Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии - читать онлайн книгу. Автор: Николай Кузьмин cтр.№ 44

Заяц тогда мне сказал – «я не захотел обманывать». Довольно наивное объяснение для 40-летнего мужика. А я думаю, что он, наоборот, хотел огласки.

Теперь я думаю, что Алдохин тогда был прав. Заяц ужасно трусил и в 108-й дивизии, где был начальником разведки, ну и тем более в полку, где было уже намного опаснее. Видимо, этот животный страх толкнул его на преступление. Он считал так, кто будет поднимать шум из-за каких-то афганцев? Снимут его и с этой должности, отправят потихоньку в Союз от скандала подальше, а там он свое наверстает.

Не учел он того, что убил не простого афганца, а офицера госбезопасности, по званию майора, а это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Высоких покровителей у Зайца не было, и «спускать его дело на тормозах» никто не собирался.

Вопрос о нем решался на самом верху, а там не знали, как поступить. Судить его или ограничиться административными мерами: исключить из партии, уволить из армии. Конечно, по закону за совершенное двойное убийство – суд без разговоров.

Но опять же, сажать в тюрьму старшего офицера, подполковника, год честно выполнявшего свой долг в Афганистане, тоже как-то не с руки.

Поэтому где-то месяца три Заяц находился как бы между небом и землей. От должности его отстранили, что с ним делать – не решили. Чтобы чем-то его занять, начальник штаба дивизии полковник В.И. Чернов пристроил его в оперативное отделение, где он стал заниматься службой войск, проверкой охранения и т. д.

В разведку брать его я отказался. Замену ему я нашел быстро. Через несколько дней в дивизию прибыл начальник разведки ТуркВО полковник И.Х. Таушанов с проверкой вопросов ведения разведки. Внимательно выслушал мой доклад, посмотрел документацию.

Благоприятное впечатление на него произвела картотека на бандформирования в зоне ответственности дивизии. Картотека была моим детищем и моей гордостью. Я ее вел лично, не доверяя своим помощникам.

Она представляла собой обычный металлический ящик, разделенный на 6 отсеков (по числу провинций в зоне ответственности). В каждом отсеке стояли стандартные карточки, где указывались сведения о банде и ее главаре: численность, национальный состав, вооружение, район действий, где, когда и чем проявила себя. На некоторых карточках были фотографии главарей, полученные в органах госбезопасности и Царандоя.

Данная картотека всегда производила впечатление на старших начальников, так как было очевидно, что в дивизии разведчики относятся к делу серьезно, учет бандформирований ведется.

Учет бандформирований и прогнозирование их деятельности были серьезным делом. Только непосвященному может показаться, что бандиты вокруг все одинаковые. Проведенный мною анализ показал, что из имеющихся в нашей зоне ответственности 380 бандформирований только около 60 имели явную антиправительственную направленность. Они совершали диверсии, минировали дороги, нападали на органы власти, обстреливали наши колонны и места дислокации.

Остальные – это просто отряды самообороны. Каждый кишлак собирал деньги, покупал оружие, нанимал молодых парней и содержал этот небольшой отряд в 10–12 человек. Ведь милиция и прокуратура в Афганистане существовала только в городах, да и то днем. А ночью там хозяйничали душманы. А что говорить о кишлаках?

Любой, пришедший туда с автоматом, мог творить все, что ему вздумается. Убить, ограбить, изнасиловать – таких случаев было множество. Поэтому, не надеясь на власти, жители так решали этот вопрос.

Вреда для нас такие отряды не представляли, если, конечно, иногда по незнанию, а иногда и по злому умыслу «оборотней» из числа местных органов власти, мы наносили удары и проводили «зачистки» по ним. Любая такая силовая акция – это убитые, раненые, искалеченные мирные жители, разрушенные дома, сожженные посевы. И тогда отряд самообороны становился активным отрядом мстителей.

Вот эта картотека и позволяла разделить бандформирования на активных и пассивных. Ведь к нам приходили боевые распоряжения на авиаудары и «зачистки» из Кабула, полученные из агентурных источников в среде афганцев. А эти источники, часто в провокационных целях, как раз подставляли под удары тех, кто не хотел сотрудничать с душманами. И они нашими же руками создавали нам врагов.

Получив боевое распоряжение на действия, я всегда обращался к картотеке, и если в ней находились данные, что это формирование не воюет против нас и властей, то обращался к командиру дивизии и докладывал положение вещей.

Шаповалов был умный и опытный командир, умножать количество наших противников он не хотел. Поэтому зачастую, вместо авиаударов и боевых войск, он отправлял в данный кишлак БАПО (боевой агитационно-пропагандистский отряд), переводчики и офицеры которого беседовали со стариками, а иногда и с руководителями самообороны, убеждали их подписать соглашение о сотрудничестве.

Жаль, что это не всегда удавалось, так как с советскими войсками большинство представителей кишлаков такой договор подписать соглашались, но вот с властями – ни в какую! Считали местные власти продажными и ненадежными. А мы не имели права на заключение таких договоров. Тоже своего рода замкнутый круг.

Так вот тогда, в конце своего доклада генералу Таушанову, я сообщил о сложностях в разведке 122 мсп: старый начальник разведки майор Михайлов в июне месяце убыл по замене, новый – майор В.Ф. Бондаренко погиб через месяц после прибытия, подполковник Заяц, назначенный вместо него, через месяц с небольшим отстранен от должности и по нему возбуждается уголовное дело.

Начальник разведки округа с пониманием отнесся к нашим трудностям, и буквально через неделю мне представился новый начальник разведки полка – капитан Александр Васильевич Грищенко, прибывший их офицерского резерва в Ташкенте.

Забегая вперед, скажу, что Александр Васильевич успешно отвоевал свой срок в Афганистане, сначала в 122, потом в 149 гв. мсп, был награжден орденом Красной Звезды. Встретились мы с ним в 1992 году уже в национальной армии Украины, он служил в моем отделе до 1996 года. Сейчас на пенсии, живет в Киеве. Иногда встречаемся на «афганских» мероприятиях.

Однако вернемся к истории подполковника Зайца.

Где-то в конце января 1984 года, наконец, приняли решение по нему, однозначно – судить! Арестовывать его не стали, мол, куда он денется с подводной лодки. Но как впоследствии оказалалось – напрасно, так как он дезертировал.

Из встреч со следователем он уяснил, что «светило» ему со всеми смягчающими обстоятельствами лет 9—10 тюрьмы, и суда не избежать. Он был в огромной растерянности, не ожидал такого. Видимо, от растерянности, от беспомощности что-то изменить, а делать что-то надо было. Вот он и решил нелегально пробраться в Союз, а там уж как получится. На Волыни, откуда он был родом, что ли, собирался в бывших бандеровских схронах отсиживаться?

Впрочем, это все мои фантазии. Что он планировал и что решил, знал только он сам. Фактом было только то, что 15 марта 1984 года он дезертировал.

Помог ему в этом удобный случай. Дивизия выходила на боевые действия в провинцию Бадахшан. В течение нескольких предшествующих суток обычная в таких случаях суматоха и неразбериха. Формируются колонны, из гарнизона в гарнизон снуют группы машин – чего в обычных условиях не допускалось.