Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии - читать онлайн книгу. Автор: Николай Кузьмин cтр.№ 39

Вернемся, однако, к истории гибели Михаила Григорьевича Ярощука (дальше буду писать сокращенно – МГ). Этому есть своя предыстория.

Судьба – цепь событий, в своем большинстве, не зависящая от человека. Даже есть такое учение – фатализм, от слова Fatum – судьба. Я еще не раз вернусь к этому, потому, что являюсь убежденным его сторонником.

Так вот, 23 августа 1984 года я прибыл из очередного отпуска и приступил к исполнению своих обязанностей. Отпуск был плановым, и по графику МГ должен был идти в отпуск сразу после моего приезда. Но получилась небольшая накладка – вместо одной плановой операции в районе Баглана возникла еще одна неплановая – в провинции Андараб, где народная власть была установлена недавно, в мае 1984 года, и где часто возникали серьезные проблемы.

МГ был в Афганистане безвыездно уже 11 месяцев, что по всем меркам очень много, нагрузка на психику и здоровье колоссальные. Но ничего в данной ситуации нельзя было сделать: я был на плановой операции в Баглане с командиром дивизии, а ему пришлось участвовать в этой неплановой операции с заместителем командира дивизии полковником А.М. Толюковым. Однако я заручился согласием Толюкова, о том, что МГ после операции (предполагалось, через 10–12 дней) будет немедленно отправлен в отпуск. И вот теперь во все вмешался случай: первая игра случая – должен был уехать в отпуск, но не уехал. Вторая игра, приведшая уже непосредственно к его гибели, вообще ни от кого не зависела.

Произошло это 9 сентября 1984 года. В этот день в ущелье Ортаколь (район долины реки Андараб) был сбит самолет СУ-17 огнем душманского пулемета ДШК.

Звено самолетов СУ-17 136 апиб с аэродрома Кокайты (Узбекистан), пилотируемых летчиками капитаном В.К. Ластухиным и лейтенантом В.С. Пелехом, наносило бомбовые удары вдоль ущелья Ортаколь с высоты 400–500 м. Самолет ведущего – командира звена капитана В.К. Ластухина шел ниже гребня высот и налетел на заранее подготовленную душманскую засаду – огневую точку ДШК. Получив порядка 8 попаданий, самолет потерял управление, летчик катапультировался, но в этот момент самолет перевернулся кабиной вниз и летчик был выстрелен катапультой в землю. Естественно, что парашют не раскрылся и Ластухин погиб. Самолет, пролетев еще около 500 м, врезался в скалу.

Пара вертолетов МИ-8, осуществлявших целеуказание, все это видела, но сделать посадку и взять мертвого летчика не могла, так как на их борту не было десанта, а только экипажи вертолетов.

Доложив на ЦКП ВВС о случившемся, они ушли на дозаправку. Одновременно об этом было доложено командующему 40А, он приказал направить туда десант для эвакуации тела летчика. Время было около 14 часов, т. е. светлого времени оставалось порядка 3–4 часов.

На КП оперативной группы нашей дивизии в этот момент был майор Ярощук и около 20 человек разведроты 122 мсп. Естественно, что кроме них, в этот момент привлечь в десант было просто некого. Так МГ получил задачу на эвакуацию тела летчика. Вылетели на двух вертолетах, в десантной группе 15 человек.

Непосредственно у места падения самолета было сесть невозможно, так как ущелье здесь было узкое, шириной 50—100 м, горная река 3–5 м, по дну большие валуны, деревья и кустарник.

Сержант, командир отделения разведроты Сергей Вовнянко, бывший в этом десанте, рассказывает: «…Садиться пришлось в 1,5–2 км от места падения вертолета, где ущелье как бы раздваивалось, и была пригодная площадка для высадки. Десантная группа во главе с майором М.Г. Ярощуком и исполняющим обязанности командира роты лейтенантом Мстиславом Красовским (командир роты Тимур Асланов был в отпуске) были в первом вертолете, и мы сразу же после высадки побежали по ущелью к месту падения самолета.

Выйдя к месту падения летчика, разведчики были обстреляны небольшой группой мятежников (4–6 человек), вышедшей раньше их к самолету. МГ, шедший впереди, поднялся на валун и в бинокль осматривал горящие останки самолета, находившиеся метрах в 200–300 впереди. Это, видимо, привлекло внимание «духов» и первые выстрелы были произведены по нему. Он был сразу сражен первыми пулями и упал за валуны. Солдаты, шедшие за ним, попытались его вытянуть, но между ними и МГ было около 10–15 м чистого пространства, которое плотно простреливалось.

Разведчик-пулеметчик рядовой Ярослав Плищук, попытавшийся пробраться к нему и оказать помощь, был сразу убит, тяжело ранены заместитель командира взвода сержант Александр Сазонник (четыре пулевых ранения!) и рядовой Агейкин. Дважды был ранен в руку и лейтенант М. Красовский.

Оценив обстановку, видя, что группа попала под огонь не только с фронта, но и фланговый, М. Красовский дал команду отойти назад на 150–200 м, что было тактически вполне правильным решением. Выйдя на связь с КП, доложил обстановку и попросил выслать в помощь десант, а также огневую поддержку…»

По существующим тогда правилам взлет вертолетов разрешался только с разрешения ЦКП ВВС в Кабуле, а так как время уже было позднее, да и пулемет ДШК, сбивший самолет, не был обнаружен (позднее мы нашли от него только бронированный щиток), поэтому вылет вертолетов с десантом на место боя запретили.

Для эвакуации же разведроты 122 мсп в этот район отправили только пару вертолетов. Разведчикам было приказано бой прекратить и отойти на площадку высадки, откуда их благополучно эвакуировали в Пули-Хумри. Таким образом, на поле боя были оставлены тела летчика капитана В.К. Ластухина и майора М.Г. Ярощука.

Вечером того же дня я получил задачу от командира дивизии с утра следующего дня с группой в 50 человек на 4 вертолетах высадиться в районе падения самолета и эвакуировать погибших. В качестве проводников в составе десанта были 2 солдата разведроты 122 мсп, бывшие в том бою. Высадились мы нормально, выдвинулись по ущелью и быстро нашли тела погибшего летчика и Михаила Григорьевича.

Он лежал за валуном, навзничь на спине. Куртка на груди расстегнута, видимо, искали личные документы. На земле, рядом с телом – раскрытый перевязочный пакет. Пулевые ранения в ногу и в грудь. Переносица сломана от удара прикладом в лицо, белеет обнаженная кость. Глаза открыты. Но крови на лице не было, значит, ударили уже мертвого. Видимо, первой очередью он был ранен в ногу, попытался себя перевязать, но подобравшийся с тыла душман выстрелил в упор и убил его наповал. Взяли автомат, пистолет, гранаты, полевую сумку с картой, портупею, ботинки, панаму.

Зная «духовские штучки», приказал саперам осмотреть тела погибших. Точно, под МГ установлена его же граната Ф-1 со снятой чекой в качестве мины.

Летчик капитан Ластухин был разбит вообще всмятку. Светлый комбинезон весь в засохшей крови. У него «духи» взяли только пистолет и сняли тапочки с ног.

Простите за такие натуралистические подробности, но я один из очень немногих свидетелей, поэтому хочу рассказать детально все то, что видел своими глазами. Мы положили тела погибших на плащ-палатки и понесли их на вертолетную площадку. При выходе нас пытались несколько раз обстрелять с ближних гор, но патрулировавшие над нами вертолеты быстро это пресекали.

Похоронен майор Ярощук в Калининграде, специальным постановлением горсовета на одном из воинских кладбищ, где покоятся останки солдат и офицеров Красной Армии, погибших при взятии Кенигсберга в 1945 году. В 1989 году в парке «Юность» в центре города открыт памятник погибшим воинам-афганцам, где выбиты фамилии всех погибших. Михаил Григорьевич тоже в этом списке. Его семья: жена, две дочери, внук по имени Михаил (в честь деда), живут в Калининграде. Недавно, прочитав этот очерк в Интернете, на меня вышел Михаил, а потом и его мать Надежда – одна из дочерей МГ.