории. Культурный Восток давно обветшал, одряхлел. Но есть сила, которая способна совершить великое дело огненного очищения вселенной. Новый мир родится в центре Азии. Его религия – воинствующий буддизм. Его средоточие – край кочевников, Великая Монголия. Политический строй – военно-теократическая монархия; закон – суровая Яса Чингисхана. Новый мир – держава без границ; Роман Унгерн, офицер, воин, рыцарь незакатной звезды, должен пробудить спящие силы, поднять их на решительный бой.

Барон набирает войско, названное им Азиатской дивизией, преимущественно из бурят, монголов, казаков. Командуя туземным контингентом, он скоро становится независим от Семенова. Последний счел за благо произвести Унгерна в генералы и дать ему в управление область Даурию, на стыке границ России, Монголии и Маньчжурии. Унгерн делает своей столицей маленький пристанционный поселок Даурия у начала Китайско-Восточной железной дороги.

Идейно-политическая программа Унгерна на фоне общего безумия XX века не должна восприниматься нами как паранойя, бред обезумевшей личности. Большевистское «мы наш, мы новый мир построим» и пангерманистские истерики Гитлера нашли путь к сердцам миллионов и воплотились на практике. А чем идея Унгерна хуже? Для многих благодетелей человечества это очень соблазнительная перспектива – разрушить и выстроить заново; выпустить старую кровь и влить новую; всех переделать, постричь под одну гребенку. К тому же начало прошлого века – это «Закат Европы» Шпенглера, повальная мода на опиум как дань увлечению Востоком, соловьевское «Панмонголизм. Хоть имя дико, но мне ласкает слух оно…». Культура представляется обреченной, дикие, неуправляемые инстинкты в почете, сила и выпуклость мускулов вызывают восхищение…