Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии - читать онлайн книгу. Автор: Николай Кузьмин cтр.№ 50

Ночь проспал крепко, ничего не снилось. Видимо, настолько физически и психологически устал, что просто «вырубился».

А утром прилетел на вертолете командир дивизии генерал Шаповалов. Смотрит мимо, руку не подает. «Что же ты, Кузьмин, саперов угробил, а я на тебя надеялся» – говорит мне. Ну а мне чего оправдываться, понимаю, что кому-то отвечать придется, вопрос серьезный – можно и под военный трибунал угодить. Говорю: «…разбирайтесь, виноватым считаю себя только в том, что не погиб. А если найдете, что еще в чем-то виноват, судите, любое наказание приму как должное».

Буквально еще через час прилетает член Военного совета (ЧВС) армии генерал-майор Ремез. Приказал собрать всех офицеров нашей опергруппы, давай разбираться. Его послал командующий армией генерал-лейтенант Л.Е. Генералов найти виновных в таких больших потерях, ну, а если не найдет – то назначить таковых.

Естественно, что сначала основные вопросы были к майору Бабенко, командиру оперативной группы. А его опять «замкнуло», то ли растерялся, то ли так и ничего не понял, что и как призошло. Стоит, молчит. Смотрю, генерал гнет к тому, что все растерялись: командиры не командовали, солдаты не обучены, бегали как зайцы – вот и результат.

Я не смог больше молчать. Встаю, представляюсь, докладываю, что и как было, какие меры были приняты – все по времени, это проверить легко. Смотрю, Ремез уже потихоньку полностью переключился на меня: «…как это получилось, что колонна, в которой ехал сам начальник разведки дивизии, попала в засаду?» Как будто присутствие начальника разведки уже само собой исключает это. «А ну-ка, доложите, как вы организовали разведку на марше? Дайте мне Боевой Устав».

Принесли ему документ – «Наставление по обеспечению боевых действий СВ. (часть 1. Разведка»), и начал он носом меня туда тыкать в раздел «Разведка на марше и во встречном бою». «Где разведывательные дозоры, где походное охранение? Да вы преступник! Это самые высокие потери в 40А в этом году! Как вы дошли до этого?» Я пытаюсь ему объяснить, но куда там.

Вижу – виновный найден! Терять мне уже было нечего, думаю, под суд меня едва ли отдадут, так как нет в моих действиях состава преступления: из боя я не выходил, боем управлял, а вот с должности, видать, полечу.

Докладываю: «Мы совершали марш по охраняемому маршруту и разведку я вести не мог, так как выполнял задачу – прибыть через 2 часа на Саланг. 177 мсп выполняет боевую задачу, охраняя этот маршрут. Спросите у них, почему они свою задачу не выполнили? Почему командование 108 дивизии не дало мне для сопровождения вертолеты, которые я просил? Почему, когда вечером я доложил им разведданные о том, что на трассе могут действовать отряды из Панджшера, от этого отмахнулись и никаких мер не приняли?»

А ЧВС опять за Устав хватается, смотрю на него и вдруг осознаю: мы люди с разных планет, он даже не понимает, о чем я говорю. У него одна задача – четко доложить командующему, кто конкретно виноват, и все!

Ведь если будет много виновников, тяжело будет отвечать перед вышестоящими инстанциями, вроде бы уже и часть вины лежит на командовании армии. Поэтому найти одного или нескольких конкретных преступно нерадивых офицеров было главной его задачей.

Мысленно выругал себя за то, что опять влез туда, куда не надо. Нарушил старое армейское правило: не спрашивают – молчи! Молчал бы как Бабенко, может, и полегче бы обошлось. А теперь буду главным виновником.

Улетел генерал, а на следующий день в дивизии получили шифротелеграмму от командующего 40А. В ней было подробно расписано, кто виноват и что привело к подобному… В приказной части: «…начальника разведки 201 мсд подполковника Н.М. Кузьмина, командира 1 мсб 149 мсп майора А.В. Власова от должности отстранить и назначить с понижением. Начальника штаба 149 мсп майора А.А. Бабенко, ввиду непродолжительного пребывания в должности, предупредить о неполном служебном соответствии. Заместителю командира 108 мсд поставить на вид». Мол, лучше дорогу охранять надо!

Я, в общем-то зная нашу армейскую систему, другого и не ожидал. После сильного стресса наступила какая-то апатия. Думаю, хорошо еще, что хоть под суд не отдают. Служить в Афганистане мне еще оставалось больше полугода, куда бы меня ни определили – хуже не будет. Ведь за эти полтора года я участвовал в 6 вертолетных десантах, когда высадка проходила под огнем душманов, а эта засада, в которую мы попали в Дарвазе, была для меня уже третьей. А сколько раз был под обстрелами, когда пули крошили рядом камни или срезали ветки над головой, или полеты на бомбоштурмовые удары, когда мимо пролетали трассирующие пули зенитных пулеметов, я давно не считал. О случае подрыва КШМ на мине я уже здесь писал. Так что острых ощущений я испробовал досыта и уже устал от них.

Пошел к командиру дивизии, спрашиваю кому сдавать должность и чем мне дальше заниматься? Он мне говорит: «Продолжай исполнять свои обязанности. Приказ командующего написан для меня, и за его исполнение отвечаю я. Ты же завтра вылетай в Панджшер, принимай командование разведбатальоном, так как там все командование вышло из строя».

Действительно, командир батальона подполковник Тихонов месяц назад сломал ногу и мог командовать только с БТР, замполит капитан Манукин находился в госпитале после ранения, всеми делами рулил начальник штаба майор Терещенко, но он простудился в горах и с высокой температурой был эвакуирован в медсанбат.

Так что на следующий день пришлось лететь в Панджшер. Но это другая уже история, я расскажу о ней отдельно и подробнее.

Кстати сказать, через неделю, 30 апреля в ущелье Хазара (Панджшер) попал в засаду 1 батальон 682-го мотострелкового полка 108 мсд (недавно переформированного из 285 танкового полка), который потерял убитыми и ранеными почти половину личного состава (111 человек, в том числе убитыми – 53).

Так что наши потери уже не были самыми большими и «пальму первенства» в 40А мы держали очень недолго. Накаркал ЧВС! С генералом же Ремезом судьба меня сводила еще несколько раз. Первый раз я встретил его в Одессе в 1987 году, когда служил там в разведуправлении штаба округа. Он был заместителем ЧВС ставки Юго-Западного направления и приехал к нам на учения.

На строевом смотре, где все мы были в полевой форме, он обратил внимание на мои орденские планки. «Вы, наверное, служили в Афганистане? Мне знакомо ваше лицо». Я ответил, что служил и мы с ним там встречались. Он уже и не помнил, где мы встречались и по какому поводу. Я же не стал вдаваться в подробности нашей встречи в Чаугани. Мы после с ним встречались еще несколько раз, здоровались уже как знакомые и он теперь наверняка не мог вспомнить, почему ему знакомо мое лицо.

Чтобы закончить эту историю, скажу, что с должности меня тогда так и не сняли. Командир дивизии сдержал свое слово. Когда через несколько дней у нас был начальник штаба ТуркВО генерал-полковник Кривошеев, он обратился к нему по моему вопросу, все объяснил и дал мне отличную характеристику.

Генерал Кривошеев позвонил командующему 40А, переговорил с ним, в результате чего никто приказ командующего не отменил, но и никто не потребовал его исполнения. Так закончилась эта история.